Религиозные войны - Жорж Ливе

Каждое крестьянское движение обладает, таким образом, какой-то особой чертой: в Бургундии это движение направлено на сохранение мира, в Бретани оно полно социальных чаяний и устремлений и направлено против городов; в Лимузене это движение против [115]дворянства и против налоговой политики, оно отличается особой широтой, поскольку кроканам («croquants») удалось собрать 150 000 человек (Bercé Y.-M. Les Tards — avisés, в кн. «Histoire des Groquants», p. 89—125).

3. Запоздалое падение промышленного производства.

Экономическое возрождение в начале века, вызвавшее появление торгового и промышленного капитализма, создало новые формы производства и поставило перед государством новые проблемы. Наряду с двумя традиционными формами производителей (цеховые ремесленники, которые имели уставы и привилегии, и лица свободных профессий), появляется тенденция к развитию индустрии капиталистического типа, где преобладают торговые интересы. Под влиянием торговцев сукном происходит изменение в суконном производстве, которое стимулирует активную торговлю в акватории Средиземного моря. В связи с модой и развитием буржуазии значительный подъем наблюдается в шелковом производстве в Лионе, где появляются «торговцы-фабриканты», в Туре, в Париже, как это констатирует Ассамблея нотаблей[18] в [116] 1596 г. В других отраслях промышленности, таких как производство стекла, добыча и обработка металлов, в печатном деле, игравшем столь значительную роль в войне пасквилей и являвшемся новой властью над общественным мнением, появляются предприниматели, которые выделяют капиталы и поставляют оборудование, объединяют людей по специальностям, отличным от представленных в цеховых объединениях, как это происходит в Нидерландах. Их предприятия являются капиталистическими с самого своего возникновения. Развитие этих предприятий приходится на период Итальянских войн, Возрождения и возникновения новых форм цивилизации. Это зачаток промышленной революции, к которой Ж. Неф привлек внимание, говоря о Франции и Англии. Рост цен поначалу способствовал промышленной активности, в частности, в некоторых очень специализированных отраслях, но очень скоро начали сказываться последствия военной смуты.

Падение производства связано с разрушениями, порожденным неуверенностью в безопасности застоем в торговле, с налоговой системой, а начиная с 1585 г. — и с превратностями европейской и трансатлантической экономики (Шоню и Дейон). К этому добавляется закрытие традиционных рынков сбыта, кроме итальянских, но Италия остается конкурентоспособной в отношении предметов роскоши и, по капризу моды, ее товары высоко ценятся [117] на французском рынке. Те, у кого имеются деньги, быстро реагируют на тревожное состояние общества, они начинают изымать средства из производства и инвестируют их в землю или в покупку должностей. Производство падает как в количественном, так и в качественном отношении. Власти предпринимают усилия для того, чтобы как-то затормозить этот отток валюты, вызываемый приобретением иностранной продукции. Прежде всего это касалось предметов роскоши. Эдиктом от 3 октября 1582 г. ввозные пошлины увеличены на все товары, прибывающие из-за границы. Ассамблея нотаблей 1583 г. предлагает запретить ввоз готового сукна из Италии и Англии и предоставить возможность свободно ввозить из-за границы шерсть, лен, пеньку, шелк-сырец, воск, медь, красное дерево и другое сырье. Эта Ассамблея хотела бы создать во Франции «производство шелковых тканей, что даст возможность жить множеству людей и удержит в королевство свыше двух миллионов золотом, которые уходят в Италию». Эти проекты, оставшиеся лишь на бумаге, вновь появляются в докладной записке Лаффама «Общие правила по созданию мануфактур во Франции» в январе 1599 г., но эдикт о запрещении ввоза тканей, приравненных к предметам роскоши, вызывает настоящий бунт.

Рост капиталистического производства сопровождается ростом цен и ведет к усилению [118] социальных противоречий и конфликтов. Изменение реальной заработной платы, которая отличается от номинальной, трудно оценить, но, тем не менее, ясно, что повышение цен не сопровождается параллельным ростом оплаты труда. Заработная плата меняется в зависимости от целой серии «факторов разброса»: для некоторых профессий играет роль пол, в частности, в производстве предметов роскоши. Важна квалификация, а также место, размер и характер предприятия. Крайне важными представляются и условия жизни рабочего. Здесь обнаруживается контраст между городами и деревнями. П. Раво указывает, что в Пуату упоминается очень мало наемных сельскохозяйственных рабочих, и только на крупные арендуемые фермы при их обустройстве нанимались батраки. Множество трудящихся, которых ничто не привязывает к земле, стекаются в пригороды; создание и последующее слияние этих пригородов друг с другом остается важным событием в истории городов. В свободных профессиях кустарные промыслы очень часто служат лишь дополнительным источником дохода, эта работа непостоянна по месту и по времени, а у работника отсутствует специализация. Он хочет жить в своем замкнутом хозяйстве, на своем клочке земли, со своими овцами, со своей репой и что-нибудь понемножку мастерить. Как хорошо сказал П. Гувер про жителей Бове, «эти черты поражают в жизни деревень больше всего». [119]

