Сумма Теологии. Том VIII - Фома Аквинский

Ответ на возражение 2. Тщеславие желает демонстрировать превосходство. И коль скоро неподчинение предписаниям другого выглядит как своего рода превосходство, то из этого следует, что неповиновение проистекает из тщеславия. Но ничто не препятствует тому, чтобы смертный грех проистекал из простительного греха, поскольку простительный грех является расположением к смертному.

Ответ на возражение 3. Никто не обязан делать что-либо невозможное. Поэтому если начальствующий издает множество предписаний, требуя от своих субъектов их исполнения, а они это сделать не в силах, то в таком случае они свободны от греха. Поэтому начальствующие должны воздерживаться от издания множества предписаний.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕПОВИНОВЕНИЕ САМЫМ ТЯЖКИМ ГРЕХОМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неповиновение является самым тяжким грехом. Ведь сказано же [в Писании]: «Непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство» (1 Цар. 15:23). Но идолопоклонство, как было показано выше (94, 3), является тягчайшим из грехов. Следовательно, и неповиновение является тягчайшим из грехов.

Возражение 2. Далее, нами уже было сказано (14, 2) о том, что грехом против Святого Духа является тот, который устраняет препятствия к греху. Но неповиновение побуждает человека презирать предписание, которое более всего остального препятствует человеку грешить. Таким образом, неповиновение является грехом против Святого Духа и, следовательно, самым тяжким грехом.

Возражение 3. Далее, апостол говорит, что «непослушанием одного человека сделались многие грешными» (Рим. 5:19). Но причина всегда превосходит следствие. Поэтому неповиновение, похоже, является более тяжким грехом, чем другие, которые были им обусловлены.

Этому противоречит следующее: презрение к тому, кто предписывает, является более тяжким грехом, чем презрение к его предписанию. Но некоторые грехи направлены против того, кто предписывает, например богохульство и убийство. Следовательно, неповиновение не является самым тяжким грехом.

Отвечаю: не все неповиновения одинаково грешны, но одно неповиновение может быть больше другого, причем двояко. Во-первых, со стороны превосходства предписывающего. Действительно, хотя человек должен оказывать повиновение всем начальствующим, однако в первую очередь он обязан повиноваться высшим властям, а уже потом – низшим, о чем свидетельствует тот факт, что если предписание низшей власти противоречит предписанию высшей, то им должно пренебречь. Поэтому чем более высокое положение занимает предписывающий, тем более тяжким [грехом] является неповиновение ему (ведь куда хуже не повиноваться Богу, чем человеку). Во-вторых, со стороны того, что предписывается. В самом деле, предписывающее лицо желает исполнения своих предписаний по-разному, поскольку любое такое лицо в первую очередь желает достичь цели и того, что ближе всего к цели. Поэтому неповиновение является тем более тяжким, чем более важным представляется неисполненное предписание тому, кто его предписал. Так, очевидно, что чем большее благо предписано заповедью Бога, тем более тяжким является неповиновение этой заповеди. В самом деле, коль скоро божественная воля сущностно определена к благу, то чем большим является благо, тем больше его исполнения желает Бог. Поэтому тот, кто не повинуется заповеди любви к Богу, грешит более тяжко, чем тот, кто не повинуется заповеди любви к ближнему. С другой стороны, человеческая воля не всегда определена к большему благу. Поэтому когда мы просто обязаны исполнить предписание человека, то грех будет более тяжким не тогда, когда не исполняется большее благо, а тогда, когда не исполняется то, чего больше желает предписывающий.

