Как поступить в американский университет и обучаться в нём бесплатно - Михаил Ахманов

Теперь поговорим о том, каков может быть этот ответ. Тут случаются курьёзы: например, мой сын получил торжественное письмо, где его поздравляли с поступлением в весьма неплохой университет, а вместе с письмом – форму, в которой требовалось указать источник платы за обучение и проживание в размере тридцати тысяч долларов в год. Несколько дней мы с Сергеем пребывали в полной прострации, потом проконсультировались у друзей и знакомых и выяснили, что такие случаи бывают – в университете не обратили внимания на то, что в первом письме соискателя черныи по белому написано: «I do not have financial resources for my education. I plan to request a financial aid from your University. If financial aid is not available I do not wish to be considered for admission.» Что ж, и американские чиновники не безгрешны!

Ваши действия в подобном случае: вы срочно отправляете в университет письмо, где благодарите за оказанную честь и ещё раз повторяете: «I do not have financial resources for my education. I plan to request a financial aid from your University. If financial aid is not available I do not wish to be considered for admission.» Университет ответит, что поправка учтена, и запросит, даёте ли вы согласие баллотироваться на следующий срок, если стипендии текущего года уже распределены. Дайте это согласие; если вы успеете поступить в другой университет, то всё равно приятно узнать, что и этот вас принял.

Возможны более приятные курьёзы, которые свидетельствуют, что американские учёные – весьма достойные люди. Не называя фамилий, скажу, что мой сын получил несколько личных писем от профессоров, в которых писалось примерно следущее: «Сдавайте экзамены и поступайте в наш университет; это хорошее учебное заведение, и мы будем заниматься с вами такой-то темой. Если вы испытываете материальные затруднения и не можете выслать пятьдесят долларов вступительного взноса, не высылайте этих денег; мы готовы рассматривать вашу кандидатуру и без них.» Прав был великий Сервантес: ничто не стоит так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость и доброе слово!

Теперь о более конкретных ответах, содержащих решительное «да» или «нет». Отказ может быть сформулирован в двух формах: вы не выдержали конкурс и не подходите университету по результатам тестов; вы в принципе подходите, но университет, к сожалению, не имеет средств на этот год, чтобы обеспечить вас бесплатным обучением и стипендией. Второй ответ весьма информативен: он означает, что университет беден, и лучше туда не соваться. Предположим, вы всё-таки в него поступите – на следующий срок; отучитесь первый год и выясните, что на второй опять нет денег. Гипотетическая ситуация, но возможная.

Наконец, вы получили положительное решение от двух-трёх университетов, и тогда наступает третий этап отбора – какой из них предпочесть. Предположим, что все они примерно равноценны по таким параметрам, как местоположение и климат, размеры, стипендиальные условия и престижность. Как выбрать с в о й университет?

Тут вам придётся потрудиться. Первым делом идите в хорошую публичную библиотеку и разыщите хоть что-нибудь о тех краях, где расположены ваши университеты, то есть разберитесь с географией и историей. Затем опросите всех ваших знакомых – может быть, кто-то бывал в этих штатах?.. может быть, даже бывал в этих университетах?.. Свидетельства очевидцев поистине неоценимы.

Обычно, если вы приняты, университеты сообщают имена профессоров по вашей специальности и область их интересов. Постарайтесь разыскать статьи этих учёных и расспросить о них на своей кафедре – возможно, вы получите ценную информацию. Но если не получите никакой, то это тоже любопытный факт: значит, эти учёные не известны своим коллегам в России. При прочих равных, главным критерием выбора является научная компетентность ваших будущих руководителей; по сути же дела, она перевешивает все остальные факторы – климат, место, размер стипендии.

Сделав всё, что от вас зависит, выберите университет, отправьте туда все нужные бумаги и положитесь на свою счастливую звезду. В пятой главе я расскажу, как действовать дальше.

Ещё одно замечание. Вы можете резонно заметить, что всё сказанное выше – чистая теория, а вот как обстоит дело с практикой? С практикой, уверяю вас, всё нормально. Мой сын послал документы в пять университетов и был принят в три из них – в два американских и в канадский Мак Гилл. Один из американских университетов принял его с зимнего семестра, с января, и сын туда отправился, дабы не терять восемь месяцев – поскольку другой американский университет и канадский пригласили его с сентября. Три попадания из пяти – я полагаю, неплохой результат! Тем более, что два оставшихся университета не смогли принять Сергея по чисто финансовым обстоятельствам – у них не было денег для иностранных студентов (так, во всяком случае, они написали). Опрашивая своих знакомых, я выяснил, что подобные случаи нередки, и, как правило, из пяти-семи выбранных университетов, наш соискатель подходит двум-трём. Это должно вас вдохновить.

