Серебряная пуля - Гарри Стейн

— Я тебе не помешаю?

Он торопливо засунул бумаги обратно.

— Нет, конечно, нет… Просто я так удивился…

— Да здесь почти никого не бывает.

— Ага… — Он оторопело уставился на нее. — А ты любишь бейсбол?

— Да. Это игра чисел. А я люблю числа. Моя мама преподает статистику. — Она кивнула на табло со счетом в правой стороне поля. — У «Ореоли» дела не слишком хороши. Только три удара и уже две ошибки.

Он кивнул.

— Тим Салмон играет за «Ангелов».

С ума сойти. Откуда она знает, кто такой Тим Салмон?

— А Бо Джексон? Вот из-за кого я сегодня пришла, хочу посмотреть на человека со вставленным бедром, который способен бегать. — Она улыбнулась. — Настоящее чудо медицины. Правда? Разве можно сравнить с нашей возней?

Она снова неуверенно улыбнулась.

— Да, я знаю, но, к сожалению, он не играет.

— Да, не играет… И я знаю, что у него только двести тридцать три очка. Не так уж много. — Она посмотрела вниз на свою карточку со счетом, сверяя с числами на табло. — Сегодня вместо него играет Дэвис.

Логан не мог оправиться от потрясения. Ему бы во сне не приснилась такая женщина. Он напряженно думал, что сказать.

— Ну… А что ты ешь? — И тут же обругал себя. Почему-то при этой женщине коэффициент его умственного развития всегда падает на сорок пунктов.

Она взяла с подноса гамбургер.

— Да так, обычная еда.

— Ну, по крайней мере, здесь получше, чем в институте. — Он нерешительно помолчал. — А в Италии в больницах хорошо кормят?

— Да нет, тоже не очень. Но у нас врачи могут приносить еду с собой. Иногда я так делаю и здесь. Покупаю итальянские пирожные и шоколад. — Она полезла в карман и вынула конфету в золотой фольге. «Марачини». — Хочешь?

Он развернул конфету и сунул в рот.

— Вкусно.

— Это не глотают, Логан. Это же не «Поцелуйчики» Херши.

— А, извини.

— Я иногда угощаю своих пациентов в больнице.

— Угощаешь? — У Логана мелькнуло: а не нарушение ли это правил?

Она пожала плечами.

— Я так и дома делала. В больнице было много детей.

— В педиатрическом отделении?

Она кивнула.

— Но со взрослыми я тоже умею находить общий язык. Кажется, мелочь, но она помогает установить контакт с пациентом.

— Мне кажется, с детьми очень трудно работать.

— Пардон?

Он сказал так тихо, что она не расслышала.

— Я не знаю, но когда я вхожу в палату к детям, вижу маленькие столики и стульчики… — Он как-то слегка сгорбился. — Нет, я не могу даже читать литературу о раке у детей.

Сабрина не сводила глаз с Логана, с интересом рассматривая его.

— Тогда тебе сильно повезло, что мы в институте не лечим детей.

— Да. — Он помолчал, пораженный переменой в ее манере говорить. — Я понимаю, это непрофессионально…

Она отвернулась и посмотрела на поле.

— О, мистер Рипкен берется за биту.

Он почувствовал возбуждение. И тревогу.

— Значит, — подхватил он, — ты очень довольна работой в институте?

— Довольна? — Казалось, ее смутили слова Логана. — Да там, как в средневековом итальянском городе. И мне хочется от всего этого читать Макиавелли.

Логан понимающе рассмеялся.

— Правда.

— Некоторые люди просто ужасны! — Она помолчала. — Я надеюсь, ты с ними не дружишь.

— Нет, мое общение чисто профессиональное.

— Например, Ларсен и Стиллман. Величайшие эксперты по раку яичников и раку груди. Не так ли? А они терпеть не могут женщин. Не любят. Ну как такое может быть?

На поле команда «Ореоли» сгруппировалась, толпа взревела, когда мяч прошел между парой игроков слева.

Логан покачал головой.

— Сам не знаю.

Толпа стихла.

— Даже работа оказалась не такой интересной, как ожидала.

— Я думаю, большинство из нас разочарованы.

— Во Флоренции, где я училась, я специализировалась по эндокринологии, а здесь, — она пожала плечами, не скрывая своего разочарования, — какая польза от моей специализации?

— А я не знал, что ты эндокринолог.

— Да, и очень хороший, — засмеялась она. — К чему скрывать свой талант?

Она приятно смеялась. Он подался вперед.

— Слушай, у меня есть кое-что, что могло бы тебя заинтересовать…

Он вынул странички из кейса и изложил историю болезни Тилли, особенно подчеркнув, что пациент странно реагирует на лекарства, предписанные курсом.

