Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

Александр посмотрел на цветы, и вдруг сказал: «Мама, я, когда вырасту, вернусь в Порт-Рояль, и привезу тело папы. Там же, в Оксфордшире, у нас тоже семейное кладбище есть, да?»

— Конечно, — ответила Полли, поднимаясь, погладив белый крест, под которым лежала Тео.

«Там дедушка твой, граф Филип, и бабушка, леди Кэтрин, и старший брат папы, граф Александр, тебя в честь него назвали. Съездишь, и заберешь, конечно, пусть папа там лежит, вместе со всеми, как положено».

Александр вскинул голову, и, посмотрев на высокое, голубое небо, вздохнув запах нагретых солнцем полей, сказал: «Мне так нравится в Англии, мамочка, так нравится».

Полли посмотрела на открытую дверь церкви и тихо проговорила: «Ты подожди меня тут, сыночек, я помолюсь, и пойдем в усадьбу».

Сын кивнул и она, не оборачиваясь, зашла в прохладный, беленый зал. Над алтарем висело распятие темного дерева, и Полли, сжав руки, опустив укрытую чепцом голову, еле слышно сказала:

— Фрэнсис, милый, если ты слышишь меня — прости, пожалуйста. Прости меня. И, Господи, упокой душу доченьки моей. Ведь была же у нее душа, Господи, я знаю. Пусть она тоже меня простит. И дай приют Николасу и Майклу, братьям моим, — она, не глядя, опустилась на ближайшую скамью, и застыла, шепча что-то, не стирая слез с лица.

— Пики козыри, — Марфа раздала карты, и, взглянув в свои, — невинно улыбнулась.

— Пас, — сказал Джованни, едва глянув на лицо своей соседки.

— А я рискну, — пробормотал Уильям.

— Давай, — отозвался адмирал, что, сидя в большом кресле у окна, читал брошюру де Гроота.

«Тебе еще жалованья не выдали, а ты его уже проигрываешь».

Мияко, склонившаяся над вышиванием, улыбнулась, и, посмотрев на Хосе и Мирьям, что, сидя у камина, играли с детьми, строя из деревянных кубиков какой-то город, сказала: «А вы бы, дорогие мои, складывали игрушки, скоро и спать пора».

Тео поднялась, и, подойдя к бабушке, уткнувшись в подол ее шелкового платья, зевнув, проговорила: «Не хочу спать!»

— Оно и видно, — рассмеялась Марфа и посадила девочку на колени. Уильям выложил свои карты, и мать, усмехнувшись, бросив сверху свои, потрепала внучку по белокурой голове.

Тео посмотрела на стол и звонко сказала: «Вырасту — буду так играть, как ты, бабушка!»

— А как же, — согласилась Марфа. «Твой дедушка Майкл тоже отменный картежник, на весь Париж знаменит».

— Не расстраивайся, — примирительно сказал Джованни юноше, — твоя мама, во время оно, Франческо Медичи, великого герцога Тосканского, в баккара обыгрывала, так что мы с тобой тут так — он рассмеялся, — ученики.

Мать поднялась и поцеловала бронзовые кудри. «Все равно, — тихо сказала Марфа сыну на ухо, — вот вернешься следующим летом, — и опять за карты засядем, у тебя отлично получается. Отец говорил с тобой, ну, сам знаешь, о чем?»

Уильям чуть покраснел и кивнул. «Ну и хорошо, — Марфа обняла сына сзади.

— А что вам привезти, матушка? — Уильям поцеловал ее маленькую, сильную руку.

— О, — Марфа рассмеялась, — я тебе список только начала составлять, дорогой мой. И посмотри там для нашей коллекции что-нибудь, у тебя глаз хороший, в отца.

— Ворота бы закрыть, — Джованни поднялся. «Пойду, прогуляюсь».

