Двойная осторожность - Дик Фрэнсис

— И сказала только, что больше не придет?

— У нас в последнее время, после того, как Крис Норвуд украл бумаги Лайэма, отношения были довольно натянутые. Ссориться с ней я не хотела. Мне нужно было, чтобы она убиралась. Но с тех пор, как этот подонок нас обворовал, она держалась очень напряженно, почти грубо. Но ей были нужны деньги, а мне были нужны ее услуги, и она знала, что я не откажу ей от места.

Я посмотрел на улицу, на море пионов, где серые сумерки сменялись ночной темнотой. Стоит ли говорить ей, что произошло с Крисом Норвудом? Я решил ничего не рассказывать. Известие о смерти знакомого человека — это всегда потрясение, даже если ты его не любил. Пугать старушку, которая живет одна в большом доме, явно незачем.

— Вы газеты читаете? — спросил я. Она вскинул брови, озадаченная таким неожиданным вопросом, но ответила:

— Редко. Там шрифт очень мелкий. Глаза у меня хорошие, но я все же предпочитаю книги с крупным шрифтом. — Она указала на толстый том в красно-белом переплете, лежащий на столике. — Я теперь больше ничего не читаю.

— Она рассеянно оглядела темную комнату. — Даже о скачках. Я и о них больше не читаю. Только смотрю результаты по телевизору.

— Одни только результаты? А сами скачки?

— Лайэм говорил, что скачки смотрят только лохи. Он говорил, что надо смотреть на результаты и вносить их в статистику. Скачки я тоже смотрю, но результаты смотреть как-то привычнее.

Она протянула тонкую, как палочка, руку и включила настольную лампу.

Сад с пионами тут же исчез во тьме, и дальние углы комнаты затопило густой тенью.

Сама она при свете тоже переменилась. Заметнее стало, как она стара.

Свет безжалостно подчеркнул морщины, смягченные темнотой, и приковал живой ум к дряхлому-предряхлому телу.

Я посмотрел на худое, иссохшее личико, на огромные глаза, некогда, должно быть, бывшие красивыми, на седые распущенные волосы вдовы Лайэма О'Рорке и высказал предположение, что, если я отдам ей программы, она, возможно, еще сумеет продать содержащиеся в них сведения своему другу мистеру Гилберту.

— Да, — кивнула она, — мне это тоже пришло в голову, когда вы сказали, что они у вас есть. Я не очень поняла, что это такое. Я в компьютерах ничего не смыслю.

А ведь ее покойный супруг тоже был чем-то вроде компьютера...

— Это просто кассеты, — объяснил я. — Как те, что вставляют в магнитофон.

Она поразмыслила, опустив глаза. Потом сказала:

— А не согласитесь ли вы устроить это для меня? Я вам заплачу комиссионные. Видите ли, я в делах разбираюсь куда хуже Лайэма. И, боюсь, у меня просто нет сил торговаться.

— А мистер Гилберт заплатит, как договаривались?

Она задумчиво покачала головой:

— Даже и не знаю. Договаривались-то они три месяца назад, и вместо бумаг у меня теперь что-то другое. Я даже не знаю. Я боюсь, как бы он меня не надул. Но вы-то разбираетесь в этих кассетах или что у вас там. Вам с ним проще будет говорить, чем мне.

Она слабо улыбнулась.

— Я вам хорошо заплачу, молодой человек. Десять процентов.

Я чуть-чуть поразмыслил и согласился. Она дала мне адрес и телефон Гарри Гилберта. А я пообещал, что когда все устрою, ей сообщить.

— Вы мне настолько доверяете? — спросил я.

— Ну, если вы меня обворуете, я буду не беднее, чем сейчас.

Она проводила меня до парадной двери, загороженной кустом сирени, я пожал ее худенькую лапку и уехал.

Красное море расступилось пред Моисеем, и он пошел посуху.

Глава 7

В четверг я сонно слонялся по школе: всю ночь проверял тетради пятых классов и не выспался. У них, как и у Вильяма, тоже были впереди решающие экзамены. Я обнаружил, что одно из самых моих неудобных свойств — это проклятая добросовестность по отношению к детям.

Тед Питтс не явился. Когда я напрямую спросил Дженкинса, тот кисло ответил, что у Питтса ларингит и что это очень некстати, потому что из-за него полетело все расписание отделения математики.

— А когда он будет?

Дженкинс криво усмехнулся — не то чтобы у него были для этого какие-то причины, а просто по укоренившейся привычке.

— Мне звонила его жена, — сказал он. — Питтс потерял голос. Когда голос к нему вернется, тогда и будет.

— А не могли бы вы дать мне его телефон?

— У него нет телефона! — обвиняющим тоном сообщил Дженкинс. — Он говорит, что не может себе этого позволить.

— А его адрес?

