Кот и Лиса (СИ) - Пожидаева Ольга

— Прекрати-прекрати-прекрати, — повторяла она, сопротивляясь настойчивым губам, горячим ладоням и собственному желанию не сопротивляться.

Глеб немного сбавил обороты, чуть отстранился, но не отпустил ее, лишь окинул взглядом наряд, застонал, словно мученик.

— Лиска, такая красивая. И что надо было сделать, чтобы ты так для меня оделась?

— Пригласить меня на свидание, болван, — огрызнулась она, но сдавленный стон испортил весь гнев в голосе.

— Ну и хитрая же ты, Лисичка, — посмеивался Глеб, целуя ее в шею, отодвигая край платья, чтобы скользнуть ртом ниже, к груди, — Ведь придется.

— Вот тогда и поговорим.

— Хорошо. А сейчас совсем не хочу разговаривать.

Он щелкнул замком двери, подхватил ее под попу, отнес на массажный стол, усадил, раздвигая Алисины ноги, устраиваясь между ними. Нащупал пальцами молнию платья на спине, потянул вниз. Едва его рот коснулся груди, Алиса растеряла все доводы. Она крепче прижимала его к себе, давилась стонами, чтобы не выдать их, гладила его, царапала, кусала, отвечая на каждую ласку, на каждый поцелуй. Шлепанцы почти сразу слетели с ее ног на пол, а потом туда отправились и трусики.

— Какой же ты… — простонала Алиса, чувствуя, как он медленно проникает в нее.

— Знаю, Лисичка. Засранец. Знаю, — угадал Глеб.

Она прикусила его нижнюю губу, подтверждая. Потом Алиса только и могла, что крепко держаться за его плечи, пока он двигался в диком темпе, придерживая девушку за попу. Она беззвучно рыдала от интенсивности ощущений, густого, пульсирующего, концентрированного удовольствия, что дарил ей Глеб. Оба тряслись в судорогах, сжимая друг друга до боли, вцепившись изо всех сил. А потом целую вечность молчали, ослабив объятия, смакуя отголоски блаженства.

— Не ходи с ним, — попросил Глеб, глядя, как Алиса приглаживает волосы и стирает послюнявленным пальцем потекшую тушь.

Она едва заметно вздрогнула, встретила в зеркале его взгляд, обернулась, чтобы увидеть не в отражении. Усмехнулась. Проговорила:

— Не спи ни с кем, кроме меня.

Он набрал воздуха в грудь, чтобы прочитать ей ту же лекцию, что и летом после парковой тренировки и недоразумения с Таней. Но не понадобилось. Алиса подняла руку, останавливая.

— Видишь? Твоя просьба столь же абсурдна.

Глеба перекосило, но крыть было нечем. Поэтому он только кивнул.

— Ну да.

Алиса угостилась влажной салфеткой из коробки, что стояла на столе, натянула трусики, запрыгнула в шлепанцы, чмокнула Глеба в щеку.

— Я позвоню… если что.

— Ага, — отозвался он, пребывая в каком-то трансе.

— Молния. Будь добр, — попросила, повернувшись спиной.

Глеб застегнул, расправил ткань. Не потому что она помялась, а чтобы прикоснуться, погладить. Алиса еще раз глянула в зеркало, дернула подол платья вниз, щелкнула замком, надавила на ручку, толкнула дверь, пошла в раздевалку.

Геллер рухнул в кресло, зажмурился. Она опять его обхитрила.

Пока Глеб приходил в себя, Алиса на ватных ногах добежала до раздевалки, оделась, взяла сумку, вышла на улицу. Ее кавалер стоял возле блестящего черного джипа, улыбался. Вместо привычных шорт и майки на нем теперь был тонкий свитер и брюки, кожаная куртка. Выглядел красиво и дорого, как и его машина. Алиса даже растерялась.

— Ты долго, — попенял он ей без упрека, с улыбкой, — Это план? Чтобы заставить меня нервничать?

— Конечно, — не отпиралась она, — Но, если честно, просто приводила себя в порядок.

— О, я польщен.

— Ты и должен быть таковым.

Алиса улыбалась, изо всех сил стараясь наслаждаться этой шутливой флирт-перепалкой.

— Давай сумку.

Он закинул ее вещи в багажник, открыл Алисе дверь.

— Здесь недалеко есть отличный ресторан. Как относишься к рыбе на гриле?

Она совсем растерялась. Красивый мужик, тачка за два миллиона, ресторан, рыба… А она всеми мыслями до сих пор в процедурной на столе для массажа.

— Не знаю… Ресторан… Я не одета. Думала, мы в кофейне посидим.