Таким образом, различным степеням предписания должны соответствовать различные степени неповиновения. Ведь то неповиновение, в котором наличествует презрение к предписанию Бога, по самой природе неповиновения является более тяжким грехом, чем согрешение против человека, если только последнее не является неповиновением Богу (это следует иметь в виду, поскольку тот, кто грешит против ближнего, чинит наперекор заповеди Бога). И чем более значимо презираемое божественное предписание, тем тяжче и сам грех. Неповиновение, которое предполагает презрение к предписанию человека, менее тяжко, чем грех презрения к человеку, который его предписал, поскольку почитание предписывающего обусловливает и почитание его предписания. И точно так же тот грех, который непосредственно заключает в себе презрение к Богу, например, богохульство и тому подобное (даже если мы мысленно отделим неповиновение от греха), является более тяжким, чем грех, предполагающий презрение только к заповеди Бога.

Ответ на возражение 1. Приведенное Самуилом сравнение справедливо не с точки зрения равенства, а с точки зрения сходства, поскольку неповиновение побуждает к презрению к Богу подобно тому, как это делает и идолопоклонство, хотя последнее побуждает сильнее.

Ответ на возражение 2. Не каждое неповиновение является грехом против Святого Духа, но – только то, к которому добавлено упрямство. В самом деле, грехом против Святого Духа является презрение не ко всякому препятствию к греху, иначе грехом против Святого Духа было бы презрение к любому благу поскольку любое благо может служить препятствием к совершению человеком греха. Грех против Святого Духа состоит в презрении к тем благам, которые непосредственно обусловливают раскаяние и освобождение от грехов.

Ответ на возражение 3. Первым грехом нашего прародителя, от которого сделались грешными люди, было не неповиновение, если рассматривать его как особый грех, а гордыня, которая привела человека к неповиновению. Поэтому апостол в приведенных словах, похоже, рассматривает неповиновение как то, что относится к любому греху.

Вопрос 106. О БЛАГОДАРНОСТИ, ИЛИ ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ

Теперь мы исследуем благодарность, или признательность, а также неблагодарность. В отношении благодарности будет рассмотрено шесть пунктов: 1) является ли благодарность особой и отличной от других добродетелью; 2) кто должен более благодарить Бога, невинный или кающийся; 3) обязан ли человек всегда благодарить за человеческую помощь; 4) можно ли откладывать благодарность; 5) должно ли соизмерять благодарность с полученной пользой или расположением подателя; 6) нужно ли воздавать больше, чем было получено.

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БЛАГОДАРНОСТЬ ОСОБОЙ И ОТЛИЧНОЙ ОТ ДРУГИХ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благодарность не является особой и отличной от других добродетелью. В самом деле, наибольшие блага мы получили от Бога и своих родителей. Но почести, которые мы взамен воздаем Богу, связаны с добродетелью религии, а почести, которые мы воздаем родителям, связаны с добродетелью благочестия. Следовательно, благодарность, или признательность, не отличается от других добродетелей.

Возражение 2. Далее, согласно Философу, пропорциональное воздаяние принадлежит направительной правосудности[653]. Но целью благодарения как раз и является воздаяние. Поэтому благодарение, которое относится к признательности, является актом правосудности. Следовательно, благодарность не является особой и отличной от других добродетелью.

Возражение 3. Далее, как говорит Философ, признательность за полученную выгоду необходима для сохранения дружбы[654]. Но дружба связана со всеми добродетелями, поскольку является причиной того, что человека любят. Следовательно, благодарность, или признательность, посредством которой надлежит воздавать за полученные выгоды, не является особой добродетелью.

Этому противоречит следующее: по мнению Туллия, благодарность является особой частью правосудности.

Отвечаю: как уже было сказано (II-I, 60, 3), природа долженствования зависит от различия порождающих долг причин таким образом, что большее всегда включает в себя меньшее. Затем, причина долженствования обнаруживается в первую очередь и по преимуществу в Боге, поскольку Он является первым началом всех наших благ; во вторую очередь она обнаруживается в отце, поскольку он является ближайшим началом нашего порождения и воспитания; в третью очередь она обнаруживается в том, кто по своему достоинству превосходит остальных, поскольку он является источником основных видов пользы; в четвертую очередь она обнаруживается в благодетеле, поскольку от него мы получаем особую и частную пользу, в связи с чем мы особым образом ему и обязаны.