Песнь крови - Энтони Райан

Ваэлину казалось, будто он знает, что такое страх. Он думал, будто пережитое в лесу закалило его, сделало его почти неуязвимым для ужаса. Он ошибался. Мастера рассказывали о людях, которым доводилось обмочиться – так сильно одолел их страх. До сих пор Ваэлин не верил, что такое бывает – теперь поверил.

– …И я унесу свою ненависть с собою Вовне! Если ты проклял мою жизнь, смерть мою ты проклянешь тысячекратно!..

Ваэлина тут же перестало трясти. «Смерть? С чего бы Ушедшей душе говорить о смерти?» В голову ему пришла совершенно очевидная мысль, и ему сделалось так стыдно, что он порадовался, что никто его не видит: «Кто-то бродит там в бурю, пока я тут сижу и трясусь».

Ему пришлось откапывать путь наружу: метель намела перед входом сугроб в три фута высотой. После некоторых усилий он все-таки сумел выбраться навстречу ярости пурги. Ветер резал, как ножом, и прохватывал плащ насквозь, как будто тот был бумажный. Снег колол лицо, будто гвоздями, вокруг почти ничего не было видно.

– Эге-гей! – окликнул Ваэлин, чувствуя, что слова растворяются в реве бури сразу, едва сорвавшись с губ. Он набрал в грудь побольше воздуху, наглотавшись при этом снегу, и попробовал еще раз: – Эгей!!! Кто здесь?!

Сквозь пургу почудилось какое-то движение, смутная тень за белой стеной. И все исчезло прежде, чем мальчик сумел понять, что это было. Он снова набрал воздуху в грудь и принялся пробиваться туда, где ему померещилось движение, проваливаясь по колено в холодные сугробы. Несколько раз он споткнулся, но наконец отыскал их: две фигуры, сбившиеся вместе, наполовину занесенные снегом, большая и маленькая.

– Вставайте! – крикнул Ваэлин, толкнув фигуру побольше. Человек застонал, повернулся, снег осыпался с обмороженного лица, бледно-голубые глаза уставились на мальчика из-под этой ледяной маски. Ваэлин слегка отшатнулся. Он никогда прежде не видел такого пристального взгляда. Даже мастер Соллис не умел смотреть так: будто душу вынимал. Рука машинально стиснула спрятанный под плащом нож.

– Если вы останетесь здесь, через несколько минут замерзнете насмерть! – крикнул он. – У меня тут шалаш!

Он махнул туда, откуда пришел.

– Идти можете?

Глаза все смотрели на него. Ледяное лицо оставалось неподвижным. «Ну, удача мне не изменила! – грустно подумал Ваэлин. – Только я мог в разгар снежной бури наткнуться на безумца!»

– Я могу идти.

Голос мужчины больше походил на рык. Он кивнул на маленькую фигурку рядом с ним.

– А вот ей нужна помощь.

Ваэлин подошел к фигурке поменьше, рывком поднял ее на ноги, услышал болезненное оханье. Когда фигурка выпрямилась, с нее свалился капюшон, и мальчик увидел бледное, острое личико и копну каштановых волос. Девушка оставалась на ногах не больше секунды – она тут же рухнула на него.

– Идем! – буркнул мужчина, взяв ее за руку и закинув ее себе на плечи. Ваэлин взял вторую руку девушки, и они втроем побрели к убежищу. Это заняло целую вечность: пурга все усиливалась, хотя и казалось, будто сильнее уж некуда, и Ваэлин понимал, что, если они остановятся хоть на миг, смерть не заставит себя долго ждать. Добравшись до убежища, он разгреб заново нанесенный сугроб и затолкал туда девушку, а потом жестом предложил заходить мужчине. Тот покачал головой:

– Нет, мальчик, сначала ты.

Ваэлин услышал в его рыке адамантово-твердые нотки и понял, что спорить бесполезно, а вдобавок и опасно. Он заполз в укрытие, заодно затолкав поглубже девушку и прижавшись к ней как можно теснее. Мужчина быстро нырнул следом, заполнив своим телом все оставшееся пространство, и вставил на место дверь.

Они лежали все вместе, их смешанное дыхание заполняло убежище клубами пара, легкие у Ваэлина горели от утомительной ходьбы по сугробам, руки неудержимо тряслись. Он спрятал их под плащ, надеясь, что не обморозился. Неодолимая усталость начала охватывать его, затмевая взгляд по мере того, как он скатывался навстречу забытью. Последним, что он запомнил, был мужчина рядом с ним, выглядывающий наружу сквозь щель в двери. Прежде, чем изнеможение окончательно взяло над ним верх, Ваэлин услышал, как мужчина пробормотал:

– Значит, еще немного. Еще чуть-чуть…

Он вынырнул на поверхность. Голова у него раскалывалась. Тонкий солнечный луч, который бил сквозь крышу прямо ему в глаза, заставил болезненно вскрикнуть. Рядом с ним пошевелилась во сне девушка. Ее сапожок оставил синяк у него на голени. Мужчины в укрытии не было, а через вход сочился сильный и весьма аппетитный аромат. Ваэлин решил, что хочет наружу.

