Брачная ночь - Николь Джордан

Аврора стонала и извивалась, потеряв над собой контроль, упиваясь ласками Николаса.

Она была на пределе. Ей казалось, что внутри разрастается сверкающий шар, готовый взорваться миллионами искр. Ее тело купалось в волнах наслаждения.

Он коснулся рукой ее шеи в том месте, где бешено бился пульс, покрывая легкими поцелуями ее пылающее лицо.

Прошло немало времени, прежде чем Аврора немного успокоилась. Ноги и руки стали ватными, чувства были в смятении.

Открыв затуманенные наслаждением глаза, Аврора увидела, что Николас лежит на боку, опираясь на локоть, и пристально смотрит на нее. Аврора раскинула ноги, из-под задранной юбки виднелись чулки и подвязки. Он скользнул взглядом по ее телу, по обнаженной груди с восставшими сосками и ниже, туда, где соединялись бедра.

Опомнившись Аврора попыталась одернуть платье, но Николас накрыл ее руку своей.

— Не надо стыдиться друг друга, мой ангел. Она отвернулась.

— Я вела себя как распутная девица. Но я не такая, поверь.

— Просто тебе не представилось случая проявить темперамент, которым тебя наградила природа. В тебе есть огонь, который ты предпочитаешь прятать… — Аврора молчала, и он, взяв ее за подбородок, легонько повернул к себе. — Мужчине нравится смотреть на женщину, когда она возбуждена.

Аврора покраснела.

— Я и представить себе не могла…

— Насколько это приятно? — Да.

— Это только проба пера, моя сладкая. Тебе еще многое предстоит узнать. И если ты позволишь, в оставшееся у нас время я покажу тебе, что такое настоящая страсть.

Аврора посмотрела ему в глаза. Да, она хотела постичь науку страсти. Хотела вновь испытать наслаждение. С ним. С Николасом. Возможно, она никогда больше не выйдет замуж. И Николас останется единственным мужчиной в ее жизни.

— Джейн сказала, что я могу забеременеть. Он не отвел глаз.

— Джейн, кажется, весьма практичная женщина.

— Да. Она хотела, чтобы я знала о возможных последствиях.

— Есть способы предотвратить зачатие. Ты очень не хочешь ребенка?

После минутного размышления Аврора вдруг поняла, что хочет ребенка от Николаса.

— Нет, я не против.

Его глаза засветились нежностью.

— Тогда тебе нечего бояться.

«Если не считать того, что я могу потерять свое сердце». Не успела она об этом подумать, как Николас сел на постели.

— Прежде всего нам надо раздеться. Я помогу тебе.

— Свет, — стыдливо пробормотала она, когда Николас стал снимать с нее одежду.

После недолгого колебания он прикрутил лампу.

— Так лучше?

— Да, спасибо.

Он взял ее руку и поднес к своему шейному платку.

— Ты тоже можешь мне помочь, любовь моя.

— Вы хотите, чтобы я вас раздела?

— Так будет спокойнее, любимая. Как только ты привыкнешь ко мне, то поймешь, что меня не надо бояться. Впрочем, делай так, как считаешь нужным. Я не станут тебя неволить.

Аврора нерешительно сняла с него шейный платок, затем камзол, жилет и рубашку. Обувь и чулки он снял сам. Бриджи и нижнее белье тоже.

Он стоял перед ней нагой, мускулистый и гибкий. Аврора смотрела на него как завороженная.

— Я твой муж, Аврора, — прошептал Николас. — И не надо меня бояться. Я, как и ты, из плоти и крови.

Вот с этим Аврора не могла согласиться. Он нисколько не походил на нее. У него были широкие плечи, узкие бедра и загорелая кожа. Он напоминал ей статую греческого бога. И не то чтобы она боялась его, просто испытывала некоторое напряжение.

— А сейчас позволь, я тебе помогу, — шептал он, — хотя понимаю, ты привыкла к услугам горничной.

— Что же, помоги.

— С великим удовольствием.

Он начал с волос, и когда вытащил последнюю шпильку, они рассыпались по плечам, закрыв спину и грудь.

— У тебя красивые волосы. — Он потеребил шелковистые пряди. — Как расплавленное золото.

Аврора стояла ни жива ни мертва от смущения, пока он ее раздевал. Когда очередь дошла до нижней рубашки, девушка зябко повела плечами — в комнате было прохладно.

— Твое тело прекрасно. — Он повернул ее к себе лицом. — Ты создана для наслаждений.

Она инстинктивно закрылась руками, но он отвел их в стороны.

— Никакой стыдливости между нами, сирена. — Он провел кончиком пальца по ее шее, к верхушке груди, и она шумно вдохнула воздух, охваченная желанием. — Я никому не расскажу, что видел твое восхитительное тело. Не успею.

Взгляд ее затуманился печалью. Завтра его не станет. Что бы между ними ни произошло сегодня ночью, это останется тайной, которую он унесет с собой в могилу. Но у них был уговор — не вспоминать о прошлом, не думать о будущем, а жить настоящим. На эту единственную ночь он станет ее мужем, ее возлюбленным. Она может отдаться ему без страха и без стыда, забыв о природной стыдливости, о том, чему ее учили всю жизнь, — сдерживать свои чувства.

Она коснулась уголка его рта кончиками пальцев.

— Ты сказал, что хочешь забыть обо всем на свете, — напомнила она ему с нежностью в голосе.

— Да, это так.

Он подошел к ней совсем близко, обдав жаром своего тела.

— Ты никогда не думала о том, каково это: лежать с мужчиной в постели и чувствовать внутри себя его плоть? — спросил Николас, целуя ее.

«Да и не раз», — призналась себе Аврора. В самые сокровенные минуты жизни она мечтала о любовнике, способном разжечь в ней страсть.

— А если и думала, то ни за что не признаешься в этом. Аврора слегка улыбнулась:

— Не признаюсь. Как и любая настоящая леди.

— Конечно. И вот настал наконец момент, когда ты сможешь удовлетворить свое любопытство.

Он вложил в ее руку свою восставшую плоть.

— Потрогай меня, любовь моя.

Затаив дыхание, она выполнила его дерзкую просьбу. Гладкая бархатистая кожа. Гранитная твердость, Набухшая мраморная головка. Мягкие вьющиеся волосы и тяжелые мешочки внизу. Действительно, ничего пугающего. Просто его мужское начало взывало к ее женскому началу, и это вызывало возбуждение.

— Ты восхитительна.

То же самое она могла бы сказать ему со всей искренностью. Он просто околдовал ее.

Она потянулась губами к его губам, и он прошептал слова благодарности.

Затем он подхватил ее на руки, уложил на постель и лег рядом.

Какое блаженство вдыхать его запах, ощущать ласковые прикосновения его рук! Он обхватил губами ее сосок, и у нее перехватило дыхание.

Она хотела его. Хотела испытать то, что уже испытала. Николае почувствовал это, и его пальцы скользнули вниз, к заветному треугольнику.

— Ты готова, — хрипло прошептал он. — Твое тело сочится медом. Для меня.

Опираясь на локти, чтобы не давить на нее своей тяжестью, он целовал ее губы. Не давая сосредоточиться на том, что собирался сделать. И это ему удалось. Не дав ей опомниться, он вошел в нее.