Котел - Лэрри Бонд

Капитан второго ранга Эйвери, командир "Джона Хэнкока", приблизился к Уэйганту.

– Неприятности, сэр?

– Не совсем, Рич, – Том Уэйгант покачал головой. Подойдя к планшету, он внимательно посмотрел на подходы к проливу Скагеррак. – Поступила новая вводная. Передайте всем кораблям сигнал готовности изменить курс в течение ближайших тридцати минут, – наклонившись над картой, он взял в руку линейку и прочертил новую линию от той точки, в которой располагался "Хэнкок". Новый курс пролегал на зюйд-вест, прочь от Скагеррака и от Гданьска.

НА БОРТУ КОРАБЛЯ ВМС США "ИНЧХОН", ГРУППА ДЕСАНТНЫХ ТРАНСПОРТОВ В СЕВЕРНОМ МОРЕ

В двух сотнях миль к юго-западу десять десантных кораблей ВМС США, битком набитые морскими пехотинцами, техникой, боеприпасами и штурмовыми вертолетами, соединились с пятеркой боевых кораблей сопровождения – крейсером "Эгида" класса "Тикондерога", двумя миноносцами класса "Спрюнс" и двумя сторожевиками класса "Перри". Десантные корабли значительно различались между собой по величине и возможностям, начиная от десантно-штурмового корабля "Уосп", длиной в тысячу футов, и заканчивая танко-десантными кораблями и десантными катерами. "Инчхон", десантный вертолетоносец класса "Айводзима", служил штабным кораблем десантных сил.

Адмирал Джек Уорд в беспокойстве прохаживался по полетной палубе. Мало что в мире могло заставить его нервничать, во всяком случае после всего того, что ему довелось увидеть своими собственными глазами, однако таинственные "гости", наделенные полномочиями президента США, как раз и входили в этот короткий список чрезвычайных ситуаций. Особенно это касалось визитера, который должен был вот-вот прибыть вертолетом из Гааги, столицы нейтральной Голландии.

Джек Уорд перебрался с "Джорджа Вашингтона" на борт "Инчхона" лишь накануне, следуя инструкции командующего Атлантическим флотом. Теперь он понимал, что это перемещение его адмиральского вымпела было продиктовано исключительно необходимостью подготовки к встрече высокого гостя.

В полученной адмиралом шифровке сообщалось, что человек, которого он ожидает, предположительно везет с собой приказ, слишком секретный, чтобы доверить его простому офицеру связи или послать по обычным каналам. Вот только что это за приказ? Уорд терпеть не мог все эти "шпионские страсти". Подобной чепухи он насмотрелся в кино и справедливо считал, что именно на экране кинематографа ей самое место.

Тем временем служба радарного оповещения "Инчхона" вот уже несколько минут вела самолет, оказавшийся в пределах радиуса действия радиолокационных установок. Это был "Оспри" V-22 корпуса морской пехоты, и теперь адмирал вместе с офицерами своего штаба томился на палубе, ожидая незваного гостя. Судя по всему, у него не было никакого официального или военного звания, но адмирал решил, что человек, к которому прислушивается сам президент, заслуживает формальной торжественной церемонии.

Если бы этот джентльмен действительно оказался столь влиятельным, то адмирал мог бы воспользоваться случаем и получить через него кое-какие сведения для себя лично. У него накопилось немало вопросов, на которые он хотел бы знать ответ. Например, ему было не совсем ясно, почему десятитысячная бригада Экспедиционного корпуса морской пехоты, разместившаяся на борту "Инчхона" и остальных кораблей, вошедших в состав десантной группы, получила приказ остаться в Северном море, вместо того, чтобы на всех парах торопиться в Гданьск? Еще важнее этого было понять, почему вторая партия тяжеловооруженных дивизий регулярной армии, в поддержке которых поляки отчаянно нуждались, вдруг повернула обратно на юго-запад и теперь шла на соединение с его группой десантных транспортов. И почему "медные каски" из Пентагона, как их прозвали с давних пор за парадные головные уборы, постоянно вмешиваются и корректируют его рабочий план бомбоштурмовых ударов по береговым базам противника? В нем постоянно появлялись новые цели, а старые вычеркивались, и все это происходило без каких-либо объяснений.

Адмирал поморщился. Офицеры его штаба почти круглосуточно совещались с начальством в Вашингтоне и Лондоне, пытаясь каким-либо образом разрешить вопрос с этим непонятным манипулированием.

Теперь самолет был виден невооруженным глазом. Огромный "Оспри" сбросил скорость, и его очертания стали меняться: крылья разворачивались, изменяя плоскость вращения винтов из вертикальной в горизонтальную. Конвертоплан завис в воздухе и плавно опустился на палубу вертолетоносца.

