Опасные пути - Георг Хилтль

— Вы, по-видимому, мало интересуетесь этим делом, брат мой, — заметил король, — по крайней мере гораздо меньше, чем Ваша супруга и маркиза де Монтеспан.

Герцог насмешливо улыбнулся.

— Что мне говорить! Собственно говоря, не для чего щадить наше общество. Где является такого рода зло, его необходимо вырвать с корнем.

— Вы очень строги, — возразил Людовик, бросив мрачный взгляд на Филиппа, — к сожалению на многое очень часто приходится закрывать глаза.

— Кроме того, — продолжал герцог, пропуская мимо ушей этот явный намек, — господа парижане только и делают, что упражняются в остроумии да в шутках, которые у них всегда наготове. Они могут свидетельствовать о том, что даже дьявольская власть бессильна перед их юмором.

При этих словах лицо герцога приняло злое и коварное выражение.

— Вы подразумеваете шутки, ходившие в Париже, когда Ваш друг, шевалье де Лоррэн, отправлялся в Рим? — не менее злобно возразил король.

— Государь! — воскликнул Филипп, — вы — мой монарх, но в то же время и брат… Не оскорбляйте меня! Шевалье де Лоррэн был и есть мой друг. Я — принц крови, и моя рука еще достанет до тех, кто был причиной его изгнания.

— Успокойтесь, Филипп! Я знаю, что тогда Вы были оскорблены, но я не мог поступить иначе. Что касается остроумия парижан, то они уже проявили его в деле отравлений: они дали ужасным ядам прозвище “порошок наследников”. Как Вам это нравится, Филипп? Порошок наследников! Если бы я обращал внимание на подобные мелочи, я мог бы призадуматься над этой страшной шуткой. Ведь у меня только один сын, которому будет принадлежать корона Франции, а яды убивают королей так же, как и простых бедняков.

В эту минуту дежурный камергер доложил о прибытии Пикара и герцога де Мортемар. Король открыл незаметную дверь в стене и очутился в маленькой квадратной комнате, освещенной только слуховым окном. Здесь он обыкновенно принимал, когда жил в Версале, здесь же ожидали придворные его пробуждения и утреннего приема.

Герцог Мортемар и Пикар ждали его в почтительных позах. Мортемару Людовик протянул руку, к Пикару же обратился очень строго:

— Я назначил Вам явиться в час; Вы опоздали на целых четверть часа. Как могли Вы заставить ждать меня, Вашего короля?

— Приказ Вашего величества застал меня за составлением доклада; как только он был готов, я поспешил в Версаль, в надежде, что Вы, Ваше величество, простите мне опоздание, происшедшее из-за исполнения долга службы.

— Ну, хорошо!.. Привезли Вы книгу?

— Да, государь, — и Пикар вынул из-под камзола четырехугольный пакет, завернутый в синюю бумагу и обвязанный шнурком, на котором висела печать Шателэ.

— Положите на стол и развяжите! — приказал король.

Пикар положил пакет на указанный ему мраморный стол и стал развязывать его, а король дал знак Мортемару приблизиться.

Герцог мало изменился с тех пор, как мы расстались с ним. Он даже, казалось, помолодел благодаря жизни, полной движения. Поселившись в своем доме в Париже, он не оставил своего любимого занятия, и его библиотека, по-прежнему, представляла коллекцию редких и замечательных книг. Любовь короля к его дочери, совершенно изменившая обстоятельства и семейные отношения обеих фамилий: Мортемар и Монтеспан, сперва встревожила его, но мало-помалу он совершенно успокоился. По временам на него находили минутные опасения, когда ему вспоминались странное появление монаха и смерть духовника; но, вращаясь в легкомысленном обществе своего времени, наблюдая обычное тому веку возвышение или падение тех или других лиц и поддаваясь туманившему и молодые, и старые головы блеску царствования Людовика XIV, — блеску, непонятным очарованием колебавшему самые прочные убеждения, герцог понемногу пришел к заключению, что причиной давней катастрофы явился простой случай. Он даже смеялся над своими прежними страхами и собирался достать таинственную книгу из пыльного шкафа, когда ему приведется побывать в замке Мортемар, где он не был с самого переезда в Париж.

Получив повеление короля явиться к нему, герцог подумал, что его ждет какая-либо новая милость; атмосфера версальского двора порождала в женщинах безграничную преданность, в мужчинах — умаление самоуважения. Редко кто мог спастись из этого водоворота; только два пути оставались тому, кто стремился навсегда ускользнуть от влияния двора; армия и монастырь.

Итак, герцог Мортемар явился на зов короля с видом человека, питающего некоторые надежды. Но лицо короля было очень серьезно. Схватив герцога за руку и машинально разрывая кружева его манжет (это была привычка, к которой Людовик часто обращался во время важных разговоров), король сказал ему;

— Я призвал Вас, герцог, чтобы воспользоваться Вашей ученостью.

— Мои знания, как и моя жизнь, посвящены служению Вашему величеству.

— Вы, конечно, слышали ужасные новости, в последние дни взволновавшие Париж, Францию и меня, ее короля, и обнаружившие страшные тайны? К сожалению, оказалось правдой, что страшное зло получило распространение, и, может быть, самые старательные розыски ничего не открыли бы, если бы не случай или даже более — не рука Провидения, выведшая на свет Божий то, что долго оставалось скрытым.

— Я с большим сожалением узнал, государь…

— Знаю. Вы — друг человечества. Поэтому для Вас будет большим облегчением узнать, что источник зла открыт, что мы вырвали ядовитый корень, приносивший такие зловредные плоды. Мой суд узнал от одного сознавшегося преступника, что гибельные познания сделались известны благодаря одной достойной проклятия книге, находившейся в руках главного преступника, итальянского врача Экзили. Эта книга представляет совершенную загадку и была понятна лишь для посвященных членов ужасного союза. Ни один изыскатель не мог определить значение фигур, помещенных в книге, а так как я хочу узнать истину, то и обратился к Вам, герцог, так как Ваши познания древних письмен почти вошли в пословицу. Ведь говорят: “Умен и сведущ, как Мортемар”. Вот книга, герцог! Прошу Вас рассмотреть ее.

Трудно описать, что почувствовал герцог при первых же словах короля о таинственной книге. Ему показалось, что потолок рушится на него; в глазах у него потемнело. У него даже не было сил ответить подобающим образом на комплимент короля. Он, как преступник, подошел к мраморному столу, около которого стоял Пикар. Король последовал за ним.

Увидев книгу, герцог невольно закрыл глаза, а лицо короля явно омрачилось. Мортемар с первого взгляда узнал манускрипт, который так страстно вымаливал у него таинственный монах пятнадцать лет тому назад и страницы которого были запечатлены проклятием монаха. Каким образом очутился он здесь, в кабинете короля? Да, проклятие исполнилось; зло и гибель вышли из стен замка Мортемар, его собственного замка, и распространились по всему свету. Одна половина пророчества уже исполнилась ужасным образом: человечество пострадало, а Мортемары поднимались все выше по блестящей, опасной дороге. Прекрасная Атенаиса, на прекрасное личико которой когда-то с такой нежной заботой любовался ее отец, блистала теперь благодаря греху. Герцог позабыл всю свою философию и украдкой перекрестился.