Лифт в преисподнюю - Михаил Март

Они дошли до площадки и свернули к лестнице. Девятнадцать ступеней, их в пять прыжков не одолеешь. В него раза три выстрелить успеют. С испуга пальнуть и в родную мать можно. Самооборона все грехи спишет.

Один пролет прошли. Но стоящая мысль так и не появилась. Тягучая, длинная до бесконечности лестница. Ну что? Ясно одно, на таран охранника не возьмешь.

Тимоха шел сзади и дышал ему в затылок. Лейтенант не сомневался, что бандит сжимает в кармане рукоятку пистолета. Он получил однозначный приказ: «Если что, Парфена убрать!» И приказ будет выполнен. Ему до сих пор не верят. И правильно делают. Говорить можно что угодно и назваться кем хочешь, но нужны подтверждения, а их пока нет. Нет, и слава богу. Когда они придут, его на мелкие ремешки порежут и свиньям скормят. Братва такой лажи не простит. А ведь, небось, Куприянов нашел бы достойный выход… Так у него же опыт и погоны капитана! Эх, была, не была.

— Стой здесь, Тимоха. Дальше моя работа. Не лезь.

Оставался последний пролет. Лейтенант вышел на площадку. Все правильно. Девятнадцатью ступенями ниже на ярко освещенной лестничной клетке стоял стол, за ним сидел крепкий молодой парень, пил кофе из пластикового стаканчика и смотрел на экран крошечного транзисторного телевизора.

— Эй, дружище! Встречай гостей! Вот я и пришел! — крикнул Стебликов, запрыгнул на перила и, расставив руки в стороны, чтобы сохранить равновесие, как на санях с горки, с ветерком заскользил по полированным перилам вниз.

Охранник ничего не успел понять. Он даже не испугался, уставился на летучего психа, будто увиденное явление было частью или продолжением фильма. Эпизод длился недолго, как вспышка фотокамеры. Приведение соскользнуло вниз в считанные секунды. Стебликов по инерции проскользил подошвами по зеркальному кафелю и врезался в стол, которым и прижал охранника к стене, блокировав тем самым все его движения. Термос, телевизор и телефон полетели на пол, у сторожа кусок застрял в горле, он закашлялся, а лейтенант тем временем выдернул тяжелый с тремя батарейками фонарь и с силой трижды огрел парня по темени. Оказалось мало, пришлось пару раз добавить, чтобы парень отключился. Стебликов отодвинул стол, и охранник повалился на пол вместе со стулом. Теперь он уже не представлял никакой угрозы.

Тимоха стоял на нижней ступени и гоготал.

— Ну ты артист, Парфен!

Стебликов оглянулся. Тимоха бросил ему наручники.

— Оттащи его к батарее и пристегни к трубе. И кляп сунь в пасть.

По скользкому кафелю и слона без особых усилий можно покатать, как по льду. Тимоха не обманул лейтенанта. У охранника на поясе была кобура, а в ней лежал пистолет. Стебликов его конфисковал.

— Дай мне! — приказал партнер.

— С тебя и одного хватит. И смени тон. Я тебе не погоняла, а ты мне не пахан. Делаем работу и уходим.

Из телефонной трубки, валявшейся рядом с телефоном, послышался мужской голос.

— Але, але, Жора, с кем ты там разговариваешь? Что у тебя там?

На мгновенье оба налетчика смолкли, с некоторым испугом глядя на говорящую трубку. Первым среагировал Стебликов, поднял ее и ответил:

— Ничего. Телевизор работает. Трубку локтем задел.

— У тебя все в порядке? Что с твоим голосом?

— Иди ты в баню. Не мешай, я тушенку жую.

Лейтенант поднял телефон и положил трубку на рычаг. Он понадеялся, что на том конце провода все поняли правильно и примут должные меры.

— Телефон прямой с централизованным пунктом охраны. Надо торопиться, — скороговоркой пробурчал Тимоха и свернул в левый коридор. Стебликов сунул пистолет в карман, поднял стол, но никакой кнопки тревоги не заметил. Задерживаться он не мог, стал догонять напарника. Нужная комната находилась в центре коридора. Тимоха достал отмычки и открыл ее в считанные секунды.

— Свети мне. Только не в окно, а в левый угол.

В указанном месте стоял сейф. Скорее даже не сейф, а несгораемый шкаф. Стебликов освещал замки, а Тимоха лихо орудовал отмычками. И все-то у него получалось. Ни напряжения, ни пота на лице, ни усилий. Три замка щелкнули один за другим. Наконец дверцы открылись. На верхней полке стояли две картонных коробки из-под печенья. Тимоха их достал, поставил на стол и открыл.

— Свети сюда.

