Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет) - Дональд Карсон

15:1—20 Нарастание конфликта с филистимлянами. Отец молодой жены Самсона воспринял внезапный уход рассердившегося мужа как свидетельство того, что он оставил ее, и поэтому (возможно, чтобы спасти честь семьи) выдал ее за «брачного друга» Самсона (14:20; 15:2). Но Самсон понял это иначе и посчитал вполне оправданным дать волю своим чувствам, опустошив поля вокруг Фимнафы и полностью лишив местных жителей урожая всего сезона (1,3—5). Филистимляне впали, что понятно, в ярость и, не имея возможности наложить руки на Самсона, с жестокостью расправились с его женой и ее отцом (6). В ответ Самсон устроил другой погром (на этот раз уничтожая мужчин, а не урожай), а затем ушел, довольный тем, как он расправился со своими врагами (7—8). К этому времени события набрали такую скорость, что остановить их было уже невозможно. Филистимляне не хотели успокоиться до тех пор, пока не уничтожат самого разрушителя, а потому вторглись на территорию Иуды, чтобы поймать его (9–10). Жители удела Иудина попали в затруднительное положение, но быстро решили пожертвовать Самсоном. Цена защиты его была слишком велика. (Сравните отважные дела этого колена в 1:1–3. Их трусливое поведение лишь показывает, насколько низко пал весь Израиль в целом.) Очевидно, принимая случившееся как неизбежность, Самсон позволил им связать себя и передать врагу (11–13). Но никто не ожидал того, что произошло дальше! Дух Господень сошел на него в силе, и явное поражение обернулось блестящей (но кровавой) победой, которая отметила начало правления Самсона как судьи (14—17, 20).

С одной стороны, это отталкивающая история мести и нарастания насилия под воздействием темных сил злобы, ненависти, гнева и желания мстить. Но с другой стороны, на более глубоком уровне, это история силы Божьей, претворяющей поражение в победу и смиряющей врагов Его народа. И в конце сам Самсон признал себя рабом Божьим и увидел во всем, что происходило, волю Божью (18). Он воззвал к Господу, признавая свое полное бессилие и зависимость от Бога, и обнаружил, что Бог готов и желает ответить на его просьбу (18–19). Это один из прекрасных моментов и предвкушение того потрясающего конца, к которому движется вся его история (см.: 16:28–30).

Примечание. 1 Брак Самсона, видимо, заключался по обычаям филистимлян, у которых молодая жена оставалась у родителей, а муж навещал ее. Дети, рождавшиеся от такого брака, принадлежали семье жены. 8 Ущелие скалы Етама, по всей видимости, было хорошо известным местом в те времена. Местонахождение его неизвестно. 9 Лехи («челюсть») — так был назван из–за своих очертаний скалистый утес. Но подвиги Самсона придали этому названию новое значение (17). Местонахождение его также неизвестно. 11 Три тысячи сравните с 15–16 и смотрите в 5:8. 15 Свежая ослиная челюсть, т. е. челюсть, которая была еще крепкой, не высохшей или ломкой. Она стала импровизированным оружием (ср.: воловье рожно Самегара, 3:31). 18 Необрезанные смотрите в 14:3. 19 Ямина была, вероятно, углублением в скале, где имелся родник. Название родника «источник взывающего» — ссылка на воззвание Самсона к Господу в стихе 18. В разговорном еврейском языке, однако, «взывающей» (haqore) называлась куропатка из–за своих песен, и колодец, возможно, изначально назывался «родником куропатки». Но если так, то место это также обрело новое содержание благодаря Самсону.

16:1–22 Самсон и Далида. Этот отрывок начинается тем, что Самсон отправился в Газу (1), а заканчивается захватом его в плен (21). Все действие развивается вокруг его взаимоотношений с двумя женщинами — безымянной блудницей (1–3) и Далидой (4–22). Обе женщины, вероятно, были филистимлянками, хотя точно об этом не говорится. Что касается блудницы, то здесь Самсоном овладела похоть, но по отношению к Далиде у него родилась любовь (4). Первый случай показывает его неимоверную силу, а во втором поднимается вопрос о том, в чем источник этой силы. Ни в одном из этих эпизодов Самсон не действует обдуманно и целенаправленно, но оба заканчиваются (постепенно, если не сразу) унизительным поражением филистимлян (3, 23—30). Очевидно, что, хотя Самсон потерял контроль над собой, Господь все–таки использовал его для достижения Своих целей.

