Трон тени - Джанго Векслер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Добровольцы мчались изо всех сил. Это был уже не размеренный бег, которым они уходили от пехоты, но настоящее паническое бегство. Кто–то, потеряв голову от страха, бросал мушкет, иные падали наземь и замирали, надеясь, что их не заметят. Кирасиры уже нагнали тех, кто слишком поздно пустился бежать, наотмашь рубили саблями и топтали конями израненные тела.
Рота Винтер в центре строя уяснила опасность раньше других. Они неслись что есть духу — даже Джейн, которая уже вырвалась от своих надсмотрщиков, — и добрались до артиллерийских позиций прежде, чем их настигли всадники. Артиллеристы, с огнем наготове стоявшие у пушек, жестом указали им продолжать движение. Взлетая на гребень холма, Винтер слышала, как впереди размеренно бьют сигнал барабаны Первого колониального.
«Каре, каре, в каре стройся!»
Кирасирам следовало бы осадить коней сразу, как только они обратили противника в бегство, — но их весь день обстреливали, и жажда мести, соединившись с охотничьим азартом, гнала их дальше. В дыму так легко было скакать, догоняя очередного беглеца, изрубить его и тут же помчаться за следующей жертвой. Когда всадники опомнились, они уже оказались в досягаемости пушечного выстрела.
Одна за другой гулко грохнули пушки, изрыгая картечные заряды в гущу приближавшейся конницы. Смертоносные рои металлических шариков разлетались с жужжанием, жаля, точно шершни, пробивая огромные бреши в рядах эскадронов, разрывая и коней, и всадников. Уцелевшие кирасиры, пылая местью, ринулись было мстить, но большинство пушкарей уже присоединилось к бегущим добровольцам, а оставшиеся проворно нырнули под еще дымящиеся дула пушек, где их были бессильны достать кавалерийские сабли.
Разогнавшись, кирасиры уже не могли прервать атаку. Лавина всадников перевалила через гребень холма и хлынула вниз по склону — вслед за Винтер и ее ротой, к позициям Первого колониального. Все четыре батальона перестроились синими ромбами, ощетинясь острой сталью штыков. Сержанты, стоявшие позади строя, во все горло орали добровольцам, чтобы те пригнулись и не перекрывали полосу обстрела. Другие махали беглецам, призывая их в глубь каре.
Винтер, едва держась на ногах, вырвалась вперед и повела свою роту к знаменам первого батальона. То ли ее кто–то узнал, то ли солдатам приказали пропустить добровольцев, но ряды штыков разомкнулись прежде, чем девушки с разгона угодили на острия. Они хлынули в брешь, кубарем катясь в середину каре, в изнеможении, точно сломанные куклы, валились на траву и жадно хватали ртом воздух.
«Джейн».
Винтер отыскала ее взглядом — та стояла на четвереньках, всхлипывая и одновременно заходясь кашлем. Она опустилась на колени, чтобы помочь подруге, но Джейн бешено глянула не нее и жестом отогнала прочь. Винтер выпрямилась, моргая, и протерла глаза грязным рукавом.
Проход, открытый для них в каре, уже сомкнулся. Кирасиры стремительно приближались — рослые мужчины на могучих конях, в нестерпимо сверкающих нагрудниках и с обнаженными саблями. Время знакомо застыло — семьдесят ярдов, пятьдесят, сорок…
И добрая дюжина глоток разом гаркнула:
— Первая шеренга, пли!
Маркус
«Мы дали им зайти слишком далеко вперед, — думал Маркус и стискивал кулаки, глядя на хлынувших с вершины холма добровольцев. Карис милостивый! Это будет настоящая бойня».
Он ожидал, что вплотную за беглецами появится вражеская конница, но этого не случилось. Видимо, какой–то здравомыслящий офицер отдал приказ отступать задолго до того, как кирасиры ворвались в строй добровольцев, и те вовремя проскочили артиллерийские позиции, дав возможность пушкарям обрушить на конницу последний, сокрушительный залп картечи. Поредевшие ряды всадников, перевалив через гребень холма, скакали галопом, пришпоривали коней и неистово размахивали саблями, но они потеряли строй, и их осталось мало, слишком мало для успешной атаки.
«Они не прорвут каре».
Добровольцы еще бежали со всех сторон, огибая строй полка или пробираясь через шеренги, но Маркус уже позволил себе усмехнуться и на долю секунды пожалеть приближающихся всадников.
«Бедные храбрые ублюдки!»
Им предстояло дорого заплатить за безудержную погоню. Едва кирасиры оказались на расстоянии выстрела, батальоны грянули дружным мушкетным залпом, опрокидывая коней и вышибая всадников из седла. Ответная атака на стену штыков стала бы для них самоубийством, но точно так же самоубийственно было осадить лошадей и разворачиваться под огнем мушкетов. Кирасирам оставалось одно — скакать дальше под залпами флангов и арьергарда, растекаться среди каре, как разбивается на струйки ручей, встретив по пути камень. К тому времени, как они выбрались за пределы мушкетного залпа, грозная конница превратилась в разрозненную горстку охваченных паникой людей и животных и ударилась в беспорядочное бегство.
— Редкому капитану кавалерии удается сдержать своих солдат, когда они видят перед собой врага, — сказал Янус. — Надеюсь, ваш капитан Стоукс возьмет на заметку последствия такой удали.
— Сомневаюсь, сэр.
Губы Януса дрогнули в легкой усмешке.
— Я тоже.
Маркус окинул взглядом каре первого батальона. На долю его людей в этом бою не выпало ничего опаснее, чем пальнуть из мушкета по скачущему мимо кирасиру, а потому строй остался в отменном порядке. Пространство внутри каре было заполнено добровольцами одни сидели на траве, другие так и лежали там, где упали без сил, переводя дух после отчаянного бегства. Среди грязно–бурой толпы промелькнуло синее пятно армейского мундира, и Маркус узнал лейтенанта Игернгласса. Это означало, что по крайней мере некоторые из изнуренных людей вокруг него — женщины. Сейчас, конечно, женственного в них осталось мало, тем более что они буквально с ног до головы были измазаны грязью и запекшейся пылью. Кто–то наскоро перевязывал раны, и Маркус ощутил болезненный укол вины.
«Почему я смирился и не настоял на своем?»
— Капитан! — окликнул Янус.
— Прошу прощения, сэр. Что вы сказали?
Я сказал, что мы должны воспользоваться моментом. Возьмите добровольцев и атакуйте противника. Артиллерия вас поддержит.
Добровольцев? — Маркус оглянулся на обессиленную толпу. — Но…
— Пикинеры еще не вступали в бой, — отрезал полковник.
— Может быть, Первый колониальный…
— Капитан! — одернул Янус. — Мне некогда с вами спорить. Либо вы сейчас же начнете атаку, либо я найду, кто сделает это вместо вас.
Есть, сэр! — Маркус вытянулся в струну и отдал честь. — Сию минуту, сэр!
Он метнулся к границе каре, протиснулся между опешившими солдатами и бегом пустился но полю боя к пикинерам. Все это время они так и стояли прямоугольным строем — разве что наставили пики