Уорд подумал, что сейчас начнется самое интересное. Прибывающие куда-либо "очень важные персоны", как правило, желали видеть почетный караул и группу встречающих; вот только скольких статистов ожидает эта "шишка" из Белого дома? Формальные вопросы этикета никогда не интересовали адмирала, и, впервые столкнувшись с этой проблемой, он попал в затруднительное положение.

После бурных дебатов офицеры штаба рекомендовали ему выстроить на палубе взвод морской пехоты. И теперь, лишь только "Оспри" сел, солдаты в полевой форме и с оружием в руках помчались по полетной палубе, чтобы выстроиться у зеленого борта прибывшей машины.

Как только дверь конвертоплана стала открываться, сержант рявкнул "Смирно!", и солдаты замерли, неестественно вытянувшись. Уорд мельком взглянул на них, надеясь, что гость останется доволен. Морские пехотинцы выглядели превосходно – поджарые, крепкие, готовые к бою.

Того же, увы, нельзя было сказать о прибывшем. Человек, первым ступивший на металлические ступеньки трапа, был столь высок, что ему пришлось сложиться чуть ли не пополам, выбираясь из люка "Оспри". Пепельного цвета костюм и кейс выглядели на палубе боевого корабля более чем неуместно. Худой и седовласый, он выглядел бы довольно представительно, если бы не его изможденное лицо и ввалившиеся щеки. Он производил впечатление человека, некогда крупного телом и полного страстей, а теперь высохшего и угасшего.

Гость осторожно спустился по трапу и настороженно осмотрелся, на мгновение задержавшись на пехотинцах. Даже на таком значительном расстоянии Джек Уорд заметил, как блеснули его глаза. Приезжий выпрямился во весь свой немалый рост, подошел к замершему в салюте командиру взвода и пожал молодому человеку руку.

Затем он повернулся к Уорду, дожидавшемуся его в нескольких шагах от шеренги пехотинцев.

– Благодарю вас за встречу, адмирал. Мое имя – Росс Хантингтон.

Уорд пожал протянутую руку, чувствуя невольную симпатию к гостю. Этот Хантингтон производил впечатление трезвого, крепко стоящего на ногах человека и был ни капли не похож на заносчивого вашингтонского чинушу, которого адмирал в глубине души ожидал и боялся увидеть. Уорд подозревал, что посланник президента одного с ним возраста, однако Хантингтон выглядел гораздо старше и держался немного скованно.

Что же он за птица, и почему в Вашингтоне решили, что Хантингтон столь необходим группе десантных транспортов?

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ПОЛЕТ В РАЙОН ГДАНЬСКА

Два "Миража" французских ВВС с треугольными крыльями молнией пронеслись на небольшой высоте над прибрежным польским городом Сопот и повернули на юг, взяв курс на торчащие вдалеке портальные краны, обозначающие собой Гданьский порт. На скорости около шестисот узлов, выстроенные вдоль морского берега гостиницы и отели Сопота пронеслись под фюзеляжами самолетов стремительным калейдоскопом черепичных крыш, дымоходов и песчаных пляжей. К востоку от города простиралось до самого горизонта Балтийское море.

Капитан Шарль Берто, пилот ведущего самолета, положил большой палец на кнопку включения фотоаппаратуры на рукояти управления. Он и его ведомый лейтенант Симонэ были на расстоянии всего нескольких секунд полета от объекта. Удивительно. Несмотря на то, что командование обещало провести несколько налетов авиации на другие цели, чтобы отвлечь внимание польских и американских истребителей от их разведывательного полета; казалось невероятным, что они сумели подобраться так близко к Гданьску и ни разу не были атакованы.

Тут это и произошло.

– Внимание, ракета! Ракета! Курсом шесть... – паническое радиосообщение Симонэ внезапно оборвалось. В наушниках раздался приглушенный грохот взрыва, за которым последовал лишь шорох статических разрядов. Ведомый "Мираж" превратился в кувыркающийся огненный шар.

Берто отреагировал почти мгновенно, заставив свой самолет совершить серию беспорядочных коротких маневров, чтобы ускользнуть с места атаки. Небольшая остроконечная тень, за которой тянулся шлейф упругого пламени и дыма, мелькнула в небе чуть впереди и взорвалась. Берто поспешно возобновил маневрирование, тщетно пытаясь обнаружить обстрелявший его истребитель противника.

Ничего. Снова ничего. Вот он! Французский летчик заметил мелькнувший позади него большой реактивный самолет с разнесенным хвостовым оперением. Это был F-15. На глазах Берто силуэт вражеского истребителя стал меняться, показались брюхо и плоскости крыльев. Преследовавший его самолет разворачивался в обратную сторону!