Оружейникъ - Алексей Кулаков

– Прошу прошения, годы уже не те, и память иногда меня подводит. Так, что тут у нас? Ах да, кредит! Как скоро вы сможете собрать необходимую вам сумму?

– Нам?!! Вы получите свои три миллиона франков послезавтра, и я надеюсь, что вскоре вы очень пожалеете, что…

Жермен слегка подавился словами от излишней эмоциональности и замолчал, приходя в себя.

– Разве я говорил, что нужны франки? Нет, господа, не франков, а фунтов. Фунтов стерлингов, если кто-то не понял, мелкими кредитными билетами, до двадцатифунтового номинала.

Ответом ему была полная, можно сказать – могильная тишина.

– Вы сошли с ума…

– Эта претензия не ко мне – я лишь озвучиваю пожелания заказчика. Вообще, я бы на вашем месте радовался, что есть возможность сохранить жизнь, а вы? Или вы считаете, что деньги дороже? Будете живы – возместите все ваши потери, а на тот свет ничего с собой не возьмешь. Тем более что такая потеря хоть и чувствительна для вашего денежного дома, но совсем не смертельна – в этих вопросах мой заказчик ошибаться не может.

– Вы уже несколько раз говорите про вашего таинственного заказчика… Кто же он?

– Такие сведения для вас смертельно опасны. Не будем затягивать разговор. Ваш ответ?

С этими словами вымогатель, оказавшийся и не вымогателем вовсе, а хоть и необычным, но тружеником по найму, взял в руки револьвер и прицелился в главного собеседника.

– Мы… я согласен.

– Хорошо. А теперь небольшая страховка с моей стороны – вы ведь не против, мсье?

Человек в маске достал из шкатулки и поставил на стол еще один флакончик мрачно-черного цвета и медленными движениями свинтил с него крышечку. Аккуратно смочив жало новой иглы, он подошел сзади к тому из банкиров, кто был ближе всех, и… воткнул иголку прямо ему в шею. Второй кандидат на иглоукалывание, увидев такую картину, начал было дергаться, но моментально затих после несильной оплеухи и спокойных слов:

– Я могу позвать своих помощников, и вам будет гораздо больнее.

– Так вы тут не один?

Проигнорировав вопрос и обработав похожим образом всех гостей хозяина дома, он вернулся на свое место и указал:

– Прошу обратить внимание на кролика, мсье.

С длинноухим творилось что-то явно нехорошее: он лежал на боку и мелко дергал задними лапами, время от времени подрагивая всем телом.

– Увы, ему осталось недолго. Так вот: решать вопрос с кредитом будут ваши подчиненные, мсье Жермен, а вы немного погостите у меня. Уверяю вас, во вполне комфортных условиях. А через полмесяца мы с вами расстанемся.

– Но!

– Понимаю. В наше время так мало по-настоящему преданных людей! Можете быть спокойны – они сделают все, что только в их силах, для… скорейшего решения нашего вопроса. Потому что если этот самый вопрос не решится, они попросту умрут – как бедняга-кролик.

– Что значит – умрем?

Это подал голос самый молчаливый из присутствующих, главный казначей банка Жорж Клейнман.

– Посредством этой иглы я только что ввел вам яд. Почти такой же, что и кролику. Очень редкий и, надо заметить, очень дорогой яд. В свое время за его рецептуру я заплатил бриллиантами и… впрочем, это вам неинтересно. В чистом виде на человека он действует следующим образом: после приема бедняга тихо засыпает и больше уже не просыпается – вот как это бедное животное.

Не сговариваясь, все еще раз посмотрели на клетку и убедились, что ее обитатель окончательно затих.

– Вам досталась немного другая разновидность, с несколько замедленным действием – как минимум на пятнадцать дней. Точнее сказать затруднительно, но уж за полмесяца я ручаюсь.

Присутствующим в комнате казалось, что они видят дурной сон: с ними вежливо разговаривали, не кричали и почти не угрожали, – но интонации и лед в голосе этого непонятного человека заставляли чувствовать смертный холод, а мысли о сопротивлении сами собой угасали, стоило только им вслушаться в то, что и как он говорил. Спокойно, очень уверенно и с заметной скукой – так, будто обсуждал крайне незначительный вопрос, выполняя уже давно опостылевшую работу.

– Небольшое жжение скоро пройдет. Вот второй яд, он же противоядие, – нейтрализует первый и в процессе этого сам становится легким стимулятором, наподобие кофеина. Принять его необходимо не позднее вечера четырнадцатого дня… вопросы? Нет вопросов?

