На карнавале истории - Леонид Иванович Плющ

Вопрос: Является ли фамилия врача государственной тайной?

Ващенко: Врач опытный, знающий, и какое значение имеет фамилия?

Вы не являетесь официальными лицами, и поэтому обращаться должны в Министерство иностранных дел, а я принимаю вас неофициально.

(Чувствуется, что Ващенко уже подготовлен к встрече, получил инструкцию.)

Вопрос: Мы считаем, что мы, адвокаты, — официальные лица и вы — также. Вы носите форму, и мы пришли к Вам на прием в официальное учреждение. К тому же подполковник, начальник приемной МВД, направил нас к вам, в медотдел Министерства.

Ващенко: Вы лица неофициальные, и я вам в данном случае не отвечаю, я могу назвать фамилию врача, если ко мне обратится жена Плюща, а она не обращалась ко мне с этим вопросом.

Житникова (Плющ): Я прошу вас назвать мне фамилию врача, который лечит Плюща.

Ващенко: Я не буду называть фамилии лечащего врача.

Вопрос: Поскольку это ваш служебный долг, то, кроме вас, кто может ответить?

Ващенко: Вас должно интересовать, какой это врач — опытный или нет. Лечащий врач Плюща — это специалист со стажем, а фамилия его — это непринципиально.

Вопрос: Во всем мире и в Советском Союзе адвокат защищает интересов людей, которые к нему обращаются. Жена Плюща обратилась к нам как к адвокатам и для нас важно знать фамилию врача.

Ващенко: Я уже сказал. А вы — туристы и не имеете права задавать вопросы. Есть адвокатура, и разговор не должен быть в таком плане, как вы его ведете. А на медицинские вопросы вам ответили.

Вопрос: Мы представляем собой общественное мнение дружественной Советскому Союзу страны. У нас много контактов с коллегами в Советском Союзе. Мы хорошо знаем и интересуемся состоянием медицины в Советском Союзе. Имя Плюща широко известно на Западе, 500 математиков подписало обращение, в котором выразило тревогу о состоянии Плюща. И нас поражает, что на простые вопросы о Плюще мы не получили ответа. Мы и дальше будем пристально следить за судьбой и состоянием Плюща.

Заместитель начальника отдела Ященко (который присутствовал при разговоре): Мы благодарим за высокое мнение о советской медицине. Ответы на медицинские вопросы вы получили, а на остальные можете получить в соответствующих организациях.

Адвокаты: У нас еще три вопроса:

1. Что известно о состоянии Евдокимова?

Ответ: Он обеспечен квалифицированным уходом и согласно с его заболеванием находится в хорошем состоянии, его состояние не внушает тревоги.

2. Если состояние Плюща достаточно удовлетворительное, почему он должен находиться в больнице?

Ответ: В его психическом состоянии он удовлетворителен, а как больной он должен там находиться.

Вопрос: Можно ли считать состояние Евдокимова таким же, как и Плюща?

Ответ: Будет комиссия, она и решит эти вопросы.

Вопрос 3: Нами направлены приглашения на лечение во Франции Плющу и Евдокимову. Получили ли Вы такие бумаги?

Ответ: Мы не получали таких писем. Вопрос о таком лечении решает Министерство здравоохранения СССР и Министерство иностранных дел.

Вопрос: В какую компетентную организацию можно послать такое письмо?

Ответ: Мы не компетентны решать такой вопрос.

Вопрос: Не укажете ли вы адрес Министерства иностранных дел?

Ответ: Мы не имеем связей с Министерством иностранных дел и их адреса не знаем.

(Министерство иностранных дел Украинской ССР находится в 500 метрах от медотдела Министерства внутренних дел, на той же улице.)

Вопрос: Мы поражены тем, что вы не знаете адреса Министерства иностранных дел. Мы должны будем посылать такие приглашения во все министерства, пока оно попадет в нужное. Разве это нормально?

Есть ли надежда, что Плющ и Евдокимов попадут во Францию?

Ответ: На такой вопрос я не могу ответить. Это вопрос не наш.

Вопрос: Можно ли прислать медикаменты Плющу и Евдокимову?

Ответ: Если они показаны при лечении и соответствуют нашим ГОСТам, т. е. тем, по которым мы закупаем лекарства за границей.

Вопрос: Как вы относитесь к тому, что в лечении Плюща применяются такие препараты, как галоперидол и инсулин, они ведь очень вредные?

Ответ: В Советском Союзе это принятые лекарства, мы читаем литературу и знаем, что за границей они тоже применяются. И у вас во Франции. Если вы этого не знаете, то это значит, что вы не читаете вашей медицинской литературы.

(Встает: Я ответил на все поставленные вопросы.)

Нелепость происходящего обескуражила французов, для нас же это было естественным. Государство, где все анонимно: преступление, суд, палачи — только жертвы реальны; где круговая порука безответственности помогает надежно скрывать любые преступления.

Обращение к математикам вылилось в своеобразное подведение «итогов» взглядов на общество, в котором мы живем, на себя в этом обществе. Письмо было названо:

                        ПЫТКА ВРЕМЕНЕМ. Октябрь 1975 года

(взявшим на себя труд откликнуться на страшную судьбу Леонида Плюща адресуем).

В день, который назван именем моего мужа Леонида Плюща, я обращаюсь к вам со словами благодарности и печали. Неизмерима благодарность и неизмерима печаль.

Вглядываясь в те страшные три с половиной года, которые Леонид Иванович пробыл в тюрьме, думая о будущем, пока беспросветном, мы неустанно задаем себе один и тот же вопрос: зачем, с какой целью государство обрушило такие муки на одного человека, зачем, с какой целью оторван муж от жены, отец от детей, друг от друзей. Кому и зачем нужно, чтобы через каждые две недели, после поездок в Днепропетровскую больницу мы убеждались в том, что физические силы самого близкого и дорогого для нас человека иссякают под действием непрекращающейся пытки лекарственными препаратами, тускнеет светлый ум, притупляется тот страстный интерес к жизни, который был основой существования, самой сутью личности Леонида Ивановича? За что Леонид Иванович приговорен к бессрочному умиранию, а нас обрекли на роль бессильных свидетелей со стороны?

Вначале казалось, что Леонида Ивановича хотят заставить отказаться от своих убеждений, перечеркнуть свое прошлое, публично покаяться в «грехах» и вымолить за них прощение. Но попытки эти ни к чему не привели: Леонид Иванович выстоял нравственно, не пошел на диалог со своими палачами.

Мы думаем теперь, что в самой длительности заключения Леонида Ивановича в спецпсихбольнице, в очевидной бессмыслице такого заключения даже с точки зрения того абсурдного диагноза, к которому приговорили Леонида Ивановича, можно найти ответ на наши вопросы. Леониду Ивановичу не просто мстят за стойкость, мужество и верность своим убеждениям.

Его, нас, семью, друзей и близких, всех, кто знает о «деле Плюща», пытают временем, т. е. приучают к тому, что происходящее с нами естественно, законно, обыденно и нормально, что так и должно быть, что иначе быть не может.

Естественно и законно для нашей страны, что