Трон тени - Джанго Векслер

«Вот оно».

Винтер не сводила глаз с вражеских лейтенантов, которые расхаживали или разъезжали верхом позади своих солдат. Вокруг было слишком шумно, чтобы на таком расстоянии расслышать приказы, зато жесты офицеров были ей очень хорошо знакомы. Да и вряд ли кто–то из добровольцев мог не заметить, что батальоны герцога остановились, затем первая шеренга припала на колено, и солдаты заученно вскинули к плечам мушкеты.

— Ложись! — что есть силы, срывая голос, крикнула Винтер. И сама в тот же миг бросилась ничком, разбросав руки в траве и вжавшись лицом в землю. Судя по тому, как справа и слева мгновенно наступило затишье, команду услышали и выполнили. «Боже милостивый, надеюсь, что это так…»

И тут со стороны противника грянул настоящий залп, плотный и убийственно четкий. Сотни мушкетных выстрелов слились в единый рев; он волной накрыл Винтер, отдаваясь нестерпимым звоном в ушах. Земля явственно содрогалась под ней, осыпаемая ударами пуль. Распластавшись ничком, она укрылась от выстрелов, но не стала неуязвима, и не сразу удалось убедить себя, что ее не задело случайной пулей. Подтянувшись на локтях, она подняла голову, но ничего не разглядела — противник до сих пор оставался невидим в густом бурлящем дыму собственного залпа.

— Встать! — выкрикнула Винтер. — Огонь по готовности!

Она слышала, как Джейн и Абби повторяют команду, и у нее отчасти отлегло от сердца, но крики, стоны и проклятия, разносившиеся над полем боя, звучали сейчас не только со стороны противника. Невозможно было различить, кто кричит и стонет от боли, мужчина или женщина, но, когда Винтер наконец поднялась на ноги, не все в роте последовали ее примеру. Ранены ли те, кто остался лежать неподвижно, мертвы или просто окаменели от страха, ей не дано было знать.

Снова затрещали мушкетные выстрелы, и пороховой дым окутал позиции. Сквозь эту завесу прочие роты виделись вереницей расплывчатых силуэтов, их то и дело подсвечивали вспышки розовато–белого пламени. После первого залпа батальоны герцога, по–прежнему остававшиеся под огнем, перешли от организованной стрельбы к испытанному армейскому методу — палить как можно быстрее и во что получится попасть. Рота Винтер и прочие добровольцы поступали так же.

Тогда–то и началась подлинная бойня: противники осыпали друг друга пулями, сцепившись на ближней дистанции, как борцы в клинче. Винтер только и оставалось, что раз за разом кричать: «На месте! Огонь! На месте! Огонь!» — пока она не надсадила горло до сиплого карканья. Воздух был густо смешан с пороховым дымом, и сердце неистово колотилось, едва не выпрыгивая из груди.

Парадокс этого боя заключался в том, что ни одна сторона не могла разглядеть результата своей стрельбы по врагу, скрытому густой завесой дыма, зато хорошо видела всю тяжесть собственных потерь. Пробираясь между неясных, окутанных дымом фигур, Винтер слышала тонкий посвист пуль, пролетавших мимо, и бессильно смотрела, как то и дело одна из фигур оседает и замертво валится наземь. В двух шагах впереди нее какая–то девушка вдруг тихо ойкнула, выронила мушкет и скрючилась пополам. Другая пронзительно кричала, катаясь по траве и зажимая раненую ногу. Смутные силуэты мелькали мимо, брели с ранением в тыл, а может быть, целые и невредимые, удирали с поля боя — не разберешь.

Винтер знала, что противнику приходится гораздо хуже. Наверняка хуже. Ее люди, рассыпавшиеся ио полю, могли припасть на колено или выступить из пелены порохового дыма и прицелиться по вспышкам вражеских мушкетов. Солдаты герцога, скованные строем, могли лишь заряжать и стрелять вслепую, в то время как их плотные шеренги служили превосходной мишенью. Вот только их было намного больше, чем добровольцев, — больше рук, способных держать мушкет, больше жизней, которые можно швырнуть в мясорубку боя.

Отступаем на холм! — бросила Винтер. — Бегом! Увеличить дистанцию!

И сама двинулась назад к холму, не бегом, а медленным шагом, держась лицом к противнику. Джейн — «хвала господу» — продолжала кричать, и девушки выполняли приказ. Одна за другой появлялись они, словно призраки, из седых клубов дыма, крепко стискивая мушкеты в почерневших от пороха руках.

— Она мертва! — причитал кто–то. — Я своими глазами…

— Кто–нибудь видел…

— Мою сестру ранили в ногу, она еще…

Продолжать огонь! — исступленно каркнула Винтер. — Заряжай! Пли!

И вновь затрещали выстрелы — вначале робко, но потом все уверенней. Девушки вскидывали мушкеты, и теперь Винтер видела их лица: одни — мрачно–непреклонные, другие — в слезах, пробившихся сквозь черную пороховую пыль. Одна из них судорожно дернулась, и алая кровь струей брызнула из ее груди, заливая блузку. Она подняла мушкет к плечу, выстрелила — и навзничь повалилась в траву.

В беспорядочном грохоте пальбы раздался новый звук — трель барабана, не низкий размеренный ритм марша, но быстрая, учащенная дробь атаки. Винтер явственно представила, как шесть тысяч штыков разом покидают чехлы и, сверкнув на солнце острыми гранями, со щелчком закрепляются под мушкетными дулами.

— Назад! Вверх по холму — бегом!

Остаться и отражать эту атаку было бы самоубийством. Части в боевом построении пройдут через чахлую цепь добровольцев, точно камень, брошенный в толщу тумана. Зато пехоте, скованной плотным строем, нелегко будет настигнуть своего более проворного противника.

Вражеская шеренга блеснула несколькими вспышками дульного пламени — солдаты стреляли на бегу. Девушки развернулись и бросились бежать, а Винтер задержалась, высматривая в дыму отставших. Пули тонко свистели над головой, но она медлила до тех пор, пока из дымной завесы, оставлявшей на синих мундирах невесомые клочки, не возникла передовая шеренга герцогской пехоты. Тогда Винтер сорвалась с места и вслед за своей ротой опрометью помчалась вверх по склону, заметив мелькнувший далеко впереди знакомый силуэт Джейн.

Тут и там вдоль наступающего строя вспыхивали краткие стычки — доброволец, отставший от своих, бросался в бой или пытался защитить раненого товарища. Солдаты Орланко, наставив мушкеты, точно копья, насаживали несчастных на примкнутые штыки и с ликующими криками продолжали подъем. Один раз Винтер увидела, как худенькая фигурка — она даже не поняла, паренек или девушка — выметнулась из травы, словно фазан, вспорхнувший из–под ног охотника, но тотчас рухнула, сраженная выстрелом мушкета.

Тем не менее большинство добровольцев благополучно ускользнуло от погони, и пехотинцы быстро осознали тщетность своих усилий. Они замедлили ход, затем и вовсе остановились, и сержанты, бранясь на чем свет стоит, тут же принялись выравнивать шеренги. Солдаты улюлюкали, глядя на паническое бегство противника.

Стой! — прокричала Винтер. — На месте…