За троном. Царская милость - Юрий Корчевский

Войск на войну с Османской империей, с бунтами на окраинах не хватало. Например, под Чигирином Ромодановский сумел войском в 120 тысяч разбить воинство османов и крымских татар в 200 тысяч сабель, потеряв 15 тысяч убитыми против 30 тысяч у турок.

В противостоянии бунтам помогало ополчение, но выучка там слабее и вооружение хуже. На совете молодого царя с Языковым и Лихачевым, где присутствовал и Алексей, обсуждали, откуда снять войска. И охочих военачальников тоже нет. Если в поход на Чигирин шли с охотой, в случае победы честь, слава, награды – деньгами, землицею, то при подавлении бунтующих ни славы, ни наград не заработаешь. Алексей возьми да и скажи:

– Отправь меня, государь. Дай сотню стрельцов при пищалях да разреши ополчение набрать в том же Хлынове из охочих людей.

Видимо, решение идти в поход зрело подспудно. С одной стороны, себя проявить в ратном деле, государю польза. А с другой – от Милославских подальше. Поход дело не быстрое, глядишь – за месяцы пошатнется положение царской родни. Федор Алексеевич задумался. О боевом прошлом Алексея он не знал. Из стрельцов сразу в сотники царской милостью поднялся. Сомнение царя брало. Вдруг стрельцов погубит и дело не сделает? Кунгур – острог важный, не потерять бы его.

– Справишься ли? – молвил царь.

– Костьми лягу, а доверие оправдаю. Только действовать надо быстро и припас огненный взять.

– Считай уговорил. Прикажу полковнику Головатому все приготовить.

Языков и Лихачев сразу карту на столе развернули. По современным меркам примитивная. Но все населенные пункты нанесены, как и реки. Встали вокруг стола.

– Как к Кунгуру двигаться думаешь? – спросил государь.

– Или лошадьми, или на судах до Нижнего Новгорода, а там пеши.

– На лошадях сподручнее, – рассудил Лихачев. – Если от Нижнего пешком, стрельцам на себе пищали да припасы нести надо. Вымотаются к Кунгуру.

– Быть по сему! – ударил посохом о пол Федор Алексеевич. – Полковника ко мне!

Когда полковник прибыл, обсудили с ним детали похода, припасы. В конце Головатый поинтересовался:

– Кто сотней командовать будет? У стрельцов свой сотник есть.

– Твой сотник командовать стрельцами будет, а Терехов всем походом, потому как в Хлынове ополчение присоединяется. Но все подчиняетесь ему.

Федор Алексеевич ткнул пальцем в Алексея. Полковник кивнул. Государю перечить нельзя, себе дороже выйдет.

– Когда выступать?

– Завтра поутру.

Полковник, а с ним и Алексей откланялись. За оставшиеся полдня стрельцам собраться надо, припасы получить. Зелье огненное, свинец на пули, провизию. Да про личные вещи не забыть, то же чистое исподнее. Конечно, кое-что в Хлынове пополнить можно. К утру Алексей должен бумагу соответствующую с полномочиями получить.

После обязательной заутренней молитвы священник окропил святой водой воинов, каждый приложился к иконе Казанской Божией Матери. Затем сотник Хлыстов скомандовал:

– На конь!

На лошадях переметные сумы, в седельные петли вдеты бердыши. Разом поднялись в седла. Единственное неудобство – приходится пищаль поперек седла держать, придерживая рукой. Не придумали еще ружейных ремней. К тому же пищаль тяжела, полпуда весом, при скачке плечо отобьет.

Впереди отряда стрелец скакал.

В городе его задача – разгонять зазевавшихся прохожих, приказывать возничим освобождать дорогу. За ним, приотстав на тридцать саженей, сотник Хлыстов и бок о бок с ним Алексей. Еще недавно Алексей рядовым стрельцом в его сотне был, а теперь ровня. А уж следом колонной по два стрельцы. За ними пылища, поднятая копытами лошадей. Из города выбирались долго, улицы узкие, извилистые. Выбравшись за город на Владимирский тракт, пустили лошадей галопом. Стрельцы свистят по-разбойничьи, гикают. Кровь молодая играет, в боевых действиях давно не участвовали. В походе дополнительные денежки к жалованью идут. За день, с двумя передыхами – лошадей покормить-напоить, тридцать верст одолели. Конечно, всадники Крымской Орды за световой день умудрялись до ста верст пройти. Но у них два-три запасных коня. Как только конь устанет, начинает темп терять, татары на ходу пересаживаются. Какие проблемы, если седел нет? И ели на ходу, и дремали. А кроме того, в поход налегке шли, без груза, только сабля, лук со стрелами в колчане, веревочный аркан. Кормились тем, что трофеями брали.

После первого дня у Алексея заныла отбитая пятая точка. Давненько он таких дистанций верхом не одолевал. За десять ден до Нижнего дошли. Отдохнули день в воинской избе у местного воеводы. Да не столько сами, сколько лошади. В кузнице перековали, у чьих лошадей с подковами проблемы в пути появились. И снова вперед. Если раньше дорога зачастую вдоль Волги вилась, то теперь Волга на юг повернула. Дальше тайга дремучая, одна дорога – Хлыновский тракт. Узкий, извилистый, с редкими деревушками. Одно радует – через реки и ручьи мосты наведены, чтобы телега одолела. Еще через седмицу в Хлынов въехали. При правлении Ивана Грозного город получил грамоту на построение монастыря, названного по имени настоятеля Трифоновым. Епархия образовалась позже, в 1658 году. А еще раньше, в 1607 году, в городе была основана Семеновская ярмарка, приуроченная к Новому году – к 1 сентября. Ярмарка известной стала, здесь оптом скупали товары купцы из северных земель и азиаты.

