Таллинские палачи - 2 - Андрей Шахов

Игорь укоризненно покачал головой и повертел пальцем у виска. Стасис, сдерживая усмешку, махнул на него и услышал дрожащий от волнения голос:

— Несколько минут… Совсем немного.

— Хорошо. Сверим часы.

— Зачем? — удивился полицейский.

— А в кино разве не так делают? — озадачился Стасис. — Ладно, сверяться не будем. Но давайте побыстрее!

Он назвал номер телефона механика и бросил трубку.

— Ну ты наплел! — сурово пробасил Игорь.

— И правильно сделал! — заявил Олег. — С ними только так и надо запугивать, запугивать и еще раз запугивать!

Он сел на свободный стул у стола и взялся за телефон.

— Зачем? — грозно вопросил Стасис. — Нам ведь скоро будут звонить.

— Всего один коротенький и очень важный звонок, — получив «добро», Олег набрал длинный номер. — Алло, это «Скай-Радио»? Ваши сандры-мандры народу уже порядком надоели… Клевую песню хочу заказать!..

— Господа террористы!

Агафонов приподнялся со стула, через соседнюю комнату глянул в окно на Клуб моряков, со стороны которого доносился усиленный мегафоном голос, но никого не увидел.

— Господа террористы! — повторил все тот же резкий голос на русском с сильным эстонским акцентом. — С вами говорит капитан Вельди. Командование Сил обороны Эстонской Республики поручило мне пойти на переговоры с вами с целью избежания боевых действий и бессмысленного кровопролития. Думаю, вы осознаете безвыходность вашего положения и готовы принять разумное решение…

Дальше Агафонов не слушал. Он прекрасно понимал, что ни эстонский капитан, ни его командование в успех и даже саму возможность переговоров не верят и затеяли их для проформы. Учитывая, каким образом были заявлены права на окрестности портов, странно было б ожидать, что захватчики отдадут их без боя. Для предотвращения схватки эстонская сторона не могла даже выполнить какие-то требования — по той простой причине, что их никто и не выдвигал…

Впрочем, Агафонов думал больше о другом. Его беспокоили Волин и его друг чеченец. Прошло уже немало времени, но они не давали команды на отход. Лимит еще не был исчерпан, однако прапорщика уже грыз червь подозрительности.

Охваченный самыми мрачными думами, он глянул на курящего у окна Аликбекова. По-своему истолковав значение взгляда, сержант протянул руку, чтобы затушить только начатую сигарету, но Агафонов его остановил:

— Кури, кури, паря. Когда еще свободная минута выпадет…

Аликбеков с благодарностью дергано кивнул, скользнул взглядом по распластанному на кровати Карцеву и, опустив глаза, с жадностью всосался в сигарету.

Агафонов хотел было проверить, жив ли еще ефрейтор, но тут же передумал: состояние парня значения не имело — все равно ни до какого исхода ему было не дотянуть.

Греховодников проводил взглядом умчавшийся в сторону Ахтри один из приехавших вслед за грузовиками бронетранспортеров, поморщился под бьющим в глаза вечерним солнцем и, утирая со лба испарину, предупредил:

— Сейчас начнут.

Агафонов подошел к нему и осторожно выглянул на улицу. Поначалу он ничего не увидел. Но потом, меньше чем через минуту началось странное движение. Солдаты поперли вперед так, будто их никогда и ничему не учили. Некоторым удавалось ненадолго скрыться за деревьями, но большинство вояк были открыты для любого огня.

— Они что, члены «Общества добровольных мишеней»? — подивился Греховодников.

— Они такие же, как наши! — горько усмехнулся Агафонов. — Только у них нет Грозного, чтобы всему миру это показать.

— Теперь есть мы! — заявил Греховодников, пристроил к плечу свой АКС и прицелился.

Агафонов намеревался последовать его примеру, но в последний момент вдруг почувствовал неладное, заорал: «Ложись!» и, сбивая собой лейтенанта с ног, повалился на пол. В следующий миг на комнату обрушилась настоящая лавина пулеметного и автоматного огня. Стены и все, что было на них — все это стало превращаться в сито, в щепки, осколки и лоскутки. Если бы не звериное чутье прапорщика, то ни его, ни лейтенанта всего через три-четыре секунды нельзя бы было опознать.

— Спасибо, Агафонов! — моргая и вжимая голову в плечи, крикнул Греховодников и одним махом переместился под окно.

— Недооценили мы их, лейтенант! — со странным воодушевлением усмехнулся прапорщик и, прикрывая голову рукой, отполз в дальний угол, но потом подтянулся к дверному проему и попытался заглянуть в гостиную. — Ты жив, Аликбеков?

