Сказка Подземного королевства - Наталья Городецкая

— Нет, нет! Белка не проскальзывала, не входила, не проползала, и не протискивалась. Она возникала и исчезала столь стремительно, что никто ничего не успевал понять!

— Ну, да… Ну, да… Мои придворные вообще не отличаются сообразительностью, — едко прокомментировала правительница. — До них доходит, как до… до…

— До жирафов, — угодливо подсказал толстячок.

Ведьма соизволила кивнуть. Губы ее тронуло некое подобие улыбки.

Человечек осмелился хихикнуть. Группка придворных у двери недружно загоготала.

— И все же я не понимаю, как эта заполошеная зверушка перемещалась по дворцу, — оборвала деланное веселье старуха и грозно рыкнула:

— Привираете?! Глаза заплевать хотите?!

Похожий на жучка толстячок бухнулся на колени, умоляюще сложил пухлые ладошки. Стон пронесся над придворными. Несколько дам, сомлев, завалилось на соседей.

— Женой, детками малыми клянусь… — залопотал толстячок, выжимая из правого глаза одинокую слезу. — Да разве б я осмелился врать благодетельнице?! Не окажи вы королевскую милость, ползать мне по навозным кучам, сирому и убогому…

Ведьма досадливо поморщилась и подцепила из вазочки очередной сухарь.

Придворный чутко уловил перемену и, не поднимаясь с колен, браво отрапортовал:

— Вышеупомянутая белка впервые материализовалась в лаборантской, примыкающей к лаборатории клонирования. Далее она была замечена в различных помещениях дворца. Ее появления отличались неожиданностью. Можно сказать — как гром среди ясного неба. Или точнее, сваливалась на голову. Например, в малой гостиной, животное до смерти напугало одну из фрейлин, музицировавших на арфе. Бедняжка лишилась половины локонов. В спальне рыжая тварь оказалась на бесценных хрустальных канделябрах. Слуги до сих пор собирают осколки. Кавалеру Червячино, она расцарапала руки и изорвала кружевной воротник…

— Хватит подробностей, — оборвала ведьма. — Верю, верю…

Старуха задумалась. Придворный застыл в неудобной позе, с тревогой следя за выражением лица хозяйки.

— Сначала, в карцере при лаборатории клонирования, я обнаружила Великого Ры и ходячую инфекцию в кудряшках.

Ведьма засунула в рот целый сухарь.

— Потом, — с трудом двигая челюстью, забубнила старуха, — взбунтовался клон Пиндоса. Сбежавшие Птица-Найденыш и желуденок оказались в подозрительной близости от лаборатории профессора Марципана. А теперь оказывается, что рыжую поскакушку впервые заметили в лаборантской. Столько событий на одном пятачке! Чует мое сердце: здесь не обошлось без козней Великого Ры. Любит он поважничать! Вечно мудреные словечки в ходу: «научный эксперимент», «опытный образец». Тьфу! Сказал бы попросту, по человечески: «колдовство», «ворожба». Вот что, — ведьма возвысила голос, — приготовить металлические сети. Быть начеку. Как только белка появится, а с таким грузом не наскачешься, — навалиться всем миром. Упустите — шкуры спущу!

Не смея подняться с колен, толстячок задом отполз к двери. Перепуганных придворных, как ветром сдуло. Ведьма щелкнула пальцами. Одна из деревянных панелей за спиной хозяйки отъехала в сторону. Из проема выскочили два одинаковых пажа с золотыми подносами в руках. Обогнув резное кресло, они заставили мозаичный столик всевозможными лакомствами и бесшумно удалились. Ведьма облизнулась, потерла ладонь о ладонь и накинулась на еду. Лишь опустошив большую часть вазочек, тарелочек и пиал обжора угомонилась. Уронив недоеденный пряник, икнула, и погладила вздувшийся живот. Тихонько зажужжал механизм, включенный неведомым слугой. Спинка кресла откинулась. Кто-то заботливо подсунул под голову бархатную подушечку. Ведьма зевнула. Откуда-то полилась нежная колыбельная. Старуха уронила голову на плечо и захрапела. Два одинаковых пажа вытянулись у подлокотников кресла. Один из них обмахивал спящую веером. Второй — не сводил глаз с двери. В руках он держал рогатку, заряженную внушительным булыжником. Кабинет раздумий погрузился в тишину, нарушаемую лишь похрапыванием хозяйки. Как вдруг пажи одновременно вытянули шеи и прислушались. В коридоре явно что-то происходило. Сквозь дубовую дверь доносились взволнованные голоса, какая-то возня, приглушенные вскрики. Наконец, дверь с противным скрипом подалась вперед. В образовавшуюся щелку просунулась унылая рожица. Послышалось пыхтение. Обладатель вытянутой физиономии придушенно ойкнул и сморщился как от боли. Оттесняя его, в щель протиснулась уже знакомая круглая мордочка. Какое-то время придворные боролись за место в дверном проеме. Потом, удостоверившись, что силы равны, дружно навалились на скрипучую дверь. Второй паж прицелился. Похожий на жучка придворный ахнул и уселся на пол, держась за правый глаз. Мгновение спустя, обиженно подскуливая, на него свалился тощий вислоухий придворный. Он схватился за левый глаз.