Он обнаружил, что мужчина печет на костре овсяные лепешки на железной сковородке. Запах еды вызывал мучительный приступ голода. Сейчас, без ледяной маски, лицо мужчины оказалось худощавым, изборожденным глубокими морщинами. Гнев, затмевавший его взгляд накануне, во время пурги, теперь исчез, сменившись жизнерадостным дружелюбием, которое Ваэлина несколько выбивало из колеи. Он решил, что этому человеку где-то между тридцатью и сорока, но наверняка сказать было трудно, потому что в лице его виднелась мудрость, а во взгляде – серьезность, говорящая об обширном и глубоком жизненном опыте. Ваэлин старался держаться подальше, опасаясь, что, если подойдет поближе, то не выдержит и ухватит лепешку.

– Я сходил за нашими вещами, – сказал мужчина, кивнув на два облепленных снегом мешка. – Вчера нам пришлось их бросить в нескольких милях отсюда. Слишком тяжело было.

Он снял лепешки с огня и протянул сковороду Ваэлину.

Рот у Ваэлина наполнился слюной, но он замотал головой.

– Мне нельзя.

– Ты из ордена, да?

Ваэлин кивнул молча – говорить он не мог, так ему хотелось лепешку.

– А зачем бы еще мальчишке жить здесь одному?

Мужчина грустно покачал головой.

– Однако, если бы не ты, мы с Селлой сейчас бы упокоились в сугробе.

Он встал, подошел и протянул руку:

– Благодарю, молодой человек.

Ваэлин пожал руку, почувствовав жесткую мозоль во всю ладонь. «Воин?» Ваэлин окинул мужчину взглядом и усомнился в этом. Все мастера по-особому выглядели и двигались, они отличались от обычных людей. Этот человек был другим. Он был силен, но выглядел иначе.

– Эрлин Ильнис, – представился мужчина.

– Ваэлин Аль-Сорна.

Мужчина вскинул бровь.

– Это имя принадлежит семье владыки битв.

– Да, я об этом слышал.

Эрлин Ильнис кивнул и оставил эту тему.

– И сколько дней тебе осталось?

– Четыре. Если я до тех пор не умру с голоду.

– Тогда прошу прощения, что мы помешали твоему испытанию. Надеюсь, это не уменьшило твои шансы на успех.

– Это неважно, главное, чтобы вы мне не помогали.

Мужчина присел на корточки и принялся завтракать. Он резал лепешки на кусочки ножиком с узким лезвием и клал их в рот. Не в силах это терпеть, Ваэлин отправился за своей зайчатиной, спрятанной в дупле. К дереву пришлось пробираться по колено в снегу, но вскоре он вернулся в лагерь с добычей.

– Много лет не видывал подобной бури, – негромко заметил Эрлин, когда Ваэлин принялся жарить мясо. – Когда погода стала портиться, я счел это дурным предзнаменованием. Мне всегда казалось, что за такой вьюгой должна последовать или война, или мор. Но теперь мне кажется, что это просто погода испортилась.

Ваэлина тянуло болтать, это позволяло отвлечься от непрерывного бурчания в животе.

– Мор? Вы имеете в виду «красную руку»? Но вы же не могли ее застать, вы не такой старый.

Мужчина слегка улыбнулся.

– Я… скажем так, много странствовал. Мор приходит в разные земли, в разных обличьях.

– В разные земли? – переспросил Ваэлин. – Сколько же вы их повидали?

Эрлин задумчиво погладил подбородок, покрытый колючей седой щетиной.

– Честно говоря, я даже и сказать не могу. Я видел роскошь Альпиранской империи и развалины леандренских храмов. Я бродил темными тропами Великого Северного леса и скитался по бескрайним степям, где эорхиль-силь охотятся на больших лосей. Я повидал множество городов, островов и гор. Но всюду, куда бы я ни пришел, меня неизменно встречает буря.

– Так вы не из Королевства?

Ваэлин был озадачен. Выговор у мужчины был странный, с призвуками гласных, которые резали ухо, и все же отчетливо азраэльский.

– Нет, родился-то я тут. В нескольких милях к югу от Варинсхолда есть деревенька, такая маленькая, что у нее и названия-то нет. Там и живет моя родня.

– А почему вы ушли? Зачем вы странствовали по чужим землям?

Мужчина пожал плечами:

– У меня была уйма времени, и я не знал, чем еще заняться.

– А почему вы так злились?

Эрлин пристально взглянул на него.

– Что-что?

– Я вас услышал. Я подумал было, что это голос ветра, голос одного из Ушедших. Вы злились, я это слышал. Я вас потому и нашел.

На лице Эрлина отразилась глубокая, почти пугающая печаль. Так глубока была эта печаль, что Ваэлин снова подумал, не довелось ли ему спасти безумца.