Шекспир курит в сторонке - Дарья Донцова

– Ты не дал мне договорить, – укорила я Коробка, – складываем вместе наши размышления и кого получаем? Мужчину, который не просто не боится, но и хорошо умеет обращаться с экзотическими пауками.

– Может, женщину, – буркнул Димон.

Объяснить ему, что даже толерантно относящаяся к мышам дама умчится прочь, завидев мохнатого гигантского паука? Я решила не тратить слова зря.

– Ладно, пусть тетку, что, однако, еще сильнее сужает круг подозреваемых. У меня есть отличный кандидат на роль киллера – ветеринар Антон. Он подходит по всем параметрам. Напрошусь-ка я к парню на беседу.

– Только будь осторожна! – счел своим долгом проинструктировать меня Димон. – Лучше ни о чем не спрашивай в лоб, обратись якобы за консультацией.

– Купить паука и спеть о его плохом самочувствии? – хихикнула я.

– Именно! Сейчас… вот, нашел, шлю эсэмэской адресок, – пообещал Димон. – Лавка с насекомыми-экзотами. Находится на Дмитровском шоссе.

– Весьма удобно, – обрадовалась я, – вроде Антон живет в том же районе. Сейчас ему позвоню. Только давай сначала завершим с уликами, которые нашли эксперты по делу Ветошь. Ничего интересного?

– Нет, в спальне Бориса Олеговича только его пальчики, плюс жены и прислуги. Похоже, посторонние в комнату вообще не заходили, – отрапортовал Димон.

– Мало кто пускает в интимное помещение гостей, если только не живет в однушке. И не надо рассчитывать, что киллер идиот. Сейчас народ смотрит сериалы про криминалистов, про отпечатки все знают, – вздохнула я, – а в паучьей комнате? Может, убийца там наследил?

– У насекомых идеальный порядок, Ветошь каждый день заставлял горничных в своем паукарии полы пылесосить, – объяснил Димон. – Они тряпками стены протирали, но к аквариумам ближе, чем на полметра, не приближались, хозяин запрещал. Вот там нашелся один фрагмент отпечатка детской ладошки, на столике около жилища арлекина.

– Рука ребенка? – удивилась я.

– Фатима смотрела, сказала, может, лет семь, восемь, – продолжал Димон, – похоже, малыш просто оперся о стеклянную столешницу.

Я не усмотрела в этом сообщении ничего важного.

– Борис Олегович часто собирал гостей, вероятно, показывал чьему-то наследнику насекомых, но, поскольку детей в ночь трагедии в доме Ветошь не наблюдалось, мы легко можем забыть об этой улике.

– Еще одна деталь, – продолжал Коробок. – Токсикологический анализ обнаружил в крови Бориса лекарство, очень распространенное снотворное, дормизол. Судя по его концентрации в крови, Ветошь принял две таблетки, что является терапевтической дозой, отравиться таким количеством невозможно. Зоя Владимировна подтвердила: муж всегда перед сном глотал пару пилюль, они на него замечательно действовали. Он забывался буквально через десять минут, без просыпа храпел пять часов и вставал, ощущая себя огурцом.

– Подожди, у меня звонок по второй линии, – попросила я.

– Больше пока говорить не о чем, – буркнул Димон и отсоединился, я нажала на кнопку и услышала приятный баритон:

– Соблаговолите позвать Татьяну Сергееву.

Мне почему-то стало смешно.

– Я на проводе.

– Вас беспокоит Каро Финогенович, – представился мужчина, – если у вас нет срочных, неотложных дел, то прошу прибыть в фирму «Капризо». Моя дочь плохо себя чувствует, будущий зять отказался, сославшись на спешность и безотлагательность работы. Я бы и сам справился, но в «Капризо» есть правило: при составлении сценария свадьбы должны присутствовать обе стороны. Со мной одним разговора не состоится. Поелику время поджимает…

Я нажала на красную кнопку, набрала телефон Антона и услышала:

– Котов слушает.

Отличная фамилия для ветеринара.

– У меня заболел паук, – заныла я, – можно его вам показать?

– Не сегодня, – отказал Антон, – а что за экземпляр?

– Хорошенький, – всхлипнула я, – симпатичненький, с лапками. Вдруг он умрет? Умоляю! Ему совсем плохо.

– Опишите симптомы, – потребовал врач.

Я растерялась, а потом рассердилась на себя за глупость. Следовало предварительно прочитать описание какой-нибудь паучьей болезни, а уж потом беспокоить Антона. Сейчас придется выкручиваться.

– Ну… ему нехорошо, – осторожно произнесла я.

– Насколько? – уточнил Антон.

– Не ест, не играет, скучный, – в порыве вдохновения перечислила я.

Собеседник молчал.

– Сильно кашляет, – сгустила я краски, – чихает, горло красное, насморк.

