'Фантастика 2025-124'. Компиляция. Книги 1-22' - Павел Кожевников

заставляло поломать язык и даже гортань применять. Музыкальный слух помогал осознать, что я произношу неправильно, а вот как правильно, как издать тот самый странный горловой или гнусавый звук, для которого в русском языке и буквы не было придумано – это оставалось понимать на практике. Учителя из моих спутников были аховые, их главный рецепт: просто открой рот и произнеси. Спасибо, кэп, все понятно, конечно.

Я заметила, что Бранлис, хоть и тусовался рядом, когда выдавалась возможность: СакрКруш куда-то отъезжал или на привалах – старался свалить тихонько и где-то пошнырять среди остальных орков. Так же тихо и незаметно он и возвращался, будто всегда был тут, и плавно вливался в общую беседу со своими язвительными или примеряющими комментариями. Меня терзало смутное беспокойство, связанное с этой странной личностью. Про себя я называла его Лисом, потому что замечала, что он слишком уж себе на уме, что-то мутит, разнюхивает… при этом старается выставить все так, чтобы показаться максимально полезным и втереться в доверие к СакрКрушу. Подозрительный тип.

К вечеру я была полностью вымотана, но мы все равно остановились только дойдя до определенной точки. По разговорам я поняла, что это часть специально выбранного маршрута, по которому племя путешествует ежегодно. Каждая остановка выверена и подготовлена, чтобы рядом был источник воды и какие-то еще удобства. Есть и запасные места для ночевок, и резервные пути на случай разных сценариев и изменений в погоде или в поведении животных, за которыми охотились орки – все это мне при случае рассказывал Бранлис, демонстрируя удивительные знания о местном быте. СакрКруш периодически исправлял его мрачным недовольным тоном.

Сейчас в степи была весна. Периодически проходящие дожди питали родники, которые в другое время года засыхали, достаточное количество воды давало возможность цветам и травам расцвести. О прокорме для стад можно было не беспокоиться, поэтому племена могли объявить перемирие и устроить праздник, что-то вроде всеобщей ярмарки невест, чтобы в каждое из племен привнести свежую кровь.

– В последние годы Небеса особенно щедры к оркскому племени и проливают много вод на наши земли, – рассуждал СакрКруш. – Нет голода, нет войн, дети могут расти, не зная горестей. Но многие старики полагают, что добрые дни бывают только перед темными ночами, что скоро опять придется резать скот и пить его кровь, чтобы не умереть от голода и жажды.

Меня передернуло от подобных рассуждений.

По степи мы путешествовали где-то неделю, за это время я начала довольно сносно говорить на оркском и халифатском. Бранлис даже заинтересовался тем, как легко мне даются языки и пытался узнать, нет ли у меня какого секрета, но я лишь пожимала в ответ плечами. Кажется, это логично, вообще-то попаданкам в целом знание языков положено по умолчанию, а вот мне почему-то пришло с задержкой.

Кстати, письменного языка я не понимала и даже никаких магических подсказок не получала. Бранлиса это не удивило, когда он показал мне, как пишутся некоторые слова халифатского, рисуя палочкой на песке. А вот меня возмутило. Как это так, практически все люди из моего мира умеют читать и писать, а я тут безграмотная дура получаюсь. Впрочем, у орков вообще никакой письменности не было, только символические рисунки на шкурах и собственных телах. Но даже так они умудрялись понять многое, просто глядя друг на друга. Оказалось, что каждая загогулина, каждая бусинка на фенечке – не просто так, а со значением.

К вечеру я кое-как сползла с верблюда – все же я никогда не смогу привыкнуть к этому способу передвижения без возможности размять ноги. И тут же вздрогнула от того, что ко мне неожиданно близко подошел СакрКруш.

– На, вплети это в волосы, – велел он мрачно, ссыпав мне в ладонь горсть сероватых бусин с рисунком в виде перекрещивающихся полосок, ромбиков и точек. Рисунок был коричневым и даже на вид грязным, я поморщилась.

– Зачем это? – спросила на оркском.

– Сказал вплети – значит вплети! – набычился он. – Я твой опекун, ты должна меня слушаться!

Я капризно надула губы, не собираясь позволять, чтобы какая-то гадость прикасалась к моим прекрасным волосам.

– Это знак твоей принадлежности опекуну, – влез Бранлис, подкравшийся, как всегда, незаметно.

///

– Это знак твоей принадлежности опекуну, – влез Бранлис, подкравшийся, как всегда, незаметно.

– Принадлежности?! – еще больше рассвирепела я, что обо мне говорят, как о вещи.

– Да, что ты принадлежишь к его роду, что он будет о тебе заботиться и в случае нанесения тебе какой-то обиды отомстит.

– Завтра мы встретимся с племенем Серых Койотов, – буркнул СаркКруш. – Там никто не знает, что вождь на меня повесил такую обузу, а я не могу все время быть с вами рядом, – он бросил на меня злой взгляд. – Могут возникнуть проблемы…

Пришлось все же согласиться, но сперва я попросила Лиса отвести меня к ручью и найти кусочек мыльного корня – травы, которой тут заменяли мыло, шампунь, стиральный порошок и вообще всю бытовую химию. Моя брезгливость не позволяла нацепить на волосы что-то, что непонятно где валялось и непонятно кто это носил.

– СакрКруш был очень щедр, – подбодрил меня Бранлис, помогая с добычей мыла из корня: его следовало отбить или порезать на мелкие кусочки, чтобы выделился сок. – Вероятно, эти бусины предназначались для его сестер, но все они умерли от лихорадки еще когда он был молод.

– Лихорадка?! Болезнь?! – меня передернуло. Я еще более остервенело принялась тереть бусины мылом и жесткой щеткой, пытаясь стереть с них все следы чужой жизни. Блин-блин-блин! Никогда не любила винтаж, не то что вещи с чужого плеча.

– Это было больше десяти лет назад, как я слышал. Не волнуйся, та болезнь давно уже прошла стороной, – усмехнулся он. Опять он знает то, что не должен знать!

– Болезни остаются на вещах болевших долгие годы, – буркнула я, пытаясь сформулировать так, чтобы он понял.

– А, ты из этих? Которые верят в загрязнение ауры вещей? Как же ты живешь-то тогда вообще? Ты же понимаешь, что шатер, в котором ты живешь, верблюд и седло, на котором едешь – все это принадлежало человеку, который уже мертв. Даже твоя одежда…

– Моя одежда тщательно выстирана с мылом, – прервала я его разглагольствования. – А смерть человека от ран не заразна. Я говорила только о болезнетворных бакт… – осеклась, пытаясь как-то сформулировать, но не смогла нормально подобрать слов. – В общем, болезни могут оставаться на вещах человека, поэтому их лучше сжечь или хотя бы тщательно промыть с мылом. А еще лучше прокипятить! – вспомнила я.

Чтобы заставить Халмира прокипятить бусины, пришлось потратить