Счастье всем, но не сразу: сверхпопулярная типология личности - Елена Александровна Чечёткина

“Надо пускать палочку с подковыркой, если ты понимаешь, что я хочу сказать, Тигра”.

Он, наконец, пишет стихи!

Не беда, что дом, на самом деле, построили Пух и Пятачок, использовав для этого первоначальное творение Иа, приняв его (не без оснований) за груду палок; что его способ вряд ли дает какой-то выигрыш; и что стихи не очень-то (“… Мы все здесь твои друзьи (не так!) / Мы все здесь друзья (твоя? Опять не так!”). Суть в том, что, интуитивно применяя защиту творчеством, Иа-Иа сам добывает радость, сам улучшает качество своей жизни.

Но иногда без психотерапевта все же не обойтись – в том случае, если шизоид переходит от нормального функционирования к расстройству, когда характерные личностные черты (прежде всего, «уход в себя», аутичность) настолько выражены, что серьёзно затрудняют жизнь самого человека и/или его ближайшего окружения: родных, друзей, сотрудников. Чуткий терапевт «чувствует» шизоидную личность уже на пороге своего кабинета (особенно, если он сам имеет шизоидный компонент). А если рационализировать это «ш-чувство», то говорят о расщеплении как характерологическим признаке шизоида, поглощении как его основном страхе и о дистанцировании как способе существования шизоида в человеческом обществе, то есть, среди «своих».

2. Расщепленние

Иллюстрировать шизоидную личность я буду с помощью Лемюэля Гулливера (образ) Джонатана Свифта (автор); оба – шизоиды. Расщепление номер один.

Свифт был известен современникам как захолустный священник (Ирландия) – и как блестящий памфлетист и, в силу этого, влиятельный политический деятель (Лондон). Расщепление номер два.

Его главная книга о путешествиях Гулливера [23], написанная в 1726 году (кстати, вначале анонимно – даже издатель не знал имени автора), существует в виде давно устаревшего политического памфлета (для взрослых) – и вневременной фэнтэзи (для детей). Расщепление номер три.

Канал «Культура» уже два (по крайней мере) раза показал одноименный фильм производства США-Великобритании. Расщепление номер четыре, вербально-визульное.

В фильме отщепилась новая линия: Гулливера по прибытии домой запихивают в психушку, и только усилиями жены и сына (представившего консилиуму лилипутскую мини-овцу), да и самого Гулливера, обосновывающего в страстной обличительной речи нормальность своей «ненормальности», ему удается выйти на свободу. Расщепление номер пять.

Но это так, к слову. А что имеет в виду профессионал, когда говорит о расщеплении у шизоидной личности? По Мак-Вильямс: “Когда аналитики отмечают переживание расщепления у шизоидных людей, они имеют в виду чувство отстранённости от некоторой части самого себя или от жизни вообще. Защитный механизм расщепления, при котором человек попеременно выражает то одно состояние Эго, то другое, противоположное, или, защищаясь, разделяет мир на абсолютно хорошие или абсолютно плохие аспекты, – другое использование данного слова” [3, c.249].

Гулливер все время убегает от своего «Я» примерного семьянина, уплывая в очередное путешествие, в свое основное шизоидное «Я» – и попадая при этом в очередную страшилку, которая у «нормального» человека навсегда отобьет охоту к перемене мест. Но не у него! “Я провел дома с женой и детьми около пяти месяцев и мог бы назвать себя очень счастливым, если бы научился наконец ценить спокойную и тихую жизнь. Но страсть к путешествиям не оставляла меня. Мне предложили на очень выгодных условиях…”

Свифт постоянно курсирует между Дублином (нелюдимый священник; уход от мира) и Лондоном (острослов-писатель-политик; приход в мир).

А что касается разделения «хорошее—плохое» – послушайте Гулливера-Свифта в гостях у разумных лошадей: “Они с жадностью пожирали коренья и сырое мясо, очень неприглядное на вид. Впоследствии я узнал, что это были трупы подохших собак, ослов и коров. ……Пищу они держали в когтях передних лап и разрывали ее зубами. Хозяин-конь приказал своему слуге, гнедому лошаку, отвязать самое крупное из этих животных и вывести его во двор. Поставив нас рядом, хозяин и слуга начали внимательно сравнивать нас, после чего несколько раз повторили слово «еху». Невозможно описать ужас и удивление, овладевшее мной, когда я заметил, что это отвратительное животное по своей внешности в точности напоминает человека” [23]. М-да… Помнится, даже в детстве меня слегка коробило это последнее путешествие в мир идеальных коней; резковаты все же бывают шизоиды-памфлетисты. И откуда такая горечь? От типа личности: непросто быть шизоидом, чужим среди своих…

3. Поглощение

Как-то на одном из ток-шоу был представлен дикий сюжет – и не менее дикий комментарий психолога. Парень и девушка любят друг друга, женаты и хотят ребёнка. Но парень предлагает ей ребёнка не от себя, а от кого-то другого, потому что ненавидит свой вспыльчивый характер и не хочет такого сына. Увещевания психолога: «Вы же научились жить со своим характером, справляетесь с ним – значит, будете понимать своего ребёнка и справитесь с ним тоже. А чужой, с неизвестной генетикой? Там же возможно всё, вплоть до психических [круглые глаза] отклонений!»

Хотелось бы утешить эту пару (в случае, конечно, если сюжет не выдуман): характер не наследуется, во всяком случае, столь категорично. С типом личности рождаются, и этот тип может совершенно отличаться от типов родителей. Например, так:

“… в то время как большинство младенцев прижимается, прилипает и цепляется за тело того, кто о них заботится, некоторые новорожденные «окостеневают» или уклоняются – как будто бы взрослый вторгся и нарушил их комфорт и безопасность” [3, c.247].

Всё! Родился шизоид, и его дальнейшая судьба – развитие по адаптивному или дезадаптивному (патологическому) пути – зависит как от родителей (опасны и чересчур заботливые, гипер-опекающие, и пренебрегающие своим «странным» отпрыском), так и от потенциала личности, в первую очередь креативного (творческого).

И всё же, как может едва родившийся младенец понять, что он «чужой», что другие его «не поймут»? А он и не понимает, он чувствует. Шизоиды сверх-сенситивны (гипер-чувствительны) к внешним раздражителям, и поэтому инстинктивно (а потом и сознательно) стремятся уменьшить их поток. Есть у великороссов поговорка, отделяющая «своих» от «чужих»: «Что русскому хорошо, то немцу – смерть». Так же и у младенцев: если «обычный» стремится к новым ощущениям и предметам (попробуй удержи маленького исследователя!), то «необычный» уклоняется или строго дозирует вторжение нового. Больно! “Как будто бы нервные окончания у шизоидов находятся ближе к поверхности, чем у всех остальных” [3, c.247]. Внутреннее ощущение: если ты откроешься, внешний мир хлынет, размоет, поглотит тебя. Не впускать! Свернуться калачиком и закостенеть… Если следовать буквально, получаются аутичные дети (потом – взрослые, неспособные к самостоятельному существованию) и/или кататоники (форма шизофрении). К счастью (и для них, и для мира!), большинство шизоидов успешно адаптируется, но СТРАХ ПОГЛОЩЕНИЯ остается.

Этим страхом пронизана вся вторая часть книги Свифта, «Путешествие в Бробдингнег». Великаны