Уткнув взгляд в столешницу, Мазерс глухо произнес:

– Если мы не сможем набрать столько мелких банкнот?

– Н-да? Одну минуту. – Их мучитель опять пошелестел листом со своими инструкциями, после чего успокоил присутствующих: – Можно часть кредита предоставить и… так, долларами и марками. Часть – это значит, что фунтов должно быть не меньше половины, а остальное на ваше усмотрение. И еще, мсье, я надеюсь, вы понимаете, что после получения все банкноты пересчитают и проверят, а только потом ваш шеф с вами воссоединится? Отлично. Когда все будет готово, вы дадите объявление вот в эту газету – да, ту самую, что лежит рядом с вами. Одно слово – «Готовы». И незамедлительно получите от меня дальнейшие инструкции.

– Нам требуется… обсудить, как все лучше устроить, и составить несколько бумаг с распоряжениями.

– О, конечно! Надеюсь, вы не будете делать необдуманных поступков, мсье Жермен? Все, ваши руки свободны.

Пока финансисты обсуждали дела свои скорбные, доверенное лицо таинственного заказчика спокойно вернуло свою шкатулку в саквояж и вместе с клеткой отнесло к двери. Дверь открылась, показались руки, подхватившие невеликий багаж, дверь закрылась… а у наблюдавших за этим банкиров не осталось никаких сомнений в том, что за дверью стоят «ассистенты» их отравителя.

– Вы закончили? Прекрасно, в таком случае я попросил бы мсье Жермена проследовать на выход.

Подождав, пока за хозяином особняка закроется дверь, человек во главе стола достал из внутреннего кармана небольшую склянку и платок.

– Сейчас вы уснете, а когда проснетесь – будете полностью свободны. Да! Перед тем как мы с вами попрощаемся, я хотел бы дать вам небольшую рекомендацию – все же наше сотрудничество было весьма плодотворным, и вы явно ее заслужили. Рекомендация такова – постарайтесь, чтобы претензии моего заказчика ограничились только вашим банком. Вы меня понимаете?

Арнольд Мазерс осторожно признался:

– Не совсем.

– Чего же тут сложного? Вы вполне можете додуматься до того, чтобы переписать номера банкнот или каким-либо образом их пометить для последующего отслеживания, но на пользу это никому не пойдет. Когда сей прискорбный факт вскроется, последует новый заказ, уже касательно ваших персон. Так понятнее? А я уже не мальчик, чтобы мотаться через полмира по такому незначительному поводу! Кхм, ладно, умному достаточно. – Последнюю фразу он произнес на латыни, одновременно раскупоривая бутылку с эфиром. – Всего хорошего и до скорой встречи.

Минут через пять человек в маске оглядел присутствующих в последний раз, освободил казначея от веревок и вышел.

– Ну как оно, командир?

– Утомился я с ними что-то. Как наш денежный мешок?

– Да он и понять ничего не успел – вон, похрапывает в уголке. Тяжеленный, зараза!

– Ничего, до экипажа уж как-нибудь дотащим…

На шестой день своего вынужденного безделья Анри Жермен созрел до простой мысли – узнать имя недоброжелателя у своего же тюремщика. Дождавшись, пока тот принесет ему очередной ужин (или завтрак, или обед – время в подвальных апартаментах определить было очень затруднительно, а его часы и прочие мелочи забрали на сохранение гостеприимные хозяева), банкир принялся за осторожные расспросы. Такие осторожные, что его собеседник уже на третьей минуте разговора понял, куда именно клонит финансист.

– Интерес ваш понятен. Однако, дорогой Анри, существуют негласные и неписаные правила, которые тем не менее нарушать категорически не рекомендуется, так сказать, во избежание – вы ведь меня понимаете, не так ли? Имя заказчика не разглашается ни при каких обстоятельствах. Но… чтобы утешить вас, я могу слегка намекнуть… Скажем, два вопроса, на которые я отвечу со всей возможной правдивостью.

– Вот как? Вы даже не хотите вознаграждения за свои ответы?

– Вы опять? Я же вам говорил – деньги меня интересуют в последнюю очередь, и тем более мой контракт вам перекупить не удастся.

– Сколько же вам заплатили?

– Да уж, определенно финансист – это на всю жизнь. Плата может быть разной, мой дорогой Анри, и необязательно деньгами – на свете много такого, что стоит дороже презренного металла. К примеру, редкие книги или камни определенного толка. Некоторые из моих ядов воистину бесценны – из-за своих ингредиентов или сложнейшей рецептуры приготовления. Хм, а один и вовсе называется императорским.

– Дайте угадаю – им пользовались императоры?