Случай с Далидой представляет собой удивительное самораскрытие, особенно когда он открыл ей все сердце свое (17). Самсон прекрасно осознавал свое призвание. Он всегда знал, что был назореем и что секрет его силы заключался в особых взаимоотношениях с Богом (его волосы были просто видимым знаком этих взаимоотношений). Но он никогда не мог полностью смириться со своей отделенностью от мира. Он всегда втайне желал быть как все и наслаждаться прелестями жизни, доступными для обычных мужей (соблазн, искушающий христиан и сегодня). В Далиде он увидел возможность, может быть, последний свой шанс стать счастливым в миру, чего он всегда хотел. Сдаваясь и отвечая на ее просьбу, Самсон, по сути, попросил и позволил Далиде освободить его от назорейства, сделать его обычным человеком, каким он всегда хотел быть (17). Но, как ни парадоксально, в результате этого он насильственным образом был переброшен из того места, где ему хотелось находиться, на переднюю линию борьбы с филистимлянами (20–21). Господь отвернулся от Самсона настолько, насколько понадобилось для достижения этой цели. Заключительный стих этого отрывка {волосы на голове его начали расти, 22) ясно указывает на то, что должно произойти далее (23–30). Самсон, возможно, хотел быть как другие, но Господь не позволил ему этого точно так же, как не позволил Израилю уподобиться другим народам. Борьба Самсона против своего призвания подобна борьбе Израиля против своей богоизбранности.

Примечание. 1 Газу смотрите в 1:18; 3:3; 6:4. 2 Ворота города представляли сложную конструкцию высотой по меньшей мере с двухэтажный дом с помещениями для охраны по бокам дверного проема, имевшего вид тоннеля. Ожидавшие Самсона находились внутри ворот и, может быть, спали, когда он понес эти ворота (3). 3 Хеврон располагался на горе Иуды в 38 милях (60 км) к востоку от Газы. Тот холм, на который Самсон отнес ворота, был, по–видимому, где–то между Газой и Хевроном (см.: 1:10). 4 Долина Сорек («Виноградная долина»; ср.: 15:5) находилась в 13 милях (21 км) к юго–западу от Иерусалима. 5 Тысячу сто сиклей серебра — около 28 фунтов (13 кг); ср.: 17:2—3. 7 Сырые тетивы — ленты, нарезанные из обработанных кишок животных (см.: прим. НМВ). 13 Видимым признаком отделения Самсона как назорея Божия были его семь кос (ср.: ст. 17). См. 13:5. Ткальная колода — примитивный тип ткацкого станка, две ее вертикальные стойки закреплялись в земле. 21 Выкололи ему глаза, чтобы унизить его и сделать его беспомощным (ср.: 4 Цар. 25:7). Он молол, вероятно, ручной мельницей. Маловероятно, чтобы он работал большим молотильным оборудованием, хорошо известным в те времена и обычно приводившимся в движение ослом.

16:23—31 Смерть и триумф в Газе. В этой последней сцене история Самсона приближается к ошеломляющей развязке. Основной проблемой израильтян во весь период судей было их роковое увлечение чужими богами (2:10— 13). Огромным вкладом Самсона в выполнение Божьих целей стала демонстрация (и не только его смертью) полного превосходства Господа Бога и абсолютного бессилия других богов (представленных здесь Дагоном). В этом смысле подвиг Самсона подобен подвигу Илии на горе Кармил (3 Цар. 18:16—40).

Можно почувствовать иронию в повторяющемся утверждении филистимлян, что бог наш предал Самсона в руки наши (23—24), на самом же деле Господь предал его в их руки только для того, чтобы обречь их на уничтожение. В молитве Самсона в стихе 28 чувствуется глубокая печаль. Раньше он просил о сохранении жизни (15:18–19), теперь просит о смерти. Но даже в такой момент его мотивы не чисты, он ищет скорее отмщения, чем славы Божьей. И все же он сделал то, ради чего был отделен для Бога, и победа, несомненно, принадлежала Господу. Позже будет еще много убедительных побед над филистимлянами, но признание того, что Господь един есть Бог, было тем основанием, на котором должно быть построено будущее избавление Израиля. Самсон определенно положил хорошее начало этому основанию (см.: 13:5).

Поэтому история Самсона заканчивается там, где она началась. Самсона увезли домой, и его семья в печали попрощалась с ним. Конечно, они могли утешиться тем, что его смерть не была напрасной, хотя этот факт легче принять нам, чем им. Несмотря на все свои недостатки, он был предвозвестником Иисуса, смертью Своей нанесшего поражение нашему злейшему врагу и положившего основание нашему избавлению, которому еще предстоит во всей полноте открыться в будущем (Евр. 2:14–15; 1 Пет. 1:3–5).