Лига быстро берет на вооружение демократические требования, требования равенства и привлекает на свою сторону трудящиеся массы, рабочих, выброшенных на улицу. Вера заменяет хлеб. Религиозное братство играет существенную роль в либерализации масс: частые церковные службы, многолюдные процессии с хоругвями, священный союз за спиной крупных сеньоров, прелатов и королевской семьи, отдаленные воспоминания о Кабоше в 1412 г.[19] Так происходит психологическая переоценка окружающей действительности: целенаправленная и всячески разжигаемая религиозная борьба подменяет собой борьбу социальную. «Народ был в такой ярости, — говорит Летуаль, — что часто поднимался ночью и поднимал с постели своих приходских кюре и священников, чтобы повести их вместе с собой...».

Королевская власть также стремится к выработке единого законодательства для всех видов производственной деятельности. В 1544 г. Франциск I упразднил звание руководителей гильдии галантерейщиков (rois des merciers), которые в некоторых провинциях присвоили себе королевские права, требуя от представителей некоторых профессий покупки у них права на производство работ. [120]

Король дает местным судам право создавать уставы для различных профессий и выбирать жюри для оценки квалификации. В 1567 г. Карл IX устанавливает должность судьи в коммерческом суде и в длинном ордонансе относительно полиции и ремесел утверждает нечто вроде подвижной шкалы: каждые три месяца определяется цена продуктов питания и цена труда; члены жюри по каждому ремеслу должны собираться и не допускать «никакого повышения цен и никаких новшеств». В 1577 г. Генрих III воспроизводит эти распоряжения, а в 1581 г. он проводит реформу организации ремесел в целом, систематически расширяя список профессий, определяемых жюри. Этот эдикт не применялся на практике, но в 1597 г. был вновь обнародован Генрихом IV, чтобы вернуть истерзанную Францию к труду. В отличие от Соединенных провинций, где традиции городской жизни были достаточно сильны для того, чтобы города могли укреплять свое влияние на ремесла и профессии, цеховое ремесло во Франции преданно, если не сказать покорно, следует по пятам за политической властью, которая скатывается к абсолютной монархии.

4. Развал торговли.

В 1559 г. кажется, что наступивший мир позволит возобновить торговлю, которой с начала века благоприятствовали расширение рынков и расцвет мореплавания, [121] устоявшего в обстановке общеевропейского кредитного кризиса, последовавшего за банкротствами Франции и Испании. Но на смену межгосударственной войне и финансовому кризису приходит гражданская война: неуверенность, отсутствие безопасности, налоговое бремя, спад производства, конкуренция зарубежных производителей — все эти элементы, несмотря на попытку реформы Адмиралтейства в 1584 г., парализуют торговую деятельность.

Внутренняя торговля сократилась из-за дорожных грабителей и разрушения дорог. Речное судоходство, столь важное в тот период, когда общенациональный рынок начал формироваться, прервано, рынки и ярмарки не функционируют. Иностранные торговцы — часто протестанты — покидают страну.

Внешняя торговля страдает от войны и колебаний во внутренней политике. Если до 1575 г. французский экспорт еще держится, то позднее, вплоть до 1588 г., он постепенно приходит в упадок из-за таможенных пошлин и еще больше снижается в эпоху Лиги. На море соперниками Франции становятся Англия и Нидерланды. В 1552—1568 гг. великий морской путь, по которому прибывают сокровища из Америки, проходит по Бискайскому заливу и далее через Нидерланды на северо-запад Европы. С 1572 г. его заменяет другой путь — из Барселоны в Геную; иногда сокровища везут через Ливорно и Неаполь. Торговое [122] соглашение, заключенное одновременно с подписанием договора в Блуа в 1572 г. между Карлом IX и Елизаветой Английской, не принесло ощутимых результатов. Решительно используя все возможности рыночной экономики, ориентированной на экспорт, англичане практически закрывают свои порты для товаров французской промышленности и наводняют Францию собственными товарами — грубым сукном, чулками, обувью, шляпами. Французская сельскохозяйственная продукция принимается при условии, что ее перевозят и продают оптом британцы. Однако ставка делается более на Испанию, чем на Францию. В этой атлантической дуэли бретонские моряки, особенно залива Сен-Мало, играют роль «прорывателей блокады». Они привозят на свой полуостров зерно, ткани, галантерею, рыбу, в обмен грузят соль, вино, серебро. Отношения герцога де Меркера с Испанией выглядят, таким образом, весьма оригинально, что выражается в активной деятельности Монетного двора в Ренне. В 1598 г. договор, подписанный в Вервене, вновь официально открывает для французских торговцев испанское побережье и Нидерланды, остающиеся под испанским владычеством.