Русская расовая теория до 1917 года. Том 2 - Владимир Авдеев

На Северном Кавказе кто не поражался суровым видом лезгинов, чеченцев, кабардинцев, черкесов, ингушей и т. д. Уже осанка, манеры, мимика, голос горцев указывают на основные черты их характера. Глядя на их лица, трудно себе представить, чтобы эти люди могли, напр., громко, весело смеяться. И, действительно, горцы поражают своей серьезностью; баловаться, играть, вообще шумно веселиться, к чему так склонны грузины, угрюмые сыны гор считают неприличным для взрослого занятия. Даже дети их не отличаются шаловливостью и смотрят мрачно исподлобья. Необходимость устраивать свою жизнь среди почти безлюдных скал в суровом климате, отстаивать свои родные горы от натиска соседей и разных завоевателей выработали веками в мужчинах воинственность, настойчивость, физическую крепость и силу индивидуальной воли, развили самолюбие, гордость, потребность отличаться удалью, веру в себя и пренебрежение к другим.

Горцы Дагестана — люди смышленые, способные к умственной работе, трезвые, с определенными сложившимися нравственными представлениями; чувство законности врождено в них, но их правовые понятия сильно отличаются от наших. Горцы чрезвычайно крепко придерживаются обычаев своих предков и старины глубокой, а также мусульманского права, заимствованного с юга. Им свойственны лукавость, вкрадчивость, корыстолюбие, жестокость и другие пороки при многих очень хороших качествах характера, напр., патриотизме, религиозности, гостеприимстве, внешнем приличии в поведении и пр. Судебные дела довольно однообразны и сводятся, главным образом, к убийствам из мести или в запальчивости. Настоящие разбои в Дагестане нечасты и ныне можно всюду проезжать без опасения быть ограбленным или убитым.

Ингуши, являясь самым разбойничьим племенем на Северном Кавказе, наводят страх на всю Терскую область. Храбрые и дерзкие до необычайности, они делают нападения среди белого дня не только на проезжих в поле, но даже на магазины в центральной части г. Владикавказа организованными бандами, причем по совершении ограбления или убийства умеют исчезать с поразительной быстротой. В ночную пору в городе, не говоря уже об окрестностях, опасно даже ходить; уже в 8 часов вечера закрываются все лавки. Чем труднее и рискованнее предприятие, тем больше оно манит ингуша, который испытывает, по-видимому, необычайно приятное чувство после каждой удачи.

Осетины имеют много общего с ингушами, но гостеприимны, вежливы, терпеливы, выносливы и, в общем, более нравственны. Воровство, грабеж и убийства у них, однако, довольно часты и объясняются историческим прошлым. Умственные способности осетин не только при сравнении с другими горцами, но вообще поразительно хорошие и многие оканчивают средне-учебные заведения, чего не наблюдается у черкесов, кабардинцев, абхазцев или ингушей.

Черкесы и кабардинцы воинственны, гостеприимны, имеют приличные манеры, уважают седину и гражданственность в туземном смысле слова. Вследствие вспыльчивости и мстительности, убийства у них так же часты, как у осетин, чеченцев и других горцев Северного Кавказа, но открытые разбои совершаются ими несравненно реже, чем ингушами. Как всех горцев их характеризует дух своеволия, стремления к независимости, упорное отстаивание своего мировоззрения.

У абхазцев мальчики часто воспитываются до 7 лет в чужой семье, чтобы матери не привили им излишней нежности чувства, слабоволия, робкости, а когда подростки возвращаются в родительский дом, им устраивают экзамен в стрельбе в присутствии приглашенных на торжество гостей (надо убить ласточку влет) и затем благословляют дедовской винтовкой. Если отец был убит, то сына посвящают в историю его смерти и вменяют ему в обязанность готовиться к кровомщению и исполнить адат, когда наступит совершеннолетие. Абхазцы, как все горцы, побеждены силой, но, в сущности, не покорены по сие время, многие инстинкты их подавлены, но не заглохли окончательно.

Что касается кочующих в предкавказских степях ногайцев, караногайцев и калмыков, то это — народ низкого нравственного уровня, но к убийствам не особенно склонный, а настоящими разбоями не занимается вовсе. Кумыки тоже совершенно не воинственны и оружия не любят. Антрополог И. Пантюхов, хорошо знакомый с туземцами Кавказа, характеризует их так: «В психическом отношении, несмотря на многоразличные местные влияния, кумыки сохраняют некоторые общие черты обитателей великой Скифии. Выражение лица их спокойное, задушевное, добродушное и даже благодушное. Они слабее реагируют на впечатления, чем жители юга, никогда не торопятся, двигаются медленно, держатся с достоинством. У них нет обусловленных темпераментом, голодом и фанатизмом, наклонностей к авантюризму, нет и равнодушия к жизненной обстановке, к грязи и неряшливости лезгин и других соседних народностей».

