Дело о золотом песке - Юлия Зябрева

Валуйский решил, что в нём, определённо, просыпаются экстрасенсорные способности: ещё в обед у него появилась уверенность, что вечером Аля придёт к нему в палату, сама. И вот — пришла, как только закончился ужин.

— Что, баро, сидишь? — насмешливо спросила Цыганка, беззвучно подобравшись к Валуйскому со спины.

А он не дрогнул даже. Только улыбнулся:

— Я тебя жду-жду, а ты всё не идёшь и не идёшь.

— А зачем тебе меня ждать, баро?

— Как зачем? — Игорь развернулся к Але. Ей привезли из гостиницы юбку и блузку, и она снова выглядела как всегда. — Спасибо тебе сказать. Если бы не ты…

— Если бы не я, — мрачно кивнула Сочина. — Если бы не я, мы бы не попали под обстрел. Если бы я поняла раньше, что меня предупреждают и о чём…

— Но ты спасла парня. И меня.

— Хо-хо, сначала загнать в ловушку, а потом из неё вытащить. Замечательное спасение.

— Аля, — шельмовски ухмыльнулся Игорь. — Ну сознайся, это же ты…

— Что — я?

— Ты помогла мне попасть в того бандита.

— Я?! — Сочина попыталась возмутиться, но щёки её предательски порозовели, и это не было проделками закатного солнца.

— Ну а что, я сам собой взял и попал в него из «макарова», на весу, на лету? Я же отстреливался просто так, из злости.

— Хочешь сказать, я помогла тебе убить человека?!

— Но…

Валуйский внезапно вспомнил всякие киношные и книжные запреты на убийство для тех, кто стоит на Светлой стороне.

— Аля, скажи, ведь это не отразится на твоих способностях? — он осторожно взял её за руку.

— Вот ещё! — фыркнула Цыганка. — Если ты про то, что можно потерять способности, убив человека…

Она внезапно умолкла, и Игорь решил сменить тему, потому что почувствовал: в жизни Сочиной много загадок, и не все их можно затрагивать вот так, походя.

— Но, получается, мы то ли нашли вертолёт, а то ли нет, верно?

— Нашли, — вздохнула Аля, усаживаясь на край больничной кровати. — Нашли. Только его уже нашли до нас. Я… видела. Кажется, я видела, что там было. Мне рассказывал Киряша, но он такой странный… призрак — не призрак, мёртвый — не мёртвый… я так думаю, это оттого, что у него есть брат-близнец, и брат до сих пор жив. Киряша сказал, что они с Пашей ещё придут, на закате, и он всё, что знает, расскажет. Вот — жду, жду, а он всё никак. Никогда раньше такого со мной не было…

— Аля, мать твою! — заорали под окном. — Ты какого там сидишь, кого высиживаешь?! Я ж сказал, придём на закате!

Валуйский подпрыгнул, отшатываясь от окна.

— Аля! Аля! Аля! Вы-хо-ди, так тебя и растак и этак!..

Цыганка сначала тихо, а затем всё громче и громче смеялась и тащила Игоря из палаты:

— Пошли, пошли же, это Михеенко, Паша-Киряша!

И Игорь пошёл.

Больница по периметру была обсажена грабами, граболистными и канадскими клёнами. Вдоль дорожек пестрели аккуратно подстриженные кусты боярышника, жимолости, можжевельника. В малиново-сиреневом вечернем свете вся палитра зелёных, жёлтых и красных тонов заиграла совсем другими красками. С каждой минутой, если не с каждой секундой, они всё темнели, сливались и перетекали в ночную черноту.

Валуйского и Сочину выпустили из больницы без разговоров, стоило им сказать, что это поход в интересах следствия… или это снова вмешалась Аля?

Михеенко обнаружился на одной из скамеечек, что стояли вдоль дороги.

— Ну вот, блин, вышла же! Это кого ты с собой ещё притащила? Нечего ему меня слушать! Это я буду решать, кому и что говорить, ясно?

Взъерошенный мужичонка разговаривал сам с собой, без конца одёргивал куртку и мял в руках шапку. При особо нервных рывках раздавался треск.

Аля придержала Игоря за руку, шёпотом попросила:

— Останься тут.

— Нет, — так же тихо отозвался Валуйский. — Извини, но этот парень у меня доверия не вызывает. Или ты сама не подходишь к нему близко — или я иду с тобой.

— Он не причинит мне вреда.

— А я в это не верю.

— Говорю же, баро, он безвредный.

— Да, он безвредно рвёт на куски свою шапку и матерится, а через минуту захочет порвать тебя и избить.

— Да не захочет… это же выживший брат-близнец. Помнишь, мы видели фото?

— Помню, — нахмурился Валуйский.

— Ну вот. Были два брата-близнеца, один погиб, а второй выжил, у них была очень тесная связь, как у всех близнецов, и… вот в отчётах написано, что Михеенко сошёл с ума и говорит, что в нём теперь живут двое, но это не сумасшествие. Это просто постоянный контакт с погибшим братом. Я сначала не могла понять, почему мне так сложно разобрать, что происходит с Кириллом, погиб он или нет… раньше я о таком только слышала, теперь вижу сама: человек умер, но в то же время он не умер…

— Угу, угу, — кивал Игорь, со всем соглашаясь.

— Постой здесь, чтобы не спугнуть контакт.

— Я не спугну его, Аля. Но я должен быть рядом с тобой. Можно подумать, ты не знаешь, на что способны люди, когда они психи…

Цыганка усмехнулась, похлопала Игоря по здоровой руке:

— Ладно, баро. Пошли вдвоём.

И они пошли.

Михеенко, казалось, и не заметил, что рядом с ним появились люди, всё продолжал бухтеть. Игорю показалось, что он даже говорит на два разных голоса: за себя и за брата.

— Успокойся, — то ли попросила, то ли приказала Аля, и — дивное дело! — мужичок унялся. Даже ёрзать перестал.

— Здравствуйте, Павел, Кирилл.

— «Здравствуйте» в карман не положишь, — неразборчиво пробурчал в ответ Михеенко, — и в стопку не нальёшь. Но с тебя чего ещё взять? Нечего, поэтому … с тобой, пусть будет «здрасьте».

Сочина усмехнулась, выудила из недр юбки сигареты и зажигалку. Закурила сама, предложила мужчинам.

Валуйский отказался.

Михеенко сначала взял тонкую дамскую сигаретку, потом покрутил в руках, понюхал, чихнул и вернул Але:

— Пашка-дурак, курит табак, спички ворует, дурью торгует.

— Кирилл, ты здесь?

— Где ж я могу ещё быть, — сумрачно отозвался Михеенко. — Нас двое тут. И Паша, и Киряша. Предупреждаю сразу. Я много не знаю. Я не всё видел и не всё понял.

— Расскажи, что знаешь, Киряша. А я помогу тебе уйти.

— Расскажу. Но мне не надо помогать. Если я уйду, Пашка тоже умрёт.

Ярослав спал беспокойно, с тяжёлыми снами, которых не запомнил, а проснулся, потому что его позвала Цыганка.

Стоило открыть глаза, и зазвонил мобильный:

— Здравствуй, Аля, — сказал Краснов, даже не глядя на номер. — Что-то случилось?

— Случилось, баро, случилось. Игоря ранили, мне по носу нащёлкали. Вертолёт нашли раньше нас, но не так давно, в начале этого лета. Его распотрошили, достали золото…