Состязание. Странствие - Коре Холт

Вероятно, Амундсен сразу сообразил, что это может быть правдой, а может и нет. Но что подумает мир, если он направится к полюсу, утверждая, что его старый друг, доктор Кук, солгал? Возможно, по щекам его текли слезы. Возненавидев весь свет, он бросился на кровать, чертыхался, даже подумывал о самоубийстве.

Но тут же он понимает: «Ты должен скрыть свои мысли».

Не подавай виду, даже если тебе хочется, чтобы это оказалось обманом. Он берет себя в руки. Душа и нервы, лицо и сердце, руки и ноги — все должно быть в норме. Выходит, встреченный журналистами. Говорит, что всецело верит в истинность полученного известия:

— Мой добрый друг доктор Кук покорил Северный полюс. Я поздравляю его.

Но тут приходит новая телеграмма: американец Роберт Эдвин Пири тоже утверждает, что дошел до Северного полюса.

Пири обвиняет Кука во лжи. Кук, улыбаясь, стоит на своем. Амундсен публично поклонился одному герою, он не может сразу после этого раскланиваться перед другим. Ему совершенно ясно: пусть даже удастся разоблачить одного, обоих разоблачить невозможно.

Теперь на земном шаре остается лишь одна точка, на которую не ступала нога человека.

И его осеняет идея.

Он останавливается на ходу, озирается, быстро проводит рукой по макушке. Идея настолько смелая, что его охватывает дрожь. Он пробует отстранить ее, но по нахлынувшему чувству радости понимает, что к нему возвращаются силы и жажда жизни. Но — молчок. Никому, ни за что ни слова.

Да-да, молчок: в Англии планируют экспедицию. У них нет никакой монополии. Но если я проговорюсь, дойдет до газет, и поход на юг может оказаться невозможным из-за наших близких отношений с англичанами. Шеклтон ведь пробился достаточно далеко? Теперь туда собирается Скотт. Покоритель Северо-Западного прохода сжимает руками голову. В ней все гудит. Он невротик, но умеет владеть собой.

Он встречает свою Тень, брата Леона. Они обсуждают проблему. Руалд открывает Тени свои замыслы. Тень — единственный, кому он всецело доверяет. Они вместе ходили в тот памятный горный поход. Знают слабости друг друга, знают про честолюбие, не ведающее преград. Тень умнее своего брата Руалда, однако лишен его смелости. Он не избранник, но возмещает это тем, что умеет быть незаменимым в редких, особых случаях.

Примечательная картина: двое в гостиничном номере, две пары сверкающих глаз в полумраке. Из опасения, что кто-нибудь услышит, они не смеют говорить громко. Первые наброски на бумаге. Лихорадочный поиск карт — как добыть карты Антарктиды? Нам необходимы карты. Не покажется это подозрительным, если мы пойдем в магазин и купим карту? Ты ведь знаком с тем районом, ходил туда на «Бельжике»? У англичан нет монополии.

Но — молчок.

Если получится — нам все простят.

Не получится — будет полный крах, тебя осудят как бесчестного человека. Я, Тень, смогу уйти в тень. Тебе придется стоять на виду с клеймом бесчестия. Ты ставишь на карту все. Ты должен либо быть первым, либо умереть.

Вот когда нам является масштаб и характер гения Амундсена. Это самый рискованный и смелый шаг в его жизни. Не то, что он достиг полюса, а что втайне перекроил свои планы, заменил север югом. Дело тут не в морали. А в том, чтобы пожелать и воплотить желание в жизнь.

Он побеждает потому, что масштаб его личности позволяет принять масштабное решение.

За его спиной стоит с суровым видом Тень. Ощутил ли на какое-то мгновение покоритель Северо-Западного прохода, как на него повеяло холодком от старшего брата? Сметливого брата, который все понимает, но не избран что-либо совершить? Впоследствии v них произошел разлад.

Руалд обманывает Нансена.

Он обманывает парламент.

Обманывает общественность и всех жертвователей.

