Я живу в октябре - Лыков Максим

– для нашей свадьбы. Мы хотели бы, чтобы вы веселились сегодня в большой компании. Компанию мы собрали – теперь дело за весельем!

И он, опустошив бокал, с размаху швырнул его о кирпичное основание стены. Хрусталь, тоненько взвизгнув, разлетелся вдребезги. Гости, хохоча, отправили свои бокалы следом. У нас быстро образовался уголок битой посуды.

Неля, готовясь к тосту, сразу предупредила.

– Я бить ничего не буду.

– Но, если кому-то хочется, запас бокалов есть, – подмигнул Дима.

– Когда мы решили жениться, – начала невеста.

– Когда я сделал тебе предложение! – тут же поправил Дима.

– Да-да, – успокаивающе махнула Неля. – Так вот. Наша свадьба для того, чтобы показать, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. И мы рады как старым друзьям, так и новым!

Она легко кивнула Маргарите.

– За всех нас! – закончила Неля.

Димка изобразил, будто он швыряет бокал об стену. Но действительно разбил только Аяз и теперь стоял, глупо улыбаясь. Димка показал ему большой палец, и мы переместились поближе к мангалам. Тут было тепло.

Собственно, всё, что можно было назвать официальной частью, закончилось, и началась обычная тусовка, разбавляемая тостами. Родион подарил молодожёнам картину (видимо, о ней о рассказывал Рите) – Дима и Неля сидели в лодочке на фоне озера и леса. Родион пояснил, что в прошлой жизни и жених, и невеста, были на Яльчике, но по отдельности. Неля зачитала наизусть поздравление от старика Леонтьевича, переданное через почтовика.

– Из Новосиба почтовик прилетел, – уточнил Дима. – Чтобы мы без этих альтруистов делали.

Поздравление при этом было формально-пышным, как печатные строчки на открытках. Но старику простительно.

– Кто такие почтовики? – спросила Рита.

Я объяснил.

– А ими кто управляет?

Опять она за своё.

– Они сами по себе, – вмешалась Динара. – У меня был приятель в интернете, который ушёл к почтовикам. Говорит, что так чувствует себя человеком. Пользу приносит и всё такое. Они часто вместе собираются, гимны разучивают. Хорошие ребята.

Маргарита переключилась на Динару, и я выдохнул. Гости уже перешли к крепким напиткам, откуда-то появилась гитара. Димка сидел на табурете у жаровни. Видимо, он успел хорошо выпить – в хмельном состоянии лицо у него становилось красно-разгорячённым и с какой-то шальной сумасшедшинкой. Я понял, что приглашения мне не избежать.

– Честно говорю, пою я плохо – успел я шепнуть удивлённой Рите и покорно подсел к Димке.

Тот немедленно начал низким красивым баритоном:

– В этой деревне, на этой веранде…

Мне тоже нравилась эта песня. Что–то в ней было из нашего – хомо новусского: и тоска, и луна, и хмельная жажда жизни.

– Соль океана была в этой песне,

Пьяный матрос и летящее судно…

Дима сделал томительную паузу, и мы грянули припев:

Падали звезды, скрипели ворота,

Плакала свечка на глиняной плошке —

Пьяный матрос не хотел возвращаться

Ни по земной, ни по водной дорожке.[2]

Краем глаза я видел, что Рита тихонько подпевает, это меня воодушевило. Пожалуй, это можно засчитать, как очко в мою пользу. Мы спели с Димой ещё одну песню, но от третьей я улизнул.

Рита и Неля сидели на больших качелях и о чём-то оживлённо болтали. Рита заметила мой взгляд, легонько кивнула, но общения не прекратила. Что делать с девичьими разговорами я совершенно не знал, поэтому направился к столам, где успели образоваться тарелки с жареным мясом.

– Как твоя подруга? – спросил меня Родион.

– Хорошо. Мне кажется, осваивается.

– Она немного боится собственной глубины, – заметил Родион. – Пишет замечательно.

– Она читала тебе свои стихи? – поразился я.

Родион сделал большие глаза. Развить эту тему у нас не получилось, так как подтянулась пара из Екатеринбурга и начала расспрашивать у Родиона об обычаях марийского народа. Мне это всё слушать не хотелось, и я присел за стол.

Мне вдруг подумалось, что неплохо было бы провести всемирный слёт хомо–новусов. Точнее 6 слётов – так, чтобы можно было бы собрать в один день представителей двух месяцев по образцу того, как состоялось на свадьбе Димы и Нели. Нужно будет ещё определить удобное для всех место – так чтобы добраться на самолёте с минимальной потерей времени. Проводятся же у обычных людей всяческие конференции и встречи? Назвать как-нибудь замысловато – «Новускон», например. Прикольная идея, надо будет ею Барри заразить. Новускон! Ай да Алекс.

Я заметил, что Неля встаёт с качелей и поспешил занять её место.

– Как тебе Неля? – спросил я Риту.

– Хорошо. Кажется, она счастлива.

– О, да. Им давно пора было пожениться.

Некоторое время мы молча покачивались. На улице совсем похолодало, и Дима зазывал всех в дом. Там, в освещённых окнах, виднелись фигуры, и доносилась музыка. Кажется, гости затевали танцы.

– Удивительно, – сказала Рита. – Настоящее общество из, как ты говоришь, хомо новусов. Если бы сама не попала – ни за что бы не поверила. Да и сейчас не верю.

– То ли ещё будет, – загадочным голосом сказал я.

Я пытался намекнуть на приятные приключения, но она опять всё поняла по-своему.

– Страшно. Не знаешь, чего ждать.

– Только хорошего, – сказал я и приобнял Риту за плечи.

– А что будет с этим домом? – спросила она. – Что будет с ним после полуночи?

– Они договорились об аренде на неделю. Так что спокойно все разъедутся.

– Но как же так? Ведь в этом месяце всё должно быть иначе? Или всё-таки можно менять время?

– По-разному получается. Иногда всё откатывается назад безвозвратно, но, как правило, пару дней сохраняются наши действия. Зачем ты об этом думаешь?

Рита повернулась ко мне.

– Много загадок, – пожаловалась она. – Я ничего не понимаю.

– Всё будет хорошо, – повторил я и поцеловал её в губы.

Мы долго целовались на качелях, пока нас не позвал Димка.

[1] Литания против страха из книги Ф.Герберта «Дюна» в переводе П. Вязникова

[2]Юнна Мориц — В этой деревне, на этой веранде

Я живу в октябре (IV)

Наверное, это был лучший год в моей жизни. И это невзирая