Американская фантастика. Том 11 - Пол Андерсон

Эверард прикрыл рукой огонек трубки. Ее тепло успокаивало. Эпохи критических ситуаций, никогда не приводили его в особый восторг.

— Понятно, — сказал он. — Они не сумели произнести тщательный поиск потому, что это могло привлечь внимание слишком большого числа местных жителей, и в критический момент они повели бы себя совсем не так, как обусловлено историей. Так-так. А кто-нибудь пытался переодетым походить среди людей и осторожно разведать, что к чему?

— Несколько экспертов из Патруля. Они жили там по многу недель, конечно, из расчета времени Древней Персии. И не услышали ни малейшего намека. Эти племена настолько дики и подозрительны… возможно, они боялись, что наши агенты — шпионы мидийского царя: насколько я поняла, они недовольны его правлением… Нет. Патруль не смог ничего обнаружить. К тому же нет никаких данных, что исчезновение Кейта как-то повлияло на историю. По их мнению, Кейта убили, а его скуттер куда-то исчез. И какая разница…

Синтия вскочила на ноги и закричала:

— И какая разница, если среди множества скелетов, затерявшихся в веках, в каком-нибудь овраге окажется еще один?

Эверард тоже поднялся, она прильнула к его груди, и он дал ей выплакаться. Он даже не подозревал, что ему будет так плохо. Он уже совсем перестал вспоминать ее (разве что по десять раз на дню), но сейчас она пришла к нему сама, и ему придется забывать ее заново.

— Неужели нельзя вернуться назад в пределах нашего времени? — взмолилась она. — Хотя бы на неделю назад, чтобы предупредить его, что он не должен туда отправляться? Разве я многого прошу? Что за чудовища придумали закон, запрещающий это!

— Его придумали самые обычные люди, — сказал Эверард. — Если мы хоть раз начнем играть с собственным прошлым, то в конце концов запутаемся так, что никого из нас просто не останется в этом мире.

— Но за миллионы лет и даже больше… ведь были же исключения!

Эверард не ответил. Он знал, что исключения были. Он также знал, что в деле Кейта Денисона исключения сделано не будет. В Патруле работали не святые, но ни один патрульный не осмелился бы нарушить существующие законы в личных целях. Потери ты воспринимаешь, как на войне, и поднимаешь бокал в память погибшего, но не отправляешься назад в прошлое, чтобы увидеть его живым.

Синтия высвободилась из его объятий, вернулась на кушетку и осушила свой бокал до дна. Когда она запрокинула голову, золотые локоны упали ей на лицо.

— Прости, — сказала она, вынула платок и вытерла глаза. — Прости, что я разревелась.

— Глупости.

Она уставилась в пол.

— Ты можешь попытаться помочь Кейту. Обычные агенты бросили это дело, но ты можешь попробовать.

Это была мольба, и отступать Эверарду было некуда.

— Могу, — сказал, он. — Но у меня может ничего не получиться. В истории значится, что, если я попытаюсь разыскать его, у меня ничего не выйдет. Кроме того, на любое изменение пространства-времени посмотрят косо даже в таком простом и обычном деле.

— Для Кейта это дело совсем не обычное.

— Знаешь, Син, — прошептал он, — немногие женщины на Земле сказали бы так. Большинство сказали бы, что это дело довольно непросто для меня.

Она попыталась поймать его взгляд и секунду стояла совершенно неподвижно. Потом пролепетала:

— Прости, Мэнс. Я не знала… Я думала, за столько времени ты уже…

— О чем это ты? — проговорил он, обороняясь.

— Неужели психологи Патруля ничего не могут сделать? — спросила она и снова опустила голову. — Уж если они смогли обработать нас до такой степени, что мы просто не в состоянии никому рассказать, что существуют путешествия во времени… я думала, вполне возможно внушить человеку, что он больше не…

— Замолчи, — грубо оборвал ее Эверард. Некоторое время он сосредоточенно грыз свою трубку. — Хорошо, — сказал он наконец. — Есть у меня кое-какие соображения на этот счет. Если Кейта можно спасти, ты его увидишь завтра утром.

— Скажи, ты можешь перебросить меня сейчас в завтрашний день? — дрожащим голосом спросила Синтия.

— Могу, — сказал он. — Только я этого не сделаю. Тебе нужно хорошенько отдохнуть за ночь. Я провожу тебя домой и позабочусь, чтобы ты приняла снотворное. Затем вернусь сюда и все хорошенько обдумаю.

Его губы дрогнули в подобии усмешки.

— Прекрати этот рев, слышишь? Я же сказал, что мне необходимо подумать.

— Мэнс…

Она вложила свои руки в его.

Он вдруг ощутил в ней внезапный прилив надежды и проклял себя за это.

3

Осенью 542 года до нашей эры в долине Кура появился одинокий всадник. Он ехал на красивой гнедой кобыле, более крупной, чем даже местные кавалерийские лошади, что где-нибудь в другом месте наверняка привлекло бы какого-либо разбойника. Но Великий царь установил такой строгий порядок в своих владениях, что, как говорили в народе, даже девственница с полным, мешком золота за плечами могла пройти всю Персию вдоль и поперек без всякого для себя ущерба. Это было одной из причин, по которой Эверард выбрал именно эту дату: Шестнадцать лет спустя после исчезновения Кейта Денисона. Другая причина заключалась в том, что он хотел оказаться в Персии тогда, когда улягутся волнения и суматоха, вызванные появлением в 558 году до нашей эры первого путешественника во времени. Какова бы ни была судьба Кейта, о ней легче всего было узнать в более позднее время, по крайней мере непосредственно после происшествия Патрулю ничего сделать не удалось.

И наконец, согласно данным Археменидского ареала 542 год был первым относительно спокойным годом с момента исчезновения Кейта. Годы 558–553, когда персидский царь Аншана Куруш (известный истории под именем Кира) находился в натянутых отношениях со своим господином, мидийским царем Астиагом, были очень напряженными. Затем следовали три года, во время которых Кир поднял мятеж, империю разрывала гражданская война, и персы в конце концов победили своих северных соседей. Но Кир не мог еще считать себя победителем. Ему предстояло подавить восстания побежденных и отразить набеги урало-алтайских племен; он потратил еще четыре года на то, чтобы справиться со всем этим и расширить свои владения к востоку. Это встревожило его соседей-монархов. Вавилон, Египет, Лидия, Спарта составили коалицию во главе с лидийским царем Крезом и в 546 году до нашей эры напали на Кира. Лидийцы были разбиты наголову, их земли были захвачены, но они поднимали восстания, которые снова и снова приходилось подавлять. Надо было как-то договориться с греческими колониями: Ионией, Карией и Ликией, — и, пока полководцы Кира разрешали эти проблемы на Западе, сам он воевал на Востоке, отбрасывая от границ государства дикие племена, грозившие захватить и сжечь его города.