Меня зовут Алика, и я – Темная Ведьма (СИ) - Дроздова Александра

– Алика. Привал.

Голова гудела, и ушло некоторое время, чтобы отвратительное состояние поднялось до отметки терпимо. Мне удалось поднять слипшиеся веки и сфокусироваться на происходящем.

Находились мы на самом краю леса, в моих руках спала Соня. Мелина и Гиур уже снимали седельные сумки и всю амуницию со своих призванных животных: с белогривой лошади и боевого рогоносца. А Лияр на степном барсе мелькнул и исчез среди ярко – рыжих стволов неизвестных мне деревьев, так похожих на сосны. Только цвет иголочек отличался от привычного, он завораживал, напоминая волны и морские просторы.

– Здесь разобьем лагерь, – подсказал Харн.

Я понимала, что ему тоже надо заняться приготовлениями к ночи, как и остальным служителям. Но я никак не могла себя заставить оторваться, отлепиться от него, как будто приросла словно корешок к земле родной. Я мучилась несерьезными угрызениями совести, пока Соня не завозилась в моих руках и не произнесла заспанным голоском:

– Уже добрались? – спросила она, протирая глазки. А когда смогла видеть, разочарованно протянула:

– А где Ксио?

– Малышка, – обратился к ней не человек, а скала, Гиур. – До Ксио еще день пути.

– Ночевать будем здесь, – поддержал его Харн.

Настала пора высвободиться из теплых удерживающих меня серых рук самого надежного служителя. Но первой слезть с бизона Харн не дозволил. Только после того, как он одним ловким движением оказался стоящим на земле, он помог спуститься с Марха мне, а затем и Соне.

Мышцы ломило даже те, о существование которых я и не догадывалась. Противная дрожь периодически сотрясала все мое тело, голова явно кружилась, немного подташнивало.

– Я займусь костром, – крикнул Гиур и последовал в лес, куда недавно ушел белый командир четверки.

Харн расседлал своего крылатого бизона, шепнул что-то на мохнатое ушко, после чего и Марх неспешно покинул нашу стоянку среди оранжевых стволов и голубых иголок.

– Что стоишь, темная? – яростно обратилась ко мне Мелина.

В руках у нее был мешок, которым она швырнула, целясь мне в лицо. Я не успевала никак среагировать. Мало того, что даром без проводника не воспользоваться, так и ощущения после дорожной тряски были мерзейшими. Волосы всколыхнулись, негодуя от моего бездействия. Но вмешалась золотая светлая сила Харна в виде солнечного аркана, она аккуратно подхватила запущенный снаряд и осторожно положила на траву. Самый быстрый среди служителей мужчина бросил на свою напарницу хмурый взгляд и негромко спросил:

– Что тебе надо, Мелина?

Девица фыркнула сквозь золотую маску. Наверное, кобыла явилась на ее зов за умение отменно разговаривать на лошадином. Фырканье получалось у светлой очень натурально. Мелина со злостью перекинула свою густую белую косу за спину, снова полыхнула в меня желтым взглядом полным ненависти, но соизволила ответить:

– Пускай помогает, а не прохлаждается.

Да… С этой служительницей ордена Пресветлого бога у меня будут большие проблемы, просто огромные...

– Да что с тобой? – искренне возмутился наш с Соней защитник.

Но этот вопрос красавица Мелина оставила без ответа, принявшись раздраженно обустраивать свое место для сна.

– Я бы помогла, – сказала я тихо, – но своими руками я мало, что могу.

Неожиданно на моем плече я ощутила тяжесть руки недавнего заступника. Он развернул меня к себе лицом, и я увидела в его глазах встревоженный отсвет пламени. Он произнес так тихо, чтобы услышать могла только я:

– Поверь мне. Я разберусь со всем этим. Недалеко есть маленький ручей, пройдитесь с дочерью, освежитесь.

Его руку окутало льющееся золото и тут же превратилось в маленький переливающийся шар.

– Маячок приведет вас к ручью, – объяснил Харн, придвигаясь ко мне еще ближе, хотя расстояния между нами и так почти не оставалось. Он обжег своим теплым дыханием мое чувствительное ухо, от чего я напрочь забыла о своем плохом самочувствии.

