Никто кроме тебя. Искушение - Анна Россиус

"Словно маленький голодный питон", – подумал Джордан. И улыбнулся такому сравнению. Он готов был на что угодно, лишь бы она вот так висела на нём целыми днями и ночами.

Взяв её раскрасневшееся личико в ладони, очень нежно поцеловал и отстранился.

Лив не смогла скрыть разочарования, и он снова самодовольно улыбнулся.

– Сейчас вернусь, – проговорил, на ходу натягивая брюки.

* * *

Спустившись на нижний уровень, Джордан совсем не удивился, когда увидел в гостиной Калеба и Холли. Вряд ли что-то могло сейчас испортить ему настроение.

– Вы всё еще здесь? – беззлобно констатировал он.

– Шумоизоляция у тебя – так себе, – в тон ему добродушно заметила Холли. – Включил бы опять музыку, что ли.

Джордан окинул растрепанную девушку внимательным взглядом. Потом посмотрел на брата, подозрительно опустившего глаза.

– Если узнаю, что ты тут тискала Калеба на моём любимом диване – заставлю мыть его с мылом.

Схватил лежащую на столе небольшую коробку и направился назад, к Лив.

– У него что тут, камеры везде? – очень тихо прошептала Холли, но Джордан, всё равно, услышал.

Злорадно усмехнулся и стал подниматься наверх. Интересно, долго они тут планируют сидеть?

– Ещё раз, – напомнил он, перегнувшись через перила. – Оливию ждать не нужно. У нас вечером дела, потом я её привезу.

А про себя подумал, что никуда он её не повезёт, конечно. Расстаться с ней сейчас хотя бы на день означает начинать потом всё сначала. Занятия любовью делают их связь прочной. А разлука очень быстро разрушает её.

* * *

Джордан полулежал на кровати, когда Оливия вышла из душа. Её густые блестящие волосы были собраны на затылке в небрежный пучок. Край большого пушистого полотенца волочился за ней по полу, словно шлейф. И ему тут же захотелось снова уложить её в постель. Когда уже он к ней привыкнет и перестанет реагировать, как пятнадцатилетний пацан?

Лив приблизилась и уже хотела сесть рядом. Но он остановил её, обхватив обеими руками, и опустился перед ней на колени.

– Спрашиваю в сто третий раз: ты выйдешь за меня?

Лив искренне улыбнулась. И обняла, уткнувшись носом в его шею.

– Выйду.

Джордан разжал ладонь и показал смущенной девушке кольцо.

– Бабушка передала, – пояснил он, надевая его на тоненький палец. – Оно очень давно в нашей семье.

Оливия зачарованно наблюдала за его руками. А когда подняла взгляд на Джордана, он в замешательстве замер. Её глаза светились мистическим голубым огнем ярче, чем обычно.

И не успел он подняться, чтобы поцеловать, как Лив, выскользнула из его рук. Она опустилась на кровать, смотря прямо перед собой невидящим взглядом.

Её странное оцепенение длилось всего несколько секунд. Джордан с облегчением выдохнул, понимая, что она постепенно приходит в себя. И мерцание радужек становится, как прежде, чуть заметным.

– Это от счастья? – он попытался пошутить. – Так сильно хочешь замуж?

– Джордан, кто носил его раньше? – ошарашенно глядя на свою руку, спросила она.

– Моя мать, – он обнял её и прижал к себе. – Ты что-то сейчас увидела?

Глава 11

Я стояла под душем, ощущая, как струи прохладной воды смывают сонную негу. Вместе со следами наших с Джорданом любовных игр. И если он, вернувшись в спальню, зайдет сейчас сюда, всё начнется заново. Прикосновения, нетерпеливые объятия, поцелуи… И я опоздаю в клинику.

До визита к врачу оставалось менее сорока минут, и нужно было скорее выходить и одеваться.

Перешагнув порог ванной комнаты, я сразу же почувствовала на себе пристальный взгляд. Почувствовала, потому что видеть ничего не могла – в спальне было слишком темно. Он здесь, совсем рядом.

Подошла к кровати и уже хотела сесть. Но вдруг широкие ладони сжали талию поверх пушистого полотенца.

Джордан выпрямился передо мной во весь свой внушительный рост. Глаза начали привыкать к темноте, и я смогла рассмотреть его лицо. Невероятно красивое, просто совершенное… и уже любимое.

Вдруг он опустился на колени прямо передо мной, и я в недоумении застыла.

– Спрашиваю в сто третий раз: ты выйдешь за меня? – прозвучал знакомый уже вопрос.

Как и прежде – без того самого признания, которым обычно сопровождают предложение руки и сердца.

Еще каких-то минут десять назад я была уверена, что сердце Джордана Фрейзера всецело принадлежит мне. Но незадолго до этого сгорала от ревности, представляя рядом с ним ту стройную симпатичную брюнетку. И в самый волнительный момент едва не расплакалась, как дурочка, от обиды. Чуть было не отбив у него всякое желание продолжать.

Ну да, назвал любимой. Ну и что? Вот что стоит ему сказать "Я тебя люблю"?

Понятно, что ни о каких настоящих чувствах между нами сейчас не может быть и речи. Мы, по сути, совсем чужие друг другу. А всё то, что между нами происходит, обусловлено особой мистической связью. Этим неодолимым притяжением, обоюдным желанием быть как можно ближе.

Но моя влюбленность настолько реальна, что я готова верить.

– Выйду.

Джордан поднял руку и разжал пальцы. На его ладони поблескивало крупным искрящимся камнем кольцо.

– Бабушка передала, – пояснил он, надевая мне его. – Оно очень давно в нашей семье.

Я поднесла ладонь к лицу и залюбовалась золотым ободком – символом нашего с Джорданом будущего союза.

Неужели это происходит на самом деле? Умопомрачительный, самый прекрасный на свете мужчина скоро станет моим мужем.

Так, стоп. Что-то я слишком этому рада. Нет больше недоверия, исчезли все страхи. Пара часов наедине – и опять я готова на всё, только бы он был моим.

Додумать эту весьма интересную мысль я не успела. Тёмные очертания спальни с тонкой полоской света из под двери внезапно исчезли. И появилось знакомое ощущение падения в никуда. Я зажмурилась. Еще одно видение?

– Помоги ему, – послышался какой-то обессиленный, очень тихий голос.

Эта мольба вырвалась из моей собственной груди вместе с тяжёлым выдохом.

Я решаюсь открыть глаза. И встречаюсь взглядом с расплывающимся отражением в круглом зеркале на стене.

Стою посреди своей комнаты в особняке Браунов. Джордана рядом больше нет. Опять путешествие в своё будущее? Интересно. Но волнительно и даже страшно.

Моя ладонь опускается на низкую деревянную колыбель, в которой спит малыш. Мой сын?

– Помоги ему, – снова умоляю, срываясь в жалобные рыдания, – будь рядом!

Что