— Спросите у секретаря, — ответил Дженкинс. — Вы что думаете, я должен наизусть помнить адреса всех моих помощников?

Я зашел к секретарю во время утренней перемены, но его на месте не оказалось, и два последних урока перед ленчем (пятый "В", магнитные свойства; четвертый "Е", электричество) я размышлял о том, что, если я сегодня же не отправлю кассеты в Кембридж, они к субботе там не будут; а если они не будут на Кембриджском почтамте к субботе, мне следует ожидать нового и значительно более неприятного визита того парня с «Вальтером».

Во время обеденного перерыва об обеде я думал в последнюю очередь.

Вместо этого я вышел из школы, дошел до ближайшего магазинчика и купил три чистые шестидесятиминутные кассеты. Не таких хороших, как требовал Тед Питтс, но для моих намерений вполне годятся. Потом я разыскал одного из коллег Теда Питтса и попросил помочь с компьютером.

— Ну, — нерешительно сказал он, — если это только на десять минут, тогда ладно. Зайдите ко мне после уроков. И Дженкинсу не говорите, идет?

— Ни за что на свете!

Он рассмеялся, а я поспешно бросился к телефону-автомату, что висел у выхода, и позвонил в полицейский участок города Ньюмаркета (предварительно узнав телефон через справочную) и попросил соединить меня с тем, кто занимается расследованием убийства Криса Норвуда.

Мне сообщили, что убийством Криса Норвуда занимается начальник сыскного отдела, старший офицер Айрстон, и что его сейчас нет. Быть может, я соглашусь побеседовать с детективом сержантом Смитом? Я сказал, что, наверно, соглашусь, и после нескольких щелчков и пауз меня уютным суффолкским говорком спросили, что мне угодно.

Я еще раз мысленно повторил то, что собирался сказать, но все равно начать было трудно. Я осторожно сказал:

— Возможно, я кое-что знаю о причинах убийства Криса Норвуда и примерно предполагаю, кто мог это сделать. Но вполне возможно, что я ошибаюсь.

Дело в том, что...

— Ваше имя, сэр? — перебил меня сержант Смит. — Адрес? Мы можем вас там найти, сэр? В какое время? Старший офицер Айрстон свяжется с вами, сэр. Благодарим за звонок.

Я повесил трубку. То ли он действительно так заинтересовался тем, что я сказал, то ли это стандартный ответ, рассчитанный на любого психа, который звонит в полицию со своей излюбленной теорией. Так или иначе, времени у меня осталось ровно на то, чтобы успеть перехватить последний гамбургер в школьном буфете и вернуться в класс ровно к звонку.

В четыре меня задержала Луиза своими очередными претензиями: все приборы остались на партах — вот Мартин никогда бы такого не допустил! Я рысцой промчался по коридорам, где мальчикам бегать не разрешалось, и слетел по лестнице, держась обеими руками за перила и едва касаясь ногами ступеней — трюк, которому я выучился в далекой юности. Я очень боялся, что коллега Теда Питтса устанет ждать и уйдет домой.

К моему великому облегчению, он не ушел. Он сидел перед знакомым экраном и стрелял по маленьким беспорядочно движущимся мишеням с рвением первоклассника.

— Что это за игра? — спросил я. — «Стар-страйк». Хотите попробовать?

— Она ваша?

— Это Тед составил для ребятишек.

— Она в «Бейсике»? — спросил я.

— Конечно. «Бейсик», графика и специальные символы.

— А можно ее просмотреть?

Он напечатал «LIST», и по экрану бесконечными рядами строчек побежала программа Теда Питтса.

— Вот, — сказал коллега Теда.

Я посмотрел на застывший на экране хвост программы:

"410 RESET (RX, RY): RX=RX-RA: RY=RY-8 420 IF RY2 SET (RX, RY): GOTO 200 430 IF ABS (1*8-RX)4 THEN 150 460 FOR 0=l TO 6: PRINT @64+4* Vv, "

Для меня это был темный лес. Для Теда Питтса это, должно быть, звучало как поэма. Его коллеге я сказал:

— Я хотел попросить вас записать что-нибудь — все равно что — на эти кассеты. — Я протянул ему кассеты. — Так, чтобы на них был компьютерный шум и программа, которую можно просмотреть. Мне это нужно для... мнэ-э... для демонстрации возможностей компьютера.

Он не стал вдаваться в подробности.

— Как вы думаете, — спросил я, — Тед не будет возражать, если я воспользуюсь его игрой?

Он пожал плечами.

— Да нет, не думаю. Он ее сам записывал для некоторых мальчиков. Он из нее тайны не делает. Он взял у меня кассеты.

— По одному разу на каждой стороне?

— Нет. По несколько раз на каждую сторону.

Глаза у него расширились.

— О господи! Зачем?

— Гм... — я лихорадочно придумывал ответ. — Ну, чтобы продемонстрировать поиск по именам файлов.