Прежде я не раз акцентировал ваше внимание на том, что лучше выбрать не университет в крупном городе, а заведение в спокойном и небольшом городке. Увы, каменные гиганты Америки чреваты опасностями! И опасности эти познаются в сравнении. Вот вам одна история на сей счёт.

В конце восьмидесятых годов пригласили меня на конференцию в Чехию (тогда ещё – Чехословакию). Конференция проходила в туристическом отеле неподалёку от Оломоуца, прекрасного маленького городка, старой моравской столицы. Говорят, что хотя Оломоуц невелик, но после Праги он занимает второе место по части всяких древностей: куда не пойдёшь, наткнёшься либо на костёл или собор, либо на старинное здание университета, либо ещё на что-нибудь историческое. Но, приехав туда, я не успел полюбоваться городом, так как у вокзала уже ждал автобус; я в него сел и отправился на свою конференцию.

Одной из её хозяек была пани Даша, очень милая женщина, специалист в области рентгенодифракционного анализа и доцент местного университета. По завершении научных дел мы вернулись в Оломоуц, и она решила проводить меня до вокзала (поезд отбывал к нам в Союз примерно в первом часу ночи), а заодно показать мне город. Как я отметил выше, Оломоуц мал, но очень красив; его старинный центр окружён сплошным кольцом парков, и в каждом из них имеется что-то особенное – цветы или деревья, озерцо или скульптуры и фонтаны; словом, есть чему поудивляться. И вот пани Даша ведёт меня по аллеям, мимо фонтанов и цветников, а я озираюсь по сторонам, ибо время позднее, около двенадцати, и вокруг – ни души. «Вот по этому парку, – говорит пани Даша, – я хожу на работу, а вечером возвращаюсь домой, часов в десять или в одиннадцать, поскольку предана всей душой науке и, случается, засиживаюсь в университете допоздна. Зато вечером так приятно пройтись и подышать свежим воздухом!»

Дышим мы с ней свежим воздухом, а вокруг по-прежнему – никого, только листья шелестят да ползут ночные тени, и я интересуюсь у пани Даши, не страшно ли ей возвращаться вечерами в таком безлюдьи. Я имел в виду, что парк – традиционный рассадник порока, где по ночам тусуются алкоголики, насильники, бандиты и прочие злонамеренные личности. Но пани Даша меня не поняла и удивлённо спросила: «А чего я должна бояться?»

Чего бояться! Помилуй Боже! Вот вам любимая моя Чехия, прелестный маленький Оломоуц! Чего, спрашивается, бояться? Графа Дракулы с Карпатских гор?

Не знаю, как пани Даша, а я тот разговор и прогулку по ночному Оломоуцу запомнил надолго. И вспомнил о них в Нью-Йорке, летом девяносто второго года, когда приехал в Штаты на очередную конференцию. Эта сборище происходило в Вашингтоне, но я прилетел в Нью-Йорк заблаговременно, чтобы посетить там всех своих родичей, переселившихся из Ленинграда, Минска и других городов и весей нашей необъятной Отчизны. Остановился я у своего дядюшки, и он, разумеется, стал возить меня по Нью-Йорку. Это гигантский город, состоящий на самом деле из нескольких городов – Бронкса, Манхаттана, Квинса, Бруклина и чего-там ещё и ещё; но главное, разумеется, Манхаттан – длинный остров, где на одном конце – небоскрёбы, Гринич-Вилледж, Чайна-Таун, Сохо, Уолл-стрит и прочие достопримечательности, а на другом – Гарлем и остальные стрит, до номера двести пятнадцать. А посередине острова, между 59-ой и 110-ой стрит, находится знаменитый Сентрал Парк, о котором я много читал и слышал; а рядом – ещё более знаменитый музей Метрополитен, музей Естественной Истории и много всякого другого.

Везёт меня дядюшка мимо парка – мимо, понимаете! – а у меня в животе холодеет, щека дёргается и глаза косят от любопытства. И говорю я дядюшке – притормози! Не гони лошадей! А ещё лучше, давай выйдем из машины и пройдёмся по аллеям, поглядим на чудеса, благо день воскресный, а в такие дни на Манхаттане разрешена бесплатная парковка. Смотрит дядюшка на свой хронометр (времени же – три часа пополудни) и говорит: поздно! Поздновато, милый племянник, так как до двенадцати утра в Сентрал Парке гуляют мамаши с детишками, потом пару часов длится как бы межсезонье, а потом собираются в парке местные бомжи и «голубые», алкаши и наркоманы, и прочая неприятная публика. Вдруг нас обидят? А тебе, племянник, ещё в Вашингтон ехать, доклад делать...