Чилима - Игорь Кротов

– А зачем я тебе буду мешать? Ты и так прекрасно справляешься! Смысл какой?

«Конечно, никакого, но когда я отдаю тебе твою половину, моя жаба вопиет: за что ему целую половину?»

– Ты уже относишься к бабкам как к родным? – я начал шутить, но мой друг не понял юмора.

– Колода, ты гонишь?

Гоню, Яцек, гоню. Но мне просто интересно, как твой батя дает тебе такие деньги на литье, когда для многих его работников эта сумма – недостижимая ежемесячная мечта? Стоп! Снова ловлю себя на тупом люмпеновском вопросе: «Где справедливость?» А ведь постоянно себе говорю – не тратить время и силы на вопросы без ответов…

– Ладно, поехали! Мне давно пора голову проветрить. А на море я не был уже три недели.

Пока я одевался, Влад рассказывал, как у него прошел эфир. Его программа «Ночное такси» становилась популярной у тех, кому не спится по разным поводам. Он как-то лихо давал понять этим людям, что они хоть и придурки, но имеют на это право. Придурки не обижались, а, наоборот, радовались, что их хоть кто-то слушает, и обрывали студийный телефон. Популярность программы росла – и вместе с ней самооценка Яцека. Я, конечно, попытался ему рассказать о моей пропавшей пятисотдолларовой половине, но он не стал вникать, просто сказал: «Борись, ищи и не сдавайся!» Наверное, я тоже становлюсь для него целевой аудиторией. Когда мы вышли из подъезда, сразу бросилось в глаза, что рядом с моим маленьким сереньким «спринтером» стоит большой белый «сурф».

– Химчистку салона сделал, а кузов воском натер, – Влад явно гордился собой.

«Сурф» на ярком послеполуденном солнце сиял, горел, сверкал, переливался девственно чистым белым цветом, красивым до зависти. Только мы подошли к нему, как на заднее стекло с пролетавшей мимо чайки шлепнулась увесистая оплеуха помета.

– Сволочь! – крикнул Яцек небесам.

– Дай поведу?

– На! – ключи великодушно бросились мне в руку. – Там открыто.

Я даже не сообразил спросить, почему, – настолько был взволнован. Не знаю, у кого как, а у меня это первая поездка за рулем на настоящем джипе. Руль, торпеда, ручка переключения скоростей, ручка блокировки мостов – все подчеркивало, что это джип. Когда впервые попадаешь на водительское место такого автомобиля, сразу ощущаешь, насколько ты выше других. У меня мгновенно появилась уверенность в себе и даже некоторое чувство превосходства. Вставил ключ, завел мотор. «Сурф» в ответ вздрогнул, чуть скрипнув рессорами – реально круто! Перед тем как тронуться, я потянулся, чтобы настроить зеркало заднего вида. А в нем торчала рожа Марка.

– Владислав, – Марк сделал ударение на «и», – ты сказал, что вернешься через пять минут! Я чуть не умер! Здесь же, как в крематории!

От неожиданности я не обратил внимания на двусмысленность шутки, прозвучавшей из его уст.

– Привет, Марк! Ты меня напугал!

– Привет! А ты меня успокоил!

– Чем?

– Тем, что ты за рулем. Пока я с ним от мойки доехал, столько натерпелся! Почему таким выдают права, Игорь?

– Ему не выдали, ему продали! Это в корне меняет дело. Сдать на права может не всякий, а купить – любой.

– Ты мне подскажешь адрес гастронома, где их продают?

– Подскажу, но там теперь дорого. Яцек уже за пятьсот баксов брал.

– Пятьсот баксов? Это немыслимо! Буду ждать, пока мне их подарят!

– Колода, поехали через Светланскую, – пока я потихоньку выруливал из двора, привыкая к сцеплению, Влад проложил маршрут.

– Зачем? Давай поедем по Алеутской или Океанскому через Третью Рабочую – так ближе!

– Поехали по центру, там всегда людно, – одно из любимых занятий Влада – это охота на девиц. Он считал, что на Светланской их живет больше, чем на других центральных улицах. Думаю, что на Океанском и Партизанском их не меньше: там же находятся ДВИСТ и Мед – признанные центры разведения этих особей.

Спорить у меня желания не было (я же на его джипе!) – просто мысленно плюнул ему в рожу и поехал по его маршруту.

– Который час? – спросил Марк.

– Не знаю, как-то упустил, – у меня с наручными часами в этой жизни не складывалось: они или терялись, или разбивались, поэтому давно перестал с ними связываться. Часы на торпеде «сурфа» показывали начало седьмого. – А эти почему неправильно идут?

– Мне мыли двигло, снимали аккумулятор, все сбилось, – сообщил Влад.

– Тогда как быть? – спросил Марк.

– Ты куда-то торопишься?

– Нет, но всегда надо помнить, в каком времени ты живешь. Разве не так? – спросил Марк.

– Не обязательно помнить об этом самому, время все равно не даст о себе забыть. Думаю, сейчас интервал от часу до трех. Если надо точнее, можно остановиться и спросить.