Из трубки донесся смешок, и Антон произнес:

– Ну раз у несчастного столь ярко выраженные респираторные явления, то ладно. Могу посмотреть. Сегодня, после двадцати часов, раньше не получится. Вам придется приехать ко мне домой, записывайте адрес. Кто дал вам мой телефон?

– Борис Олегович Ветошь, – сказала я, – еще давно, зимой.

– Он вас предупредил, что я не оказываю платных услуг? Даю консультации исключительно знакомым, по дружбе? – осведомился Антон. – Пауки мое хобби.

– Да, да, да, – зачастила я и на всякий случай решила польстить ветеринару: – Борис о вас говорил с восторгом: «Лучше Антона Котова во всем мире нет!»

Из трубки снова раздался смешок.

– Жду вас. Не опаздывайте.

– Никогда! – радостно закричала я, быстро попрощалась с Антоном и тут же позвонила в магазин, где торговали насекомыми.

На сей раз трубку взяла женщина. Мне оставалось лишь радоваться, как удачно складываются обстоятельства. Антон жил в паре кварталов от магазина, который работал до семи тридцати. Я успею скататься с Карфагенычем, приобрести паука и пробраться под видом энтомолога-любителя к Котову. Я снова нажала на кнопку.

– Весь внимание, – торжественно возвестил Каро.

– Простите, я въехала в зону, где нет приема, – соврала я, – вот мы и разъединились.

– Как вы узнали мой номер? – удивился Карфагеныч.

– У меня определитель, – объяснила я.

Правда, еще есть функция распознавания так называемых «спрятанных» номеров плюс много других интересных возможностей, но милейшему Каро Финогеновичу совсем не нужно о них знать.

– Вы готовы прибыть в агентство? – спросил отец Лапы. – Называю улицу и номер дома. Запомните?

Я надавила кнопку на боковой панели сотового. Вот вам еще одна фишка моей самой затрапезной и дешевой на вид трубки: она записывает любой разговор.

Сегодня явно мой день, фирма, в которую решил обратиться Каро, находилась в самом начале Дмитровки, и при мысли о том, что не придется рулить по пробкам, я обрела прямо-таки лучезарное настроение. Даже Карфагеныч при встрече показался мне вполне симпатичным.

– Татьяна, наша задача получить много услуг за малую плату, – с места в карьер начал будущий тесть Коробка. – Предлагаю предоставить основные переговоры мне. Если я скажу «да», вы соглашаетесь. Произнесу «да, да» – возражаете. В противном случае расходы могут стать выше, чем я рассчитываю.

– Хорошо, – согласилась я.

– Достигнут консенсус, – с удовлетворением заметил Каро, – сидите в приемной, я отправляюсь искать нужного специалиста, абы к кому не пойдем. Сначала произведем психологическое сканирование.

Я снова согласилась.

– Ладно.

В круглом холле, куда выходило несколько дверей, сидели люди с мрачными лицами. Совсем не похоже, что они пришли обговаривать сценарий свадьбы. Сев за маленький столик, я очутилась напротив стенда, где были размещены фотографии разных свадебных платьев. Над ними была надпись, сделанная красным фломастером: «Как одеться невесте, чтобы выделиться на фоне гостей». Стараясь не рассмеяться, я опустила взгляд и услышала тихий женский голос:

– Петь, ты деньги взял?

– Не дам, – коротко ответил бас.

Я постаралась незаметно посмотреть туда, откуда доносились звуки. Чуть поодаль от меня обнаружилась троица. Даме лет пятьдесят. На ней красный костюм, усеянный белыми горошинами. Мужчина в мятых черных брюках и простой майке. Старуха, вся в темно-фиолетовом, глядела грозно.

– Как тебе не стыдно, – укорила дама спутника. – Ну отчего ты такой жадный?

– Мой сын на черный день копит, а теперь все сбережения на свадьбу пустить? – вмешалась в беседу бабка. – Замолчи, Нинка. Хватит того, что он тебя и дочку на горбу несет! Нечего Петеньке на шею еще и будущего зятя сажать. Ох, убили бобра! Нашли голожопого! Ни машины, ни квартиры, ни дачи, ни денег, ни родителей. Долго, Нинка, твоя дочь его искала!

– Мама, вы же знаете, они с Леночкой друг друга любят, – попыталась вразумить свекровь невестка.

– Любовь ихняя, а денежки Петины, – каркнула мамаша.

– Мать, замолчи, – приказал Петр, – не порти праздник.

Бабка притихла, зато в их разговор бесцеремонно вмешался дед, сидевший чуть поодаль от честной компании.

– Правильно, сынок, баб надо в строгости держать, вот я со своей сорок пять лет живу! До сих пор ругаемся, аж в ушах звенит! Она в гневе и сковородку швырнет, и сервиз мне в спину запулит, из дома выгонит, из окна вывесится и ну на всю улицу орать: «Не смей, старый козел, домой возвращаться!»