Он знает: придет на полюс первым — его оправдают. И опозорят, ославят, если он не будет первым в точке, где никто еще не бывал и где людям нечего делать.

Амундсен решает поместить свою зимнюю базу на шельфовом леднике в Китовой бухте[12] в море Росса. Если Скотт высадится там, где зимовала экспедиция «Дискавери», Амундсен окажется ближе него к полюсу на целый градус, или на сто десять километров.

Когда Шеклтон в 1908 году подошел к ледовому барьеру в Китовой бухте, его встретило устрашающее зрелище. Огромные льдины, откалываясь от барьера, вставали на дыбы и разбивались вдребезги. Из каши обломков вздымались новые льдины, барьер громыхал, солнечный луч, прорвавшись сквозь тучи, озарял причудливые ледовые образования, которые тут же исчезали в туманной пелене. И корабль с испуганными людьми — соринка в полынье — поспешно повернул кругом, чтобы пробиться к материку у мыса Хат-Пойнт.

Амундсен знает об этом. Перед нами пример его независимости и отваги: взяв карту, перед отплытием он изучает ее в одиночестве, не спешит с решением, это не в его натуре, медленно, после многочасовых одиноких прогулок, когда мысли перемалывают проблему, как волны перемалывают льдины, созревает его план — именно в Китовой бухте, на шельфовом леднике в море Росса, разобьет он лагерь и перезимует.

На первый взгляд, безумный план. Но у него есть контраргументы, которые он мысленно предъявляет неизбежным критикам. Если бы Шеклтон вошел в Китовую бухту днем позже или одной ночью раньше?.. Вели бы себя море и льды так же бурно? Нет ли признаков, указывающих на… И он отыскивает доводы в давних отчетах, тщательно анализирует собственный опыт, наблюдения над ледовой обстановкой в тот раз, когда он ходил на юг на «Бельжике», прислушивается, наконец, к голосу своего инстинкта.

Нет ли признаков того, что Китовая бухта неглубока, что где-то внутри нее подо льдом скрываются островки? Наверно, там есть шхеры, цементирующие лед, делающие его сравнительно прочным? Пусть море иногда беснуется в гневе, как укрощенный великан. Но вообще-то экспедиция может спокойно зимовать на льду?

Наверно — и если это получится, его ждет похвала. Не получится — вряд ли критика дойдет до него. Да, он рискует жизнью, и не только своей, но ведь на то и жизнь, чтобы рисковать ею? Если его что и заботило, то можно выразить это так: пусть погибнут все либо никто.

Итак, он решает устроить зимовье на льду Китовой бухты. Твердо, не отступая ни на вершок, стоит на этом решении, без колебаний осуществляет свой план. Но никому не говорит о своих мыслях по этому поводу.

Не говорит даже членам экспедиции. Пусть тревоги останутся уделом одного человека.

Между тем в Христианию приезжает Скотт. Он молодожен и привез Кэтлин с собой. Она прекрасно одета и не скупится на приветливость; подчеркнуто гордится своим мужем; женщина с выдающимися данными — внутренними и внешними. Достаточно умная, наделенная тонким вкусом, но готовая забыть об этом во имя тактических соображений. Нансен любуется ею. Он человек высокой культуры. Ему довелось быть посланником в Лондоне, и он прекрасно знает английские нравы и обычаи. Умеет поцеловать ручку и выразительно поднять одну бровь, а то и обе, коли есть в том прок. К тому же он обходителен, как всегда, и, как всегда, услужлив. Скотт носит соломенную шляпу. Он не такой робкий, как при их первой встрече. Однако дистанция сохранилась. По-прежнему Нансен мэтр, а он ученик. Эти роли отлично устраивают обоих, особенно Нансена. Они отправляются в город и знакомятся с санями, вновь обсуждают проблему лыж. Старший охотно делится своим богатым опытом, супруга щебечет, супруг вежливо кланяется. У всех троих радостное настроение. Один из них отправится на Южный полюс и погибнет.