Проблема SETI - Олег Мороз

Впрочем, может, «они» похожи на наших дельфинов? Ведь этакие умницы эти дельфины. Что ж, может и похожи, но ведь тут такое дело: мы-то об этом никогда не узнаем — трудновато тамошним «дельфинам» собрать хотя бы простенький передатчик или хотя бы приемник, чтобы с нами связь установить. Они, бедняги, ждут, когда мы их посетим, построив околосветовую ракету. Долгонько же придется ждать… О мыслящих океанах и облаках я уже не говорю. Умалчиваю.

Опять я отвлекся. Нет, это ни на что не похоже. Ведь что означает эта безудержная склонность к рассуждательству? Снижение квалификации — вот что. На пенсию пора. Молодому поколению уступать дорогу. Вместо того чтобы дело делать, он, видите ли, о высоких материях рассуждает. Весьма продуктивное времяпрепровождение. Между прочим, в дверь уже несколько раз ломились, телефон от звонков охрип… Руфина наверняка с ног сбилась, Вахтанг нервничает…

В общем, четвертый вопрос у нас будет такой: «Обязательно ли разумные существа иных миров похожи на людей?» Пусть порезвятся читатели-фантасты.

Вопрос пятый — о роботах. Нет, шире — об искусственных существах. Тоже, конечно, фантастика. Но — дух захватывающая, это надо, признать. В принципе, почему бы и не вообразить себе разумное существо более совершенное, чем, скажем, человек? Нет, я, конечно, ничего не говорю — может быть, где-то там, в иных мирах, «люди» вполне отвечают, так сказать, мировым стандартам и вполне соответствуют общепризнанному идеалу. Близко от него отстоят. Но здесь, на Земле, в человеческой природе, мягко говоря, имеются отдельные недостатки. Вот, например, эмоции. Слишком уж склонен человек им предаваться. Причем именно тогда, когда требуется начисто их исключить и действовать целиком, как велит рассудок. Разумеется, есть немало примеров, когда наше поведение зиждется на иных принципах, вполне безупречных. Есть и среди людей немало прекрасных образцов (многие из них входят в историю как великие). Но я веду разговор — в среднем. Так вот, в среднем эти самые эмоции чересчур большую власть над человеком забирают (может быть, я, конечно, ошибаюсь — в таком случае пусть меня поправят, но — таково мое мнение). В общем, почему бы не представить себе такую разумную машину, у которой мыслительные и эмоциональные реакции в большей степени были бы уравновешены, или, выражаясь языком техники — согласованы по фазе? А что? И самой машине хорошо, и окружающим…

— Юра! Рыбников!

Это Руфина кричит в коридоре, Вахтангова секретарша. Нет, так работать невозможно — завтра же пишу заявление по собственному желанию: целый час — на пять вопросов. Стажер расторопней сработает. Студент журфака.

Но анкету я все-таки доконаю, прежде чем написать заявление. Все начатое должно быть законченным. Это для меня главный жизненный принцип. Иначе — бесконечный внутренний дискомфорт.

Пятый вопрос будет сформулирован так, это решено: «Что вы можете сказать по поводу представления, согласно которому наряду с цивилизациями естественных разумных существ есть цивилизации существ искусственных?» Громоздковато, конечно, но ничего: надо разнообразить начало вопроса, было «как вы считаете…», «каково, по вашему мнению…», а теперь вот — «что вы можете сказать по поводу представления…». Все четко, все по-русски.