– Только не убегай! Мне не хочется бороться еще и с Лияром, – прошептал он и сразу же отстранился, – Идите!

Харн махнул рукой в сторону леса и отвернулся, начав разбирать свою седельную сумку. Я заторможено потянула за руку Соню и направилась за маяком солнечного цвета.

Преследуя маленькую светящуюся сферу, мы с дочерью разговаривали о бытовых заботах. Она задавала довольно логичные вопросы для ее семилетнего возраста: как мы извлечем свою одежду из укомплектованных мною рюкзаков, как мы будем спать, есть, если проводник у меня отобрали.

Мне приходилось в ответ лишь пожимать плечами и надеяться, что Харн все решит, раз пообещал. Я и сама не понимала, почему ему слепо доверяла. Сложно этого не делать. Мы дышим до сих пор только благодаря его щиту и вмешательству. А после нашего спасения, его осторожной помощи и опеки мне хотелось верить в него и доверять, даже не беря во внимание принадлежность Харна к светлым служителям с искаженным восприятием бытия. Он единственный не давал повода усомниться в себе и обошелся без низких и жестоких угроз.

Повод его подловить я тщательно буду искать – я не могла себе позволить просто «плыть по течению» и надеется, что рано или поздно куда-нибудь приплыву. Но в глубине души я надеялась, что Харн и правда такой, каким хочет казаться.

Одна из причин почему я даже не попыталась сбежать в такой удобной момент – доверие – вещь хрупкая и обоюдная. Если я совершу попытку побега сейчас, то с его стороны стекло доверия треснет или даже совсем лопнет. Отнюдь не этого мне хотелось, и тем более я не желала самой быть причиной разрушения такой нежной сущности, как это хрустальное доверие. Учитывая, что мы в непривычном незнакомом новом мире, лучше иметь того, к кому ты можешь повернуться спиной.

Золотистый маячок вел нас средь голубых «сосен», у которых даже шишки были голубоватого оттенка. Среди деревьев было удивительно безмятежно и мирно. Сильный ветер качал рыжие стволы, заставляя тех поскрипывать. Где-то вдалеке слышались переливы птичьих песен. Ни самих лесных жителей, ни простой лесной живности встретить не довелось, к Сониному сожалению, к моему счастью.

Сначала до нас донесся шум спешащей воды. Затем уже перед нами встали невысокие, коренастые, зеленые кустарники и покрытые влажным мхом валуны. За ними и прятался маленький, но громкий ручей.

Дочка с радостным визгом бросилась к воде и начала черпать ее маленькими ладошками, чтобы напиться. Сфера из светлого дара развеялась, как только мы приблизились к ручью. Я последовала примеру дочери и начала утолять жажду. Водица была вкусная и свежая, бодряще холодная.

Вдоволь напившись, Соня спонтанно окатила меня студеной водой, играясь и смеясь. Естественно, я не могла оставить это действо без последствий, поэтому между нами завязалась настоящая битва у ручья.

…Лияр…

…Он уже возвращался в лагерь на своем степном барсе после удачной охоты, когда до его чуткого уха донеслись звуки заливистого смеха, такого чистого и искреннего, что он не удержался и дернул за повод Мыра, изменив направление, и тихо присвистнул, чтобы барс прибавил скорость. Быть замеченным он еще пока не желал.

Добравшись до источника веселья, командир боевой четверки служителей ордена Пресветлого замер и широко открыл свои желтые светящиеся божественным огнем глаза. Перед ним предстала настолько забытая и далекая картина, которая его поразила и вернула в детство… в его детство. Как давно это было? – ему не вспомнить.

Тогда он еще помнил, что такое любовь матери, ее теплые объятия, ее помощь и поддержка, когда это было так необходимо, пока не случилось страшное… После этого скорбного события со всей его семьей и любимой он решился пройти посвящение в орден, дослужился до командира.

Однако… Пресветлый бог преподал огромный урок светлым одаренным, и только сейчас командиру Лияру открылось очевидное. Вместе с подаренной возможностью отомстить, карать без отдачи и служить на страже у всех светлых отобрали гораздо большее, чем способность чувствовать.