Не отрывая глаз от поля, Сабрина внимательно слушала.

— А ты уверен, что в этом курсе не оговорен побочный эффект?

Он покачал головой.

— Абсолютно. Кто знает, может, это и не имеет никакого отношения к соединению Q? Может быть, это результат самой болезни.

— Знаешь, — сказала девушка, — у меня тоже несколько пациентов на этом соединении, и у одной женщины точно такие симптомы.

— Слабость, головокружение, резкая смена давления?

Она кивнула.

— Ну, может, не в такой степени. Ее врач в Нью-Джерси как-то справлялся с этим. — Она помолчала. — А ты был в библиотеке института? Проверил все по Q?

— Да я только начал. В архивах института собраны потрясающие данные по раку со всего мира. А то, чего нет в библиотеке, можно получить электронным способом. Единственные ограничения для исследователя только те, которые он сам себе ставит. К несчастью, — признался Логан, — я не силен в языках. Я знаю только английский и немного немецкий.

Сабрина покачала головой.

— Вообще-то стыдно для американца. — Потом, испугавшись, не задело ли его это, добавила: — Я не хотела тебя обидеть.

Он не мог удержаться и рассмеялся.

— Я понял.

— Но мой английский тоже несовершенен.

— Брось, Сабрина, ты его хорошо знаешь.

— Во всяком случае, — ее зеленые глаза заблестели, — я пошла в медицину именно из-за того, что мне интересен поиск.

— Хорошо сформулировала.

— А ты?

Он с минуту подумал.

— Да по той же самой причине. Но я думаю, стоит рассказать и об отце.

— А он тоже врач?

Дэн покачал головой.

— У него магазин канцелярских товаров.

— Так он хотел, чтобы ты стал врачом? Это его мечта?

— Чего он хотел от меня на самом деле — это чтобы я мог делать деньги. Я общаюсь с семьей раз в несколько недель, и отец никогда не забывает мне напомнить, что делать деньги я так и не научился.

Она засмеялась.

— Но это никак не связано…

— Он человек, который мог бы делать абсолютно все. Он достаточно умен. Когда умер его отец, он еще учился в школе, в старшем классе, и должен был помогать семье. Он пошел работать и уже никогда не вернулся к прежней жизни. Так что ничего особенного, у многих такая история.

— Я уверена, он тобой гордится.

Логан изобразил страдание на лице.

— Да нет. Скорее, он возмущается тем, что я делаю. — Логан умолк. Вдруг ему стало ужасно неловко. Он сказал слишком много этой женщине, и вся эта чепуха может ее только вспугнуть.

— А ты сама занимаешься каким-то спортом?

Сабрина заметила, что он сменил тему разговора, и отнеслась к этому с уважением.

— В Италии в старших классах я бегала. Но теперь даже хожу медленно.

— Так может быть… — он нерешительно помолчал… — может, мы как-нибудь пойдем поиграем в мяч?

Она кивнула.

— Да.

Он посмотрел на часы и нехотя поднялся.

— Боюсь, мне пора. Завтра ранним рейсом я лечу в Нью-Йорк.

— А зачем тебе в Нью-Йорк?

— Я был там в интернатуре, в Клермонте.

— У тебя там, наверное, друг?

Трудно поверить, или это его оптимистический настрой, но Логану показалось, что он услышал нотки ревности.

— Да, это одна из причин, почему я туда лечу. Он разводится.

— А, — сказала она ровным голосом, — ты хороший друг.

Он улыбнулся.

— He-а. Просто мне нужно оправдание, чтобы хоть на день удрать из института. Но это поддерживает мою репутацию хорошего парня.

— Что же… — Сабрина поднялась и протянула ему руку. — Я рада наконец познакомиться с тобой. Похоже, ты и не такой уж в конце концов плохой.

Она улыбнулась, и Логан пропустил мимо ушей небольшой нюанс в этой похвале…

— Спасибо, Сабрина, приятно слышать это от тебя.

Попав на восьмичасовой рейс, Логан был в Манхэттене еще до десяти утра. Он не собирался встречаться с Пересом раньше половины первого, хотя ради этого он и прилетел, а свободное время воспринял как греховную поблажку, данную самому себе. Он взял такси и поехал в музей «Метрополитен». Там провел час в любимых залах — египтологии и средневекового оружия. Потом направился в небольшой музей, на выставку по истории спорта. Потом — на 59-ю улицу, у него еще было немного времени, чтобы посмотреть на новые игрушки, технические новинки, всегда потрясающие его воображение.

Рубен Перес пришел вовремя и ждал его перед отелем «Плаза». Увидев Логана, поднял пакет.