Пятьдесят слов дождя - Аша Лемми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пусть у нее будет еще несколько лет относительного счастья. Хотя бы этого, полагаю, она заслуживает.
* * *
Боль пришла быстро. Обратный путь, путь к жизни, Нори искала долго.
Она продиралась сквозь густой туман, с трудом поднимая конечность за конечностью. Навалилась такая тяжесть, словно к каждой косточке привязали по огромному камню. Потом кто-то прикоснулся к ее… голове? Спине? Рукам? Было не разобрать, тело казалось единым сгустком. К губам прижалось нечто теплое, со вкусом окаю[10] и капельки корицы. Знакомый вкус пробудил желание поесть, это было единственное, что умела готовить мать.
Ложка продолжала мягко давить на губы, и Нори ее впустила; инстинктивное желание сглотнуть пересилило замешательство.
Жарко. Господи, почему так жарко? Все горело. Каждый вздох был милостью, подарком небес, который мог больше не повториться. Воздух в легких казался слишком густым, чтобы принести облегчение.
Нори смутно слышала разговоры. Словно она под водой, а говорят на поверхности. День сейчас или ночь? К губам снова что-то поднесли… Вода! Желанная, потому что может погасить гнетущий жар.
Но вместе с водой что-то… твердое. Оно царапнуло горло, и Нори дернулась, пытаясь избавиться от помехи, однако ей не дали открыть рта. Сопротивляться не было сил. Нори сглотнула, и следом вновь появилась вода, облегчая боль.
Цикл повторялся, долго ли, часто ли – Нори понятия не имела. Как только она чувствовала ложку, то открывала рот.
Иногда ко лбу прижималось что-то прохладное. Освежающее. Приятное. Хотелось сказать «спасибо», но почему-то не получалось.
Мало-помалу туман рассеивался. Нори стала лучше понимать, что происходит. Она могла бы даже есть в постели, прислоняясь к подушкам, если бы смутные силуэты ей помогли.
Теперь она знала, что ложку держит Акико, а в углу притаился Акира. Он молча сидел и читал книгу – и когда Нори просыпалась, и когда засыпала. Ей не хватало сил позвать его по имени.
Прошло еще некоторое время. Дни или недели.
Немного окрепнув, во время кормления Нори стиснула запястье Акико и попросила чуть-чуть мороженого. После долгого молчания голос прозвучал слабо и хрипло. Служанка на мгновение оцепенела, затем расплылась в широкой улыбке.
– Как скажете, маленькая госпожа.
Выходя из комнаты, Акико наклонилась и прошептала что-то Акире на ухо. Мальчик оторвал взгляд от книги – и встретился с сестрой взглядом. И тогда Нори поняла, что не умрет.
Глава пятая
Лютики
Киото, Япония
Лето 1951 года
Лето подходило к концу, дни стояли теплые и ветреные. Иногда Акира отменял одно-два занятия, чтобы выполнить кое-какие поручения или навестить друзей в Токио. Нори сидела у двери, пока он не возвращался. Ее постоянно терзал страх, что брат к ней не вернется.
Чтобы свести ее жалобы к минимуму, Акира подкупал сестру безделушками из города. Вернувшись из недельной поездки в Токио на конкурс скрипачей, он вручил ей плюшевого кролика. Акира отказался говорить, победил он или нет, однако Нори ухитрилась подсмотреть, как в его комнату принесли новый сверкающий трофей.
– Увидел его на витрине магазина, – сухо отметил брат, протягивая игрушку. – Последний в продаже, так что не потеряй, вряд ли смогу достать еще одного.
Плюшевый кролик был просто восхитителен, с белоснежным мехом и радостными черными глазами-пуговичками в форме полумесяца. Вокруг его шеи красовалась ярко-желтая лента, повязанная бантом. Присмотревшись, Нори различила вышитые на шелке крошечные солнышки.
Она назвала игрушку Шарлоттой, в честь героини «Оливера Твиста». Благодаря Акире, у которого с самого детства английский был вторым языком, Нори преодолела уже примерно три четверти этого произведения. Пока она оправлялась от болезни, Акира садился у ее постели и читал ей вслух.
С того дня Шарлотта сопровождала Нори повсюду. Когда девочка ела, крольчиха сидела под стулом. Когда шло занятие, Шарлотта занимала место на пианино. Ее улыбка была пришитой – а потому не исчезала, даже когда Нори запиналась, а Акира с отвращением кривился.
Как-то во время урока Нори пошутила, что, если Акира хочет добиться результата, надо попробовать ее лупить. Она ожидала услышать смех, но брат лишь тяжело на нее посмотрел.
– Она тебя бьет?
Нори мгновенно стало неловко. С равнодушным Акирой она еще могла иметь дело; серьезный был зверем совершенно иного рода.
– Ну… чуть-чуть.
Акира нахмурился и опустил чашку с чаем на приставной столик.
– Часто?
– Каждую… неделю. Ничего страшного, правда.
Акира потребовал подробностей, и Нори пришлось рассказать ему о визитах бабушки и порке, которая неизбежно за этим следовала. Нори рассказала все – в том числе и о специальных ваннах, предназначенных для химическог-о осветления кожи. Акира слушал с суровым лицом.
– Это больше не повторится, – произнес он, сунув ей в руки еженедельное задание – четыре произведения, которые нужно выучить наизусть и сыграть. – Здесь Брамс. Ты с ним еще не знакома. Его стиль покажется тебе трудным, но я ожидаю, что ты его все равно освоишь. Ясно?
– Постараюсь, аники.
– Я сказал не постараться, а освоить. И продолжай играть пьесу, которую я дал тебе на прошлой неделе. Я скоро вернусь.
– А какую именно?
Акира пожал плечами. Было ясно, что его внимание уже сосредоточилось на чем-то ином.
– Любую. Они все вышли ужасно, тебе есть над чем потрудиться.
Нори не стала гадать, что Акира намерен сделать. Он делал то, что хотел и когда хотел, а остальной мир ему повиновался. Акира был единственным законным наследником. И дражайшая бабушка скорее отпилила бы себе ногу, чем позволила бы сказать, что Юко Камидза несет ответственность за гибель семейного наследия… Правда, с тех пор, как Акира объяснил, что монархия жива разве что номинально, Нори не знала, какую пользу им это наследие принесет. Благородные кугэ[11], от которых происходила семья Камидза, аристократия императорского двора кадзоку[12], к которой принадлежала бабушка, – все это в прошлом. Теперь кузены императора или рисоводы – в новой Японии все были равны.
Акира говорил, что переход от старого общества к новому происходит не очень гладко. Почему Акира все ей объяснял, почему его волновали события ее жизни, для Нори по-прежнему оставалось загадкой. Она знала, что в лучшем случае могла надеяться быть для него развлечением. Через много лет, когда они оба вырастут, Акира будет очень важной персоной. Пусть после войны сословия и наследственные титулы официально