Однако теперь — баста. Отдых для читателя закончен. Порезвились, поразвлекались, и хватит. Шестым должен быть вопрос серьезный. Так того требует ритмика восприятия. И не просто серьезный, а в известной мере драматичный. Чтобы сразу отрезвление наступило после фантазий. У наставника нашего, Борисова Виктора Николаевича, если не ошибаюсь, было там что-то такое относительно ограниченного срока существования цивилизаций. Ну да, гипотеза известная. Почему, собственно, они должны существовать вечно? В конце концов, если уж на то пошло, не вечна сама звезда, вокруг которой обращается данная планета. Вот Солнце, например… Через несколько миллиардов лет оно начнет раздуваться и разогреваться — спалит все живое на Земле. А затем, наоборот, уменьшится в размерах, остынет, погребет подо льдом весь прах и тлен. Весь пепел. Однако несколько миллиардов лет — это для нас все равно что вечность. Цивилизация может погибнуть гораздо раньше, это дураку ясно. Мы ведь, если судить по уровню нашей техники, — только из пеленок вышли. Смотрите: лишь в начале этого века радио изобрели — научились попискивать, голос о себе подавать. Сейчас уже чуть ли не на весь космос заливаемся, рулады выводим: «Уа! Уа!» Если взглянуть на нас со стороны, с какой-нибудь звезды, — мы только-только на свет божий появились (раньше-то нас и от земли не было видно). Новорожденные, младенцы. А уж у нас ядерная бомба. Столько бомб, что все живое несколько раз уничтожить хватит. Зачем же несколько — одного раза будет вполне достаточно. А ведь это только начало. Чем дальше, тем все большей энергией будем владеть. Кто тут за что поручится? Что будет через пятьдесят лет? Через сто? Одним словом, имеется некоторая вероятность самоуничтожения, прямо скажем. Хотя, конечно, тут лучше быть оптимистом, ибо пессимизм, как известно, ведет в тупик.

Но сейчас, говоря о ВЦ, мы отвлеченно рассуждаем. Абстрактно. В принципе, срок жизни цивилизации может быть невелик. От разных причин она может погибнуть. Не от бомбы, так еще от чего-нибудь. Скажем, атмосфера… Хрупчайшая штука… Тонюсенький слой воздуха, пригодного для дыхания — всего каких-нибудь несколько километров (альпинисты и те уже масками вынуждены пользоваться). А мы с этим слоем так обращаемся, будто это не слой, а бог знает что… Будто весь космос кислородом заполнен. Одним словом, случись с этим слоем что-нибудь эдакое — а по нашей вине и может случиться, — и окажемся мы, словно рыбы на песке с раздувающимися жабрами…

Чтобы дополнить картину, упомянем еще, что есть и в хрупчайшей атмосфере наихрупчайшее звено — озоновый слой. Его-то уж разрушить совсем нетрудно. А он, между прочим, предохраняет от гибели все на Земле живущее. Предохраняет нас от возлюбленного нашего Солнца, которое человек с давних пор почитал за бога. Не без оснований, конечно, почитал, но божество вместе с живительными лучами щедро посылает нам смертельные. Ультрафиолет. Вот от него-то и защищает озоновый слой. Уничтожь его — и дорога для этих смертоносных лучей свободна…

Одним словом, надо полагать, у любой цивилизации есть широкие возможности для безвременной кончины. По крайней мере, теоретические. А это что значит? А это значит, что пусть, например, поблизости друг от друга, в какой-нибудь сотне—другой световых лет, имеются три цивилизации. Почему бы им не обнаружить друг друга, не поговорить друг с другом, не обменяться опытом?.. Ну, на первый случай, — почему бы хоть не обнаружить (что касается разговора — затруднительно все-таки разговаривать, когда на каждое твое слово ответа приходится ждать лет двести—триста)? А вот почему… Когда доходит до дела, выясняется, что одна из этих трех цивилизаций еще не родилась (не родилась в техническом смысле — нет еще у нее мощных радиотелескопов, а может, и вообще радио, остальное же все есть — есть свои Гомеры, Пушкины, Бетховены, Стоун-хенджи, египетские пирамиды…). Одна еще не родилась, а другая уже умерла (так что говорить, будто она имеется, — вообще явное преувеличение). Имеется, по сути дела, лишь одна цивилизация, которая в состоянии вести поиск братьев по разуму. Однако то обстоятельство, что из двух ближайших соседей один еще не появился на свет, а другой уже благополучно скончался, — это вот непредвиденное обстоятельство сильно осложняет указанный поиск. Так что тамошние искатели-астрономы имеют веские основания считать, что никогошеньки, кроме них, во всей Вселенной нет, не было и не будет…