Запальчивость свойственна всему коренному населению как степному, так и нагорному. Однако у степняков Закавказья она выражена явственнее, чем в населении степей Предкавказья. Эта черта характера передается по наследству с таким упорством и постоянством, что ни школа, ни домашнее воспитание, ни строгость законов не могут сдерживать ее в должных границах, и множество убийств именно в ней берут свое начало. Невольно удивляешься, какого ничтожного повода иногда бывает достаточно, чтобы люди, только что сидевшие рядом за дружной беседой, вдруг схватились за кинжалы. Туземцы часто приходят в состоянии аффекта в полное беспамятство и тогда не разбирают, кого и за что убивают. Лишь по миновании такого приступа возбуждения туземец начинает подводить итоги содеянному и размышлять о том, кого и за что он убил. При такой легкой возбуждаемости людей неудивительно, когда то и дело читаешь в местных газетах, что сын убил отца или, наоборот, брат заколол кинжалом родного брата или мужа своей сестры. Кто вмешивается в схватку получает обыкновенно свою долю, и ссора между двумя лицами нередко кончается убийством нескольких, а случается и целый десяток мертвых тел устилает поле случайно возгоревшейся битвы. Возьмем пример: как-то однажды недалеко от Владикавказа некий чеченец получил при посторонних оплеуху от женщины — явление крайне редкое в туземной среде, так как за поведение жены отвечает муж, то пострадавший побежал в дом оскорбительницы его чести и наповал убил ее мужа. Брат последнего, схватив винтовку, побежал в дом убийцы и уложил на месте его сына. Началась между семьями перестрелка, давшая через несколько дней 8 человек убитых и много раненых. Или приведу для иллюстрации случайно подвернувшуюся мне газетную корреспонденцию, каких можно при желании собрать немало: «Из-за того, что два барана жителя сел. Гуро (хевсура) Тионетского уезда Тифлисской губ., не укарауленные мальчиками-пастухами, 6 июля 1902 г. перешли покормиться на землю сел. Шатилы, между жителями того и другого получилась ссора, перешедшая на другой день в вооруженную схватку, в результате чего со стороны шатильцев было убито 2 и ранено 14 человек, а со стороны гурийцев убито 7 и ранено 5».

Медленно думающие, нерешительные и добродушно-спокойные русские, расселившись сравнительно немногими поселками среди туземцев, даже таких головорезов, как татар, действуют несколько охлаждающим образом на горячий темперамент и быструю решимость представителей коренного населения Кавказа. Самый акт убийства у туземцев совершается быстрее, чем у русских.

Однажды в урочище Белый Ключ Тифлисского уезда в лесу татарин напал с обнаженным кинжалом на русского солдата-дровосека с целью отнять дрова; русский долго боролся с врагом, и когда, наконец, убедился, что не справится, он перекрестился, схватил с земли топор и наповал убил татарина. Грузин на месте русского поступил бы иначе: он сперва заколол бы врага, а потом принес бы Св. Георгию искупительную жертву за то, что тот даровал ему победу.

Обязанность быть всегда готовым к кровомщению передается у мусульман из поколения в поколение как священный обычай и закон. До выполнения того, к чему призывают совесть и общественные правовые представления, человек чувствует себя неудовлетворенным, подозрителен, боится намеков односельчан на отсутствие самолюбия, ходит скучный, задумчивый, рассеянный, как говориться, сам не свой. Замышляющий убийство отлично знает, что по Российским законам за такое преступление его присудят на каторгу, но потребность мести так велика, что он делается решительно неспособным противостоять фиксировавшейся в его сознании идеи и испытывает душевные муки, пока не выполнит то, что хочет и что инстинктивно требует его душа. Обвинение в трусости и отсутствие самолюбия для туземца самое тяжкое обвинение и ложится на всю его семью; человек не вытерпит, убьет того, кого считают необходимым убить и он, и родственники, или, как бывает иногда у татар, выселится в Закаспийскую область, или в Персию, или даже лишают себя жизни. В огромном большинстве случаев люди, совершившие убийство из мести, не представляют никаких таких признаков органического вырождения, которые обращали бы на себя особенное внимание при сравнении с непреступниками, психически совершенно здоровы и далеко не принадлежат к лицам наиболее запальчивым. Часто дегенеративным субъектом является тот из мусульман, которому чужды правовые представления его общества, его среды и который не унаследовал мстительного и горячего характера своих предков.