Сатана и Искариот. Части первая и вторая - Карл Май

— Хуг! — выкрикнули старейшины, чтобы показать, что слова вождя отражают и их точку зрения.

Они повернулись, чтобы удалиться, но увидели себя в окружении врагов. Тогда старик гневно спросил:

— Почему нас окружили вооруженные воины? Не хотят ли вероломно нас схватить, нарушив заключенный с нами договор?

— Мы не изменники, — ответил Виннету. — А окружившие вас воины получили только одно задание — еще немного удержать вас на месте, чтобы вы услышали наш ответ на твою речь. Мой брат Олд Шеттерхэнд может лучше все сказать, потому что вождь апачей дружит с делом, но не со словом!

Я последовал этому приглашению, встал и заговорил, обращаясь к вождю:

— Большой Рот заставил нас выслушать речь, полную нелепостей и заблуждений. Неразумно было с таким презрением отнестись к тому, что мы очень милостиво обошлись с ним и его людьми. Мы подарили вам жизнь и свободу, а он высказал нам в глаза, что сдерет с нас шкуру. Недавно еще я обратился к нему с дружеским увещеванием выбирать в жизни пути к добру, а теперь вот слышу, что мои наставления не принесли пользы, потому что он, побежденный, угрожает нам, победителям, тем, что ничего не забудет и хочет растоптать нас своими ногами. Разве он не видит, что находится еще в наших руках, и он, и его старейшины, которые присоединились к его угрозам? Что мешает нам забрать свое слово назад, так как он показал свою решимость нарушить свои обещания и не соблюдать заключенный мирный договор? Он очень расхваливал себя, но какую похвалу должны ему высказать мы, а также его люди за то, что он снова собирается поставить под угрозу их жизнь?

— Вы должны держать свое слово! — прервал он меня.

— Нет, не должны! Олд Шеттерхэнд и Виннету вообще никогда ничего не должны — заруби себе это на носу! Мы имели бы полное право после всех твоих угроз расстрелять тебя, твоих старейшин да и всех верных тебе юма. Однако мы этого не сделаем, потому что твои угрозы смешны. Они напоминают кваканье лягушки, которая может жить лишь в болотной тине, а когда болото под солнцем высыхает, эта квакушка обязательно должна погибнуть. Ты стал старым и слабым, ты гневаешься от бессилия и, придя в ярость, говоришь слова, за которые мужчину не наказывают только потому, что слова эти по-детски пусты и не ведут ни к каким действиям. И вот, несмотря на все ваши претензии, мы отпускаем вас, потому что смехотворность ваших угроз не может нас испугать, а вызовет, пожалуй, лишь наше сочувствие… И еще я сказал, что твоя речь полна заблуждений. Ты сказал, что Виннету и я чужестранцы в этой стране. Разве ты не знаешь, что Виннету — знаменитейший из вождей апачей, которые живут от Аризоны до Мапими и Рио-Пекос? Разве мимбренхо, которых ты видишь здесь среди твоих победителей, не относятся к племенам апачей? Разве Виннету не самый знаменитый воин среди апачей, а ты называешь его чужаком на этой земле! Я говорю тебе, что у него куда больше прав находиться здесь, чем у тебя. И столь же велико его право присоединиться к мимбренхо, ветви большого племени апачей, которым ты враждебен. Как можешь ты требовать, что его надо изгнать за границу! Ты сказал правду, что вы не можете справиться с нашим оружием, но ведь у нас всего три таких ствола. И если все племя юма боится их, то ты сам расписался в собственном бессилии. Но часто ли мы применяли против вас это оружие? Разве им мы вас победили? Нет, мы использовали весь свой арсенал. И еще ты солгал, сказав, что мы заключили союз со злыми духами, а вы, мол, честные и добрые люди. Верно как раз обратное. Вы делали только зло, а мы защищали добро. Именно поэтому мы находимся под защитой нашего великого, доброго Маниту. Вот это последнее обстоятельство и стало причиной нашей победы, потому что добро всегда побеждает, а зло должно погибнуть. А ты объявляешь коварством то, что мы всегда делаем добро, а не зло, как вы. Да, мы перехитрили вас, и много раз, но это лишь доказывает, что добро действует разумно, а зло — глупо и неумно. Мы и теперь показываем свою доброту, позволяя вам уйти, несмотря на все ваши угрозы, но безнаказанными они не должны оставаться: на свои похвальбы ты должен получить достойный ответ, иначе ты еще подумаешь, что запугал нас. Мой юный краснокожий брат может подойти ко мне.

Приглашение это было сделано младшему сыну Сильного Бизона. Он исполнил мою просьбу. Тогда я взял его за руку и продолжал:

— Большой Рот сделал нам упрек, что одного из сыновей вождя мимбренхо назвали Убийцей юма. Он даже потребовал за это смерти его брата и заставил его бороться с Черным Бобром. Юноша, которого я держу за руку, был верным моим помощником. Он проявил себя умным и смелым, и многими из своих успехов я обязан ему. А за это он должен сейчас получить заслуженную награду. Ему нужно присвоить имя, которое будет напоминать о сделанном им и введет его в ряды взрослых воинов. Он убил Черного Бобра и снял с него скальп, поэтому — а также в ответ на то, что Большому Рту так не понравилось имя Убийца юма — я нарекаю здесь моего юного краснокожего брата и друга именем Юма-циль[95]. Я прошу Виннету и всех воинов мимбренхо дать на это свое согласие!

Вокруг раздались громкие, радостные крики. Виннету поднялся, взял другую руку мальчика и сказал:

— Олд Шеттерхэнд говорил и от моего имени. Молодой храбрый воин должен называться Юма-циль. Он — мой брат, а его друзья и враги станут моими друзьями и врагами. Я сказал.

— Тем самым, — продолжал я, — желания обоих сыновей нашего друга Сильного Бизона исполнены. Они хотели получить боевые имена и поэтому пошли со мной и Виннету. Они получили хорошие, превосходные имена, которые в будущем станут известны и знамениты среди всех друзей и врагов. Ну, а престарелый Большой Рот может теперь уйти со своими старейшинами. Мы сказали ему, что не боимся ни его, ни подчиняющихся ему людей, назвав сыновей вождя мимбренхо такими именами, как Убийца юма и Скальп юма. Я сказал. Хуг!

Я дал знак — круг разомкнулся, и юма удалились, злясь, очевидно, на то, что на прощание им преподнесли такой сюрприз.

Само собой разумеется, что присвоение имени было отмечено общим раскуриванием калюме и другими положенными торжествами. Мальчики, причисленные теперь к взрослым воинам, были бесконечно счастливы, а к тому же необыкновенно горды тем, что своими именами они обязаны Виннету и мне.

Отец их чувствовал себя столь же гордым и счастливым, как и его сыновья. Слова благодарности так и лились из его уст. Он просил прощения за то, что временами был не только груб со мной, но и просто не доверял. Чтобы доказать мне свою благодарность, он попросил меня, чтобы с этих пор меня больше не сопровождали Хитрый Змей и его воины, потому что теперь он сам может предоставить моим белым спутникам-переселенцам достаточно хороших верховых и вьючных лошадей. Он будет сопровождать нас вместе со своими воинами до самой американской границы, а потом и еще дальше, куда я только пожелаю.