— А я всегда жутко голодный после этих тренировок. Поехали лучше в ресторан. А то боюсь, в кофейне мне придется закусить тобой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он подмигнул, завел мотор. Алисе ничего не оставалось, как согласиться.

Они отлично поболтали, вкусно поели, послушали приятную живую музыку. Прекрасный вечер портили лишь мысли о Глебе. Алиса постоянно сравнивала его со своим визави. И, как ни странно, он проигрывал Геллеру. Просто потому что им не являлся.

Она отказалась от десерта и кофе, сославшись на поздний час и тяжелый рабочий день, попросила отвезти домой. Он вышел, чтобы проводить до подъезда и украсть поцелуй. Алиса даже подставила губы, но в последний момент передумала, и поцелуй пришелся в щеку.

— Повторим? — спросил он.

— Обязательно, — соврала она и вошла в подъезд.

Если Глеб собирался испортить ей свидание, то ему это удалось в полной мере. Радовало Алису лишь то, что Геллер об этом не знал.

Глава 7. Лед его сердца

Они повторили, но ничего не вышло. Как ни пыталась Алиса убедить себя, что этот приятный, состоятельный мужчина то, что надо, не получилось. Она встречалась с ним еще дважды. И оба раза не позволяла более чем поцелуй в щеку. Чтобы избавить себя и его от неловкости на третьем свидании, на котором (если верить науке «Секса в большом городе») они должны были переспать, Алиса отвела своего друга в сторону после тренировки. Присев рядом с ним на диванчик в барной зоне, рассказывала о сложном расставании, о том, что ей трудно сближаться с мужчинами, что еще рано, и она не готова. Но будет рада дружить. Он не был дураком и правильно среагировал на такие откровения. Снова поцеловал в щеку, обнял, заверил, что будет рад иметь такую чудесную подругу.

Но едва он ушел, на душе у Алисы стало так паршиво. И в этот момент ей на глаза попался Глеб. Очень не вовремя. Она так разозлилась на него, но ничего не сказала. Лишь смахнула непрошенные слезы и рванула в раздевалку.

Вечером, засыпая, твердо решила, что не позволит Геллеру испортить себе жизнь. Пусть первый блин вышел комом, но это не повод перестать пытаться. К тому же уж слишком забавно и одновременно горячо Глеб среагировал на ее общение с другим мужчиной. В этом тоже можно было найти свою выгоду. И она нашлась.

Хотя на дворе был ноябрь, Алиса словно очнулась ото сна. Она заметила, что нравится мужчинам. На работе обычно некогда было флиртовать, поэтому все ее девчачьи ферамоны разлетались в спортзале. Она легко заводила знакомства, легко соглашалась на встречу после тренировки, легко отказывалась от продолжения, потому что опять ничего не чувствовала. Глеб все это видел, старался держать себя в руках. Но иногда его терпение лопалось, он затаскивал Алису в кабинет, снова усаживал на стол, или запихивал в машину и вез к себе. Долго и чаще молча расписывался в собственном бешенстве. Так яростно и беспощадно, что Алиса едва потом могла ходить.

— Прекращай свои фокусы, Лисичка. Ты меня в гроб вгонишь, — ругался он после таких вспышек.

Алиса только смеялась, делая вид, что не понимает, о чем он говорит. Но потом дома, одна в постели она долго не могла заснуть, думала о нем. Отчаянно желала, чтобы наконец разорвалась эта непонятная порочная связь между ними и в ее жизни появился другой мужчина. Не обязательно такой же красивый, горячий, дерзкий. Главное, чтобы другой. И одновременно хотела, чтобы Глеб сделал ради нее исключение. Чтобы их связь стала больше, чем просто секс. Она нравилась ему, он бесился, видя рядом с ней других мужчин. Но, видимо, этого было мало, чтобы отказаться от секса с Ви и другими. Алиса не видела, чтобы он с кем-то заигрывал в зале, но была уверена, Глеб уж точно не воздерживается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С каждым днем Алиса все сильнее убеждалась в том, что их отношения не имеют ни перспективы, ни смысла. Она не умела, как Глеб. Спать с человеком и ничего к нему не чувствовать. За эти полгода привязалась к нему и все сильнее увязала в болоте безответных чувств, а Геллер не спешил подать ей руку. Поэтому Алиса решила быть отважным Мюнхгаузеном и вытаскивать себя за косичку из трясины самостоятельно. Она понимала, что это будет нелегко, что не сможет просто обрубить. Поэтому отвечала на его звонки через раз. Когда Катя уезжала, не звала его к себе первым делом. В общем, делала маленькие шаги назад, дабы было не так больно.