Ведьма встрепенулась. Спинка кресла тут же приняла горизонтальное положение.

— А! Кто? Что случилось? — хриплым со сна голосом выкрикнула старуха. — Поймали?

Стыдливо прикрывая подбитые глаза и размазывая кулаком сопли, царедворцы закивали головами.

— Тащите!

Придворные забарахтались в дверном проеме. Каждый старался первым выбраться из кабинета. Кое-как развернувшись, вывалились в коридор. Опять послышались звуки возни.

— Держи, держи… Из рук выскальзывает!

— Тьфу, какая гадость!

Ведьма подалась вперед, приложила руку к уху. Одинаковые пажи недоуменно переглянулись.

— Соскребай с пола.

— Какой умный, сам соскребай.

Дальше пошло и вовсе нечто невообразимое. Какие-то взвизги, охи и ахи. Пажи поспешили встать перед хозяйкой. В руках телохранителей появились семихвостые плетки и бумеранги. Несколько минут напряженного ожидания и в дверях возникла забавная парочка: согнувшийся в три погибели тощий придворный и бодрый толстячок. Каждый прятал под растопыренной пятерней подбитый глаз. Худосочный — левый, его соперник — правый. Между страдальцами колыхалась котомка, сымпровизированная из батистового платка. Не сговариваясь, оба брезгливо держали двумя пальцами за самые кончики слабо завязанного платка. Из котомки высовывалось нечто подозрительно напоминающее шлепок нечистот. Пажи тихонечко фыркнули. Ведьма приподнялась в кресле и положила острый подбородок на узкие плечики подростков.

— Это что такое? — ледяным голосом осведомилась она. — Что за мерзость вы приволокли?

— Желуденка! Дубикса! — хором отрапортовали придворные, растягивая рты до ушей.

— Ду-дубикса?! — словно не веря своим ушам, переспросила ведьма. — Какого дьявола вы отлавливали желуденка?

Перепуганные придворные уронили котомку и, рухнув на колени, уткнулись носами в ковер. Шлепок нечистот, вылетев из развернувшегося платка, шлепнулся на пол, как бы осматриваясь, крутанулся волчком, и проворно покатился к двери. Ведьма побагровела. Вцепившись скрюченными пальцами в локоны пажей, дернула изо всех сил. Хорошенькие мордашки мальчуганов перекосило от боли. Грозное оружие посыпалось на пол.

— Издеваетесь? — завизжала старуха, брызгая слюной. — Саботируете? Вместо того, что бы отловить, кого надо, ловите, кого не надо, а тот, кого надо было ловить, до сих пор не отловлен…

Тут ведьма запуталась. Беззвучно раскрывая и закрывая рот, как вытащенная из воды хищная рыба, она бездумно заскользила взглядом по комнате, пока не наткнулась на предполагаемого желуденка. Оттолкнув несчастных пажей, старуха вскочила и затопала ногами.

— Держи перевертыша! Хватай Дубикса! Уйдет! — завопила она.

Все находящиеся в кабинете поспешили исполнить высочайшее повеление. Образовалась свалка. Да и сама хозяйка не выдержала. Подхватив юбки, забегала вокруг сосредоточенно сопящего клубка тел, с наслаждением отвешивая затрещины и таская за вихры. Как раз в тот момент, когда вредина пристроилась щипать за ягодицу одного из пажей и выкручивать ухо другому, к ней из кучи-малы, выкатилась крупная деревянная пуговица. Ведьма подняла ногу собираясь отфутболить кругляшок, но, повинуясь необъяснимому порыву, подняла его и положила на ладонь.

— Откуда бы такой пуговке взяться? — раздумчиво протянула старуха, поигрывая находкой. — Дубикс, кончай валять дурака! Ошибочка вышла, сладенький мой! Много ты видел деревянных пуговиц во дворце? Изумрудные — на каждом третьем дармоеде. Сапфировых пуговок — и того больше. Уж хоть бы в перламутровую превратился! Понадеялся на авось? Надеялся — поленится хозяйка деревяшке кланяться? Думал — выжила старуха из ума?

— Вовсе и нет, — пробурчала пуговица. Ведьма невольно зажала деревянный кругляшок в кулаке.

— Ничего такого я думать не думал, — протискиваясь сквозь пальцы хозяйки, хмуро пробубнил желуденок, успевший вернуть себе привычный облик.