В коробках лежали мешочки из грубой ткани, затянутые веревкой. Тимоха развязал один и высыпал содержимое на стол. Шесть камней мутно-зеленого цвета размером с куриное яйцо разлетелись по стеклу. Они походили на осколки разбитого булыжника.

— И на хрена нам нужны эти камни?

— Дура! Это изумруды. Из каждой такой хреновины получится целый гарнитур из колец, браслетов, ожерелий, серег и диадем. Им цены нет.

— Бесценный груз так не хранят.

— Только так. Остальные, как и ты, считают их простыми камнями.

— И что мы с ними делать будем?

— Мы? Ничего. Наше дело выполнить заказ. Все, сваливаем.

Он собрал изумруды в мешок, прихватил второй, и они направились к двери. Как только вышли в коридор, услышали надрывные звонки телефона.

Телефон не умолкал. Стебликов еще не знал, как ему поступить. Лейтенант твердо решил в артель не возвращаться, но как он мог отпустить преступника? Он, опер, который даже мелкое хулиганье хватал за шкирку и волок в отделение, а тут грабеж такого уровня! Да еще сам помогал вору, стал соучастником… Нет. Так дело не пойдет. В конце концов у него пистолет в кармане. Нужен только момент. Удобный момент.

И момент настал. В коридоре четвертого этажа их уже поджидали. Человек пять в камуфляже, с автоматами.

— Стоять! Руки за голову.

Тимоха не растерялся и выхватил пистолет. Ловко у него получилось. Если парень решил идти с пугачом против автоматов, значит, терять ему нечего. Стебликов успел схватить его за руку. Три выстрела подряд и все пули врезались в стену. В ответ последовала автоматная очередь. Что-то сильно ударило лейтенанта в плечо. Он отлетел назад и упал на спину.

Дальше все происходило, как в тумане. На него, беспомощного, навалилось несколько здоровенных мужиков, заломили ему руки за спину и сцепили наручниками. Уж лучше так, чем подыхать от бандитской пули. Молодцы ребята, отлично сработали.

Стебликов улыбнулся и потерял сознание.

Одним из главных достоинств Куприянова, как считал Трифонов, была его наблюдательность и почти фотографическая зрительная память. Вот по этой самой причине следователь и брал с собой на важные встречи капитана, а вовсе не потому, что Куприянов, как многие считали, был любимчиком полковника. Сам Трифонов все усилия тратил на психологический анализ, тонко улавливал настроение и характерные черты собеседника, будь то свидетель или подозреваемый. В одиночку он никогда не работал, ценил свою команду. Наташа всегда вела протоколы и очень часто выдвигала неожиданные версии, которые вряд ли могли родиться в рациональном мужском мозгу. Куприянов — стопроцентный сыскарь с хорошим нюхом и однозначными определениями. Майор Лыткарин — дотошный и настырный опер с огромным опытом, не знающий компромиссов, дорожащий офицерской честью, за что и был уважаем в питерских криминальных кругах как честный мент. Он умело пользовался своим авторитетом у крестных отцов северной столицы.

Сегодняшний визит, по мнению Трифонова, носил очень ответственный характер. Во всяком случае, могли проясниться многие вопросы и важные детали. Многие считали визит к владельцу «мерседеса» преждевременным и предлагали установить наблюдение, но Трифонов думал иначе. Перед тем как отправиться к упомянутому владельцу, некоему Андрею Константиновичу Курносову, двадцатичетырехлетнему аспиранту, проживающему по адресу Дровяная улица, дом двенадцать, Трифонов сделал запрос в ГИБДД и получил ответ, что от гражданина Курносова заявлений об угоне автомобиля не поступало. Это могло означать следующее: либо Курносов был соучастником преступления, либо он самолично дал свою машину преступникам.

Куприянов не сомневался, что в убийстве была замешана группировка из нескольких преступников. Во-первых, документов Чарова никто не нашел. Они исчезли. Альбом с фотографиями был найден в гараже, где стоял злополучный «мерседес». Наниматель гаража и квартиры, он же свидетель, поплатившийся жизнью, так же не имел документов. На шоссе он представился как Владимир Новиков, а в доме, где снимал жилье, его знали как Николая. Его убили в тот момент, когда он возвращался из гаража в дом. Но если он приехал на машине, то у него должны быть права, по крайней мере. Но ни прав, ни других документов ни в машине, ни в гараже, ни в квартире так и не нашли. Однако деньги в размере десяти тысяч долларов остались в кармане нетронутыми. Человек, замешанный в крупных преступлениях, не будет рисковать по пустякам и ходить без документов. Если только он не передал свои вещи, скажем, барсетку, по пути к дому, где его поджидал загримированный киллер.

Дверь следственной группе открыла очень красивая женщина лет сорока пяти с яркой внешностью. Судя по одежде, она куда-то собиралась, так как трудно себе представить, что хозяйка ходит по квартире, увешанная золотом, и в туфлях на шпильке.