— Жив, товарищ прапорщик! — довольно бодро ответил тот. — Что делать будем?

А что было делать при таком плотном огне, прерывающемся, максимум, на пять секунд?

— Кинь мне рацию, — велел Агафонов сержанту и, получив ее, отполз обратно в угол. — «Седьмой», «восьмой»…

— Слышим тебя, — тут же отозвался «седьмой». — Проблемы?

— Хуже — заткнули нас напрочь!

— Не горюй, — успокоил Куренной. — Мы все видим; похоже, они знают только о вашем местонахождении. Так что пусть подойдут поближе — и такого у меня получат!..

Агафонов отложил рацию и глянул на Греховодникова. Облизывая пересохшие губы, тот вздрагивал от каждой падающей на него крупинки, но явно был готов в любой момент задействовать стоящий между ног автомат.

— Если они действительно засекли пока только нас, то пострадают жестоко! — крикнул он.

— Да, — согласился Агафонов и добавил: — Только потом наверняка будут атаки вторая и третья.

— Ну уж нет! — живо возразил лейтенант. — Бьюсь об заклад, что полковник вот-вот даст команду отходить.

На сей раз прапорщик предпочел промолчать.

Солдаты, трясшиеся поначалу от ужаса, заметно приободрились, когда стрелки в зданиях накрыли квартиру в белом доме плотным огнем. Некоторые почувствовали себя даже очень уверенно. Когда же чуть ли не со всех сторон застрочили автоматы и захлопали винтовки, те, кого не убило в первый момент, не в силах принять хоть какое-то решение, потрясенно застыли на месте. Потом одни заметались, другие попадали наземь и на асфальт; кто-то — спасая свою жизнь, а кто-то — с ней расставаясь. Самые стойкие и сообразительные начали затем отстреливаться, показав, наконец, что они — армия или, во всяком случае, какое-то ее подобие. Однако ни одна из выпущенных ими пуль не попадала даже в весьма вольно трактуемый район противника.

Капитан Вельди, наблюдавший за происходящим из Клуба моряков, чуть не расплакался — настолько жалким было зрелище. Ему казалось, что возглавлявшие солдат на улицах младшие офицеры предали его лично… Сквозь застилавшие мозг волны тошноты, мелькнула страшная мысль, что, придя четыре года назад в Кайтселийт, он предал сам себя…

— Неужели вы не видите ни одной позиции противника? — крикнул Вельди в рацию стрелкам в зданиях.

— Только двое могут достать их со своих точек. Остальным нужно менять место.

— Так меняйте!

Солдат не ответил положенное в таком случае: «Есть!». Его уложила пуля из «драгуновки» Григорянца. Но остальные стали менять позиции, и занятая группой Агафонова квартира оказалась под прицелом лишь одного автоматчика.

— Аликбеков, сними эту заразу! — велел Греховодников. Сержант ввязался в короткую дуэль, и автоматчик вскоре затих.

— Постреляем, лейтенант? — спросил Агафонов вставая.

— Еще как постреляем! — заверил Греховодников, одним махом поднялся на ноги и с автоматом у плеча высунулся в окно.

Это было похоже на бойню, когда с вертолета отстреливают целые стаи волков. С той лишь разницей, что серые хищники до последнего вздоха пытаются спастись бегством, а почти не обученные воинскому мастерству безусые пацаны, никогда не имевшие нужды развивать инстинкт самосохранения, просто ползали по земле и умирали — один за другим, чаще всего даже не понимая, откуда пришла смерть.

Экономя патроны, прапорщик и лейтенант стреляли короткими очередями, но все равно вскоре были вынуждены сменить опустевшие магазины. Оставив лейтенанта, Агафонов перешел в гостиную и, ведя перекрестный огонь со вновь задействовавшими подчиненными Куренного, уложил еще двух-трех солдат. Остальные, чаще раненные, все же сумели отойти к Туукри.

Словно по общей команде, обе стороны одновременно прекратили огонь. Греховодников глянул на струящийся из дула автомата пороховой дымок и осмотрел доступные глазу окрестности — повсюду лежали трупы, стонали и едва шевелились тяжело раненные.

— Ну что, — прохрипел лейтенант, — узнали врага с востока?

Агафонов скользнул взглядом по источающей стоны улице и увидел в высокой траве между двумя домами какое-то движение. Тощий, рыжий солдат в насквозь пропитанной кровью униформе, пуская густую кровавую слюну, с помощью автомата пытался привстать хотя бы на колени, но сил ему не хватало; он оседал, после чего снова и снова пытался осуществить задуманное.