– Да ладно, не важно. Это в Америке время – деньги, а у нас… – он не стал договаривать.

– А что у нас, Марк? – мне действительно было интересно: а что у нас?

– А у нас – власть!

– Что – «власть»?

– Власть – это деньги!

– Марк, не начинай! Ты обещал, что не будешь его провоцировать! – Яцек знал, что любой наш спор с Марком заканчивается моей победой за явным преимуществом.

– Владислав, все, я нем! – Марк отработал назад. Всегда бы так!

Пока мы медленно ползли до поворота на Светланскую, Марк рассказывал нам о своих планах:

– Мы собираемся формировать в городе клубную субкультуру! Сейчас же, кроме дебильных танцев, тупого пьянства и дешевого стриптиза ни один клуб ничего не предлагает. Поэтому мы сделаем шоу!

– Кто «мы»?

– Мы с Серегой Рукосуевым, моим однокурсником! Пошлый, прыщавый, маргинальный толстяк и я – куртуазный эстет! Отращу бакенбарды и буду читать матерного «Евгения Онегина», а Серега будет пьяных людей на сцене раздевать.

– Ты думаешь, они на это поведутся? – с сомнением спросил Влад.

– Убежден! Помнишь, Макс рассказывал, он в Москве шоу видел? Какой-то дурачок ведет – забыл, как его зовут! Ты его знаешь, он раньше песни пел… Ну, не важно. Так вот: в этом шоу бабы и мужики, чтобы раздеться, в очереди стоят! Это в Москве! А наши еще приплачивать за это будут, вот увидишь! Пока толстяк их будет раздевать, я буду очередь продавать! Надо только название для шоу придумать – что-нибудь яркое и всем понятное. Кстати, а где Макс? Мне надо у него кое-что уточнить.

Марк воодушевился, его черные глаза еще больше вылезли из орбит и горели, как у демона. Он сидел на заднем диване между нашими сиденьями и потирал руки от предвкушения. Не знаю, как насчет раздевания пьяных (мне сложно судить – я не пью), а вот идея с матерным «Онегиным» в исполнении Марка мне показалась забавной.

– Макс уехал, – сообщил Влад.

Макса мы видели все реже и реже. По делам банка он часто ездил в командировки, в основном в Китай и Корею.

– Опять за бугор?

– Нет, в Россию.

Когда я повернул на Светланскую и увидел, что почти весь поток поворачивает на светофоре на Океанский, сразу нырнул в правый ряд, который ехал немного поживее. За светофором оказалось совсем пусто, я перестроился влево и надавил на газ. «Сурф», как будто получив пинок под зад, резво подхватил в горку. Турбина запела, а вместе с ней – моя душа. Наверное, поэтому и не сразу сообразил, что передние автомобили где-то в районе ДОФа стали сбрасывать скорость: почему-то впереди перекрыли дорогу. Ситуация не была критичной; понемногу подтормаживая двигателем, я уже собирался остановиться, как вдруг сзади меня раздался визг тормозящего автомобиля. Бросив взгляд в зеркало, понял – задницу нам сейчас развалят. Резко надавив на газ и вывернув руль до упора влево, я развернул тяжелый джип и остановился в противоположном направлении. Благо, встречка была пустая! Влад во время моего маневра успел схватиться за ручку на левой стойке и хоть как-то удержался на переднем сиденье. А вот Марку повезло меньше. У него не было ни опоры, ни упора, он завалился между сиденьями вниз головой и никак не мог выковыряться обратно.

Я посмотрел налево. Сидевший в «лауреле» крупный мужчина извинительно поднял ладони кверху. Я махнул рукой – да ладно! Влад автоматически повторил мой жест, но при этом посмотрел на меня. До него только дошло: мы спаслись!

– Там какая-то суета. Пойдем, посмотрим! – он вылез из машины и показал на толпу, которая стекала с улицы Первого Мая, перекрывая всю Светланскую. Мне показалось странным, что все автомобили безропотно разворачивались и уезжали в обратном направлении.

Яцек открыл заднюю дверь и помог выбраться Марку, который причитал и жаловался на смертельную опасность дружбы с нами. Мне удалось быстро припарковаться напротив входа в четвертый гастроном, я забрал барсетку Влада и, пискнув сигналкой, пошел догонять друзей. Они уже подошли к толпе народа, которая, несмотря на жаркий послеполуденный час, оказалась довольно внушительной и гудела от любопытства. Мы стали продираться между людей влево – туда, где падала тень от здания, – чтобы узнать, в чем причина внезапного затора. Ни по радио, ни по телеку не объявляли, что перекроют улицу в центре города. Когда мы с Владом оказались в первом ряду, перед нашим взором открылась еще более непонятная картина. Поперек Светланской, образуя широкий коридор, обильно потели в оцеплении вперемешку менты и крепкие пацаны в черных рубашках в пропорции один мент на трех пацанов. Сверху от драмтеатра другие пацаны в черном на руках несли гроб. Люди в первых рядах стояли почти бесшумно, и только рядом с нами постоянно плакал маленький ребенок, которого вяло успокаивала полная молодая мамаша.