Он спустился по лестнице вниз и замер на пороге дома — заходящее солнце освещало Темзу, и вода в ней казалась расплавленным золотом. «Шестьдесят шесть, — усмехнулся про себя мужчина. «Лет десять бы еще. Нет, двенадцать, как раз Пьетро и Аните восемнадцать исполнится, и с внуками успею повозиться. Господи, быстрей бы Питер уже приехал.

— А все равно, — он внезапно присел на каменные ступени террасы, и погладил короткую, ухоженную бороду, — хоть мне и седьмой десяток, а я еще долго Мияко из постели не выпущу. Вот как вчера, например, — Джованни улыбнулся, коснувшись ладонью теплых камней.

— Мы же вот так с Пьетро сидели, там, в Тоскане, когда я с Орсини дрался. Вот о чем жалеть буду — что с Пьетро я так и не увиделся. Теперь уж на небесах только, — Джованни легко поднялся и застыл, — темноволосая женщина в гранатовом, бархатном платье, придержала белую лошадь на дороге, и, обернувшись, сказала кому-то: «Наверное, это здесь, Александр».

— Глаза, — подумал Джованни, чуть покачнувшись, схватившись рукой за открытую, резного дуба, парадную дверь. «У Марии такие были — как самая черная ночь, бархатные, мягкие.

Девочка моя, Господи, ну как мне тебя благодарить».

Она была высокой, и все равно — остановившись перед ним, подняв голову, женщина тихо, одними губами, сказала: «Папа?»

— Господи, какой он красивый, — подумала Полли. «И высокий, какой. А волосы уже в седине, и борода тоже. Александр на него похож».

— Доченька, — неслышно проговорил Джованни. «Полли, милая моя…». На ее шее блестел простой, медный крестик. Женщина вдруг уронила голову, прикрытую бархатным беретом, ему на плечо, и разрыдалась — горько, отчаянно, не смея его обнять.

— Не надо, — сказал Джованни, гладя ее по темным, упавшим на спину локонам. «Все, доченька, ты дома, папа с тобой, и так будет всегда. Все хорошо, девочка моя, не плачь».

— Я не могу, — Полли вытерла лицо о рукав его рубашки. «Папа, милый папа, ведь так долго, так долго…»

— Я знаю, — он нежно поцеловал ее в лоб. «Но все закончилось, доченька».

— Дедушка, — внезапно раздался из-за спины Полли робкий, неуверенный голос.

«Здравствуйте, дедушка».

— Это же я, — подумал Джованни. «Только глаза серые, а так — не отличить от меня в детстве».

— Александр Филипп Говард, граф Ноттингем, — склонил голову мальчик и Джованни увидел перед собой Франческо — там, на мосту через Тибр, в сиянии римского заката. «Хочется жизни, — вспомнил он, и, присев, обняв мальчика, шепнул: «Джованни ди Амальфи, дорогой мой внук. Я знал твоего отца, и очень рад, что вы, теперь, наконец-то, со мной».

Мужчина вдруг улыбнулся, и, все еще рассматривая ребенка, сказал: «Моего отца, твоего прадедушку, звали Филиппо. Видишь, как получилось. Ты родился в Риме, и я тоже. Вообще, — Джованни усмехнулся, и, поднявшись, взял ребенка за руку, — наша семья живет в Риме со времен папы Иннокентия, того, что благословил четвертый крестовый поход.

— Четыреста лет, — изумленно сказал Александр. «Вот это да, дедушка! А ты мне расскажешь?

А я тебе расскажу о Новом Свете».

— Я тебе, дорогой внук, тоже могу рассказать о Новом Свете, — усмехнулся Джованни. «А еще — об Индии, Китае и Японии. Ну и твой второй дедушка, приемный, адмирал де ла Марк — тоже. Так что пойдем, — он осмотрел мальчика и поправил маленькую шпагу. «Пойдем знакомиться».

— Полли, — раздался со ступеней террасы женский голос. «Полли, девочка моя!»