За Живой Водой - Катти Шегге

Дуглас остался в одиночестве. До него доносился гул непрекращавшихся работ.

Кузнецы сменяли друг друга, переходили от одной печи к другой, обрабатывали лезвия точными ударами молота по жесткой стали. Парень переводил взгляд с одной диковинной вещи на другую. Тонкие позолоченные решетки, служившие перегородками в главной зале, огромные железные светильники, свисавшие с высокого потолка, широкий паром-подъемник, который опускал грузы на нижние ярусы города… Все кругом было большим и крепким, все это невозможно было создать лишь руками человека. Дуглас вспомнил узкие проходы, сгнившие леса, темные шахты в Пелесских горах, по которым он всегда ступал с опаской, будучи в ссылке в Истаре, хотя и считался среди ссыльных рудокопом, то есть самым опытным в горном деле.

Плоский широкий уступ, на котором Огрин оставил Дугласа, расходился в разные стороны узкими лестницами, ведущими вверх и вниз. Именно на одной из них перед парнем, как из-под земли, появился его спутник, хотя рудокоп скрылся до этого совершенно в ином направлении.

- Бан Пониир сейчас находится в своей келье, - Огрин поглядел вверх на ступени, восходившие напротив его глаз к самому потолку. - Бан Гриаш сказал, что лишь он сможет тебя принять, ибо другие старейшины города до первого каравана, что выйдет на поверхность земли, обещали номам не общаться с теми, кто забыл своих прародителей. Я объяснял ему, что на тебе меда, и род твой столь же величествен, как и его, ибо родился ты в семье служителей, советников, но он не захотел меня выслушать до конца. Ступай по ступеням к проходу, из которого льется свечение.

Пониир самый младший посвященный старейшина, ему минуло лишь три десятка, но подбородок уже покрылся волосами, и он получил право заниматься делом предков.

Не знаю, если он поможет тебе, друг, - именно так Огрин обращался к Дугласу за время их пути к подземному городу. Рудокупу было крайне неудобно выговаривать чужеземное имя.

Дуглас последовал по подъему, указанному Огрином, который распрощался с новым знакомым и направился в один из проходов пещеры. Какой бы большой честью не удостаивались те, кто имел право спускаться под землю в Рудниках, Дуглас уже умерил свой восторг от невиданных зрелищ и желал поскорее выбраться наружу.

Тесный спертый воздух, наполненный дымом и жаром, затруднял дыхание, а голову пронзила резкая боль. Парень остановился на последних ступенях к высокой каморке, чтобы отдышаться. У него подкашивались ноги - толи от волнения, толи от усталости и уже привычного недуга.

Ступени уходили под невысокую арку, за которой открывалась небольшая комната. Ее стены были выделаны в виде многочисленных выступов. На них находились самые разнообразные вещи: свечи, недоеденные куски еды, лоскутки ткани, маленькие фигурки, вырезанные из дерева, крохотные ножички и многое другое. На голом ровном полу склонился человек. Перед ним были разложены разноцветные камни, среди которых Дуглас разглядел топаз, лазурит, изумруд. Это были драгоценности, за которые в Мории выкладывали немало золотых. Ожерелья из камней носила его приемная мать Риза, и всегда считала, что оно успокаивало ее тревоги и притягивало благодать Тайры.

- Бан Пониир, - обратился к старейшине Дуглас. Он помнил наставления Хошиена и Огрина: к служителям следовало обращаться не иначе,как упоминая их статус.

Рудокоп поднялся с колен и приложил левую руку к груди в знак приветствия. Его лицо заросло короткой бородкой, добрые глаза и улыбка вмиг располагали собеседника на дружеский тон. Огрин говорил об его молодости и неопытности - по меркам рудокопов это было верным замечанием, но Дугу показалось, что бан уже многое повидал.

- Я Дуглас, рудокоп, который впервые попал во владения номов, в прославленные Рудники, где я, видимо, родился, иначе не носил бы этот браслет, - Дуглас вытянул руку, которая зловеще чернела при тусклом пламени свечи.

- Мало кто возвращается в родной дом, не познав настоящей утраты, - ответил бан.

- Я уже слышал о твоем приходе… Дуглас… С тобой в горы зашли еще трое чужаков. Что занесло их так далеко от дома? Твое дело мне ведомо и понятно. Тело и душу твою гложет скверна, лишь номам по силам вернуть тебе здоровье.

- Моим спутником является черноморский царевич, который готов к любым невзгодам и испытаниям, лишь бы в награду заполучить живую воду. На народ его пало проклятие, и уже сотни лет…

- Известно нам о волчьей судьбине его народа, - прервал Дугласа рудокоп. - Зло пришло с южных пределов земли в те далекие времена. В Мории поселилась колдунья, а на великие государства нахлынули дикие кровожадные племена. Гаруны-поработители не только загубили тысячи жизней и обратили в пепел людские селения, но и посеяли раздор среди раннее дружественных народов. Они разграбили эти благословенные края…

Шум, исходивший с верхних пологов комнаты, не дал старейшине договорить. На пол посыпались камешки, щепки и пыль. Порыв ветра затушил светильник, и маленькая келья погрузилась в темноту. Дуглас прикрыл голову руками, защищаясь от мусора, посыпавшегося с потолка. Он мгновенно подумал о землетрясении, которые не раз случались в шахтах Истары, однако его ноги стояли по-прежнему на твердом неподвижном полу. Пониир же от непонятного шума и темноты повалился на колени, прижав голову к холодным камням, зашептав при этом еле слышную молитву.

Вскоре гул и камнепад прекратились. Дуглас осмотрелся в пригожей маленькой пещере, которая ныне была усыпала грудой камней и предметами, свалившимися со стенных выступов. Его глаза поначалу различали лишь очертания разгромленной обители, но вскоре взгляд прояснился. К тому же Дугласу показалось, что комнату залило красноватое свечение, непонятно откуда исходившее.

- Как тут все заброшено, - сверху донеслось невнятное бормотание, - все ходы заделали, дорогу загородили! Что за умельцы?!

На одной из каменных полок, выдолбленных в стене, показался маленький человечек.

Он походил своим видом на человека, но ни в коем случае им не являлся. Ростом он был не более одного локтя, круглую голову покрывала остроконечная шапочка-колпак, лицо скрывалось под длинной серой бородой, одежду его составлял яркий кафтан, который он усиленно отряхивал от пыли маленькими ладошками.

Пониир, увидав старичка, вновь припал лбом к каменному полу:

- О, господин мой, властитель гор, достопочтенный ном! - восклицал он с умилением и дрожью в голосе.

Карлик же, казалось, не обращал на него никакого внимания. Он стоял на выступе напротив головы Дугласа и внимательно разглядывал парня, который от удивления даже не шелохнулся.