Алексей знал, что с 1680 по 1686 год воеводой в городе был царский стольник Кузьма Осипович Грушецкий, двоюродный брат царицы Агафьи. В дальнейшем город не раз менял названия – с Хлынова на Вятку, потом на Киров, но это уже при большевиках.

Сотню в воинских избах расположили. Городской голова, немало удивленный прибытием стрельцов, счел грамоту царскую. Этим же днем на торгу глашатаи стали призывать охочих людей в поход на бунтующих басурман. Жалованье было обещано – рубль серебром. Желающие нашлись из числа рыбаков, охотников, амбалов. Только оба сотника людей отбирали придирчиво. Пьяницы, дебоширы, неумехи в походе обременительны, больше навредят.

Набрать удалось шесть десятков, все почти при оружии – ножи, луки со стрелами. Из арсенала пришлось выдать сабли, запас стрел. А еще голова городской выделил две подводы с ездовыми для перевозки провизии и оружия. Каждому ополченцу взяли еще по сулице – короткому метательному копью. На охотников Алексей возлагал надежды, они хороши как лазутчики, для разведки. Одно плохо – ополченцы пешие. Скаковая лошадь дорого стоит. Это боярин должен выставить по указу царя боевых холопов конно и оружно. Да сам свой отряд возглавить. Следующим утром выдвинулись. Местные пути-дороги знали, да особенно не собьешься. Шлях один, грунтовый, укатан. И чем дальше удалялись от Хлынова, тем меньше встречалось попутных или встречных телег. И места пошли вовсе глухие. Впереди колонны пешие шагали, позади конные стрельцы, а в арьергарде телеги хлыновские. Стрельцы еще в Хлынове пищали зарядили. Случись необходимость, только пороха мелкого зерненого на затравочную полку подсыпать. У каждого стрельца в кожаном мешочке запасные кремни.

На ночных стоянках вечерами разводили костры, варили пищу простую, но сытную – кулеш. На четвертый день навстречу селянин попался. На телеге все семейство и домашняя утварь в узлах. Хлыстов и Алексей сразу к нему.

– Батюшки святы, чего деется! Басурмане на деревню напали. Я-то на хуторе с семьей жил, до меня не добрались, – запричитал крестьянин.

– Далеко ли отсюда?

– Да версты три.

Сотники переглянулись. Неизвестно число нападавших. Как бы самим не влипнуть, как кур в ощип. Но и упускать бесчинствующую шайку нельзя. Крестьяне и прочий трудовой народ должны чувствовать себя под защитой государства. Иначе порядка не будет. Решение созрело быстро.

– Три версты – это недалеко, – молвил Хлыстов.

– К каждому стрельцу на лошадь по ополченцу. Лошади утомлены, но выдюжат. Нагрянем внезапно, бунтовщиков побьем.

– А если недалеко их главные силы?

– Так порознь бить сподручнее. В случае неудачи галопом на Кунгур.

Так и решили. Несколько стрельцов и ополченцев оставили для охраны телег, наказав движение по дороге продолжать.

Ополченцев подсадили к стрельцам на наиболее мощных коней да и в галоп.

Мелькали по сторонам близкие ветки деревьев, простучал под копытами деревянный мост. Вырвались на луг, сразу дымы стали видны. Тут уж не заблудишься. Пришлось с дороги свернуть, деревенька немного в стороне.

Так с ходу в деревню влетели. Алексей прокричал Хлыстову:

– Пусть твои стрельцы деревню окружат, чтобы ни один не ушел. А уж в деревне я с ополченцами.

– Годится.

Едва кони ход сбросили, ополченцы спрыгнули, без команды к избам кинулись. Невелика деревня, два десятка домов, половина полыхает уже. Кричат дети и бабы, вопят по-своему татары. Грабить и бесчинствовать они на своих малорослых и мохнатых лошадях примчались. А против пешего татарину драться несподручно. Татары в стрельбе из лука мастера, сызмальства обучены. Дистанция же сейчас невелика, да и численность ополченцев превосходяща. Закипел сабельный бой. Кому из охотников сподручней – сулицы метали ловко. Амбалы саблями орудовали незатейливо, как палками, надеясь на свою силу. Амбалами грузчиков называли, слабых среди них не было, но и умение владеть оружием на низком уровне. Однако ярости, смелости и упорства ополченцам не занимать, свою землю обороняют от непрошеных гостей. Кое-кто из грабителей, видя превосходящие силы противника, попытался бежать. А стрельцы уже наготове. Один выстрел, другой. Кто из мужиков в деревне в живых оставался, видя подмогу, сам за топоры да вилы взялся. Четверть часа – и все грабители убиты, ни один не ушел. Алексей подосадовал. Надо было перед боем ополченцев предупредить – хоть одного в живых оставить для допроса. Откуда пришли, где основной отряд бунтовщиков, кто предводитель, какое оружие имеют? Моменты важные для оценки сил и возможностей противника, да что уж теперь? По праву победителей ополченцы собрали у татар оружие. Железо дорого стоило, ежели продать, все приварок и доход. С убитых снимали сапоги, лисьи малахаи. А тела убитых басурман Алексей приказал в реку сбросить. Уцелевшие жители принялись тушить пожар. Им на помощь ополченцы. Передавали ведра с водой, встав цепочкой. Отстояли уцелевшие избы от пожара.