Убывающая луна: распутье судьбы - Алена Даркина

— Эль-Элион защитит меня, — произнесла принцесса неуверенно.

— Не больно-то Он торопился защищать вас до сих пор, — пробурчала девушка, чувствуя, что сейчас победит и удержит госпожу от рокового шага. Но она просчиталась.

— Не смей, — прикрикнула Мирела. — Никогда не смей говорить так при мне. Я еду.

Векира испуганно отступила. Благие намерения пошли прахом. Мирела внимательно посмотрела на служанку.

— Мне нужно одно из твоих платьев, чтобы никто не узнал меня. Принеси немедленно, — девушка беспрекословно исполнила просьбу. — Помоги! — потребовала принцесса, поворачиваясь к ней спиной, чтобы та расшнуровала корсет. Переодевшись, Мирела подхватила вещи, накинула плащ и, приказав напоследок: — Не выходи из комнаты! — решительно покинула спальню.

— Я-то не выйду, — поджала губы Векира, зная, что ее уже не слышат. От страха ее охватил озноб. — Да ведь сюда кто-нибудь зайдет.

Мирела шла узкой темной галереей. Этот замок Зулькада — настоящая тюрьма. Дворцы, в которых Мирела провела детство, другие — светлые, с большими окнами, в которые проникает солнечный свет, со стенами, расписанными великими художниками, украшенными золотом, хрусталем и мрамором… А здесь мало того, что окна не окна, а скорее бойницы, так еще и графиня будто специально зажигает мало факелов, поэтому в галереях мрачно и днем, кажется, что в темноте прячется враг.

Мирела вздрогнула, проходя мимо ниши, в которой стояли доспехи первого графа Зулькада. Казалось, рыцарь пошевелился, желая помешать ей бежать из замка. Принцесса зажмурилась и оставшееся расстояние до лестницы преодолела почти бегом. Во дворе поискала слуг, но все словно прятались от нее. Девушка помчалась в конюшню, подошла к белой лошадке, подаренной когда-то отцом. Теперь она уже состарилась, но до замка матери донесет — не так уж и далеко. Мирела погладила лошадь по морде.

— Милая моя Снежка, ты ведь поможешь мне, правда? — провела ладонью по крупу и тут же сообразила, что не сможет оседлать лошадь, если не появится конюх. — Щутела! — позвала она негромко. — Щутела! Немедленно иди сюда, — никто не отозвался. — Щутела, я пожалуюсь графине, что ты где-то прячешься, когда надо работать!

Эта угроза подействовала, появился бородатый конюх в старом камзоле.

— Векира? — неуверенно спросил он.

— Это я, Щутела, — принцесса чуть приподняла капюшон, чтобы он узнал ее. — Оседлай лошадь, — потребовала принцесса, добавив металла в голос. Конюх не сдвинулся с места. Переступил с ноги на ногу. — Ну? Чего ты ждешь? — потребовала она.

— Вы извиняйте, ваше высочество, но вы же знаете, что не велено. На вас блажь напала, а попадет потом мне.

— Щутела, об этом никто не узнает, — прошептала Мирела.

— Да как же… Не узнает. Что ж Даут подумает, что вы сами лошадь оседлали? Да вы и седло-то не поднимете…

— Щутела, мне нужна помощь.

— Да и мне нужна помощь, ваше высочество. Меня-то кто от виселицы спасет, когда узнают, что вы сбежали? Вам и по замку-то ходить запрещено, а вы вона куда собрались…

— Ах вот как… — оторопела Мирела. — Ты теперь Дауту помогаешь королеву убить? — Щутела обиженно засопел от столь несправедливого обвинения. Я сама оседлаю лошадь, — она прошла к седлу, но не смогла оторвать его от земли — согнулась от тяжести.

Щутела дернулся было помочь ей, но тут же замер и, вздохнув, вышел из конюшни. Глотая слезы, принцесса волоком потащила седло к Снежке. Но ее остановили.

— Постойте, ваше высочество, — она обернулась. Рекем неслышно подошел ближе. — Сейчас не время.

— И вы тоже? — не поверила девушка. — От вас я такого не ожидала! Тоже боитесь?

— Пожалуйста, тише, — попросил граф. — Выслушайте меня.

— Я не желаю ничего слышать. Я должна спасти маму.

— У вас все получится, — заверил ее Рекем, забирая седло и возвращая его на место. Он вернулся к принцессе, оторопевшей от такой наглости. — Вы спасете королеву. И я вам помогу. Но надо чуть-чуть подождать, — уговаривал он Мирелу негромко. — Я слышал Даут скоро едет в гости к Керлину. Когда он покинет замок, мы сбежим.

— Я не собираюсь сбегать! Я всего лишь хочу…

— Да-да, я понимаю, — терпеливо объяснял Рекем. — Но ведь Даут велел вам не выходить из спальни, значит, это побег. Ваше высочество, я помогу вам. Оседлаю свою лошадь — она кроткая, но быстрая. К тому же горничная на моей лошади не будет привлекать столько внимания, сколько лошадь принцессы. Пусть Векира прямо сейчас скажет, что вы посылаете ее в город за… за лентами, например. Что вы написали письмо королю, чтобы он дал вам возможность увидеться с ним, и надо приготовиться к встрече с его величеством. Векира умеет ездить верхом? — уточнил Рекем.

— Да, я брала иногда ее с собой на прогулку, но за покупками никогда не посылала…

— Но ведь это особый случай. Может, и не поверят, но сразу в любом случае не хватятся. Итак, возвращайтесь в спальню и сделайте так, как я вам говорю. Пообедайте — два шавра — это не так мало. Когда Даут уедет, приходите сюда, я все приготовлю и поеду с вами.

— Вы рискуете…

— Не больше, чем вы. А путешествовать одной очень опасно. Вам обязательно нужен сопровождающий, а там — будь что будет.

— Спасибо, граф, — искренно поблагодарила Мирела, чуть сжав его руку, и поспешила обратно в замок.

Она вошла в спальню, и Векира вскинулась:

— Ваше высочество, как же я рада, что все обошлось! Что вы не уехали…

— Молчи! — прервала ее Мирела. — Я уеду очень скоро, а пока надо кое-что сделать.

Она в точности пересказала горничной указания Рекема. Векира побледнела, услышав хитрый план, и принцессе пришлось снова сделать ей внушение, чтобы она вела себя как обычно, а то заподозрят неладное, увидев, что горничная так пугается из-за поездки в город за лентами.

Мирела съела все, что принесла Векира из кухни — прежний обед остыл. Даут все не уезжал, и чтобы успокоиться, она взялась за вышивку: она уже давно начала вышивать монограмму отца на алом поясе — золотые буквы Ц и М поддерживаемые рогами оленя и осененные ветвями яйтана. Олень — символ династии Цуришаддая, к которой принадлежал ее отец. Она насчитывала около пятисот лет. Дерево яйтан — символ династии Шедеуров, к которой принадлежала мать Мирелы, королева Езета. Род Шедеур намного старше, даже в Священной книге Лейна упоминается о нем. Манчелу очень гордился тем, что заключил такой выгодный брак. Ему тогда исполнилось двадцать три, а Езете — двадцать девять. А через двадцать лет, он заявил, что супружество было ужасной ошибкой. Он выкинул первую жену в отдаленный замок, как выбрасывают на улицу собаку, потерявшую нюх. Манчелу твердил, что брак с Езетой незаконен, что никто не имеет права принуждать его жить с женщиной, которую он никогда не любил, которую всего лишь навязали ему родители…