Шестое чувство, или Тайна Кутузовского экстрасенса - Сергей Михайлов

— Адрес мне известен. Знаю я кое-что такое, о чем вы и не подозреваете.

— Вот как? — повторил майор, ерзая от беспокойства в кресле.

— Именно так, — сказал я, направляясь к двери. — До скорой встречи. Очень хотел бы надеяться, что одумаетесь все-таки вы.

Я вышел, демонстративно хлопнув дверью, и решил тут же, не откладывая, ехать на Мурановскую, тридцать три, где жили подследственный и потерпевший. «Служебную тайну» я выудил из памяти майора. Не блефовал я, впрочем, и говоря о чем-то, что ему и в голову не приходит; в этой самой его голове я отыскал нечто, что могло в дальнейшем сыграть для меня неплохую службу. Но пока что об этом ни звука.

По дороге я позвонил домой и предупредил Машу, что немного задержусь. Вместо раздраженного ворчания я услышал кое-что весьма музыкальное: не иначе, подарок Арнольда продолжал облагораживать атмосферу нашей квартиры.

Мурановская оказалась у черта на рогах. Обогнув кинотеатр «Будапешт», автобус наконец выплюнул меня на тротуар на первой же остановке. Дом я нашел быстро.

План у меня был следующий. Преступление было совершено средь бела дня, значит, убийца не мог проникнуть в дом незамеченным. Наверняка кто-то его видел, хоть краем глаза. Именно на это я и рассчитывал. «Прощупав» соседей, я надеялся получить нужную информацию — портрет преступника.

У подъезда коротали время бабульки. Они перемывали косточки всем жильцам дома. Разумеется, речь шла и о недавнем убийстве. Я занял позицию напротив подъезда, подперев плечом трансформаторную будку.

Прав был Арнольд: приходится попотеть, прежде чем извлечешь из груды никчемных, пустых, сорных мыслей ту единственную, которая тебе нужна.

«Потеть» мне пришлось около полутора часов. И какого только хлама не держали женщины в убеленных сединами головах! Мой кропотливый труд был вознагражден: постепенно, штрих за штрихом, перед моим мысленным взором стал вырисовываться портрет человека, побывавшего здесь около двух часов в день убийства Паукова. Молодой мужчина лет двадцати восьми — тридцати, длинноволосый, в легком подпитии. Джинсы, тельняшка, сумка в руке. Уверенно вошел в подъезд. Когда и как вышел, никто не видел.

Потоптавшись у трансформаторной будки еще минут десять и заметив, что бабули начали кидать в мою сторону беспокойные взгляды, я решил покинуть свой пост.

— Гражданин, предъявите документы! — раздался у меня за спиной требовательный голос.

Глава 7

Я обернулся. Передо мной стоял немолодой уже милиционер с погонами сержанта. Цепким, подозрительным взглядом он ощупывал мою фигуру.

— Ваши документы!

Документов у меня с собой не было. Прежде чем принять решение, я захотел узнать, чем же вызван интерес к моей персоне. Нужная мне информация лежала на поверхности:

«Стоеросов!»

«Я!»

«Слетай к дому номер тридцать три по Мурановской Оттуда только что сигнал поступил: какой-то подозрительный тип околачивается у пятого подъезда — ну, у того, где этого пьяницу пристукнули. Установи личность и доложи».

«Будет сделано, капитан!»

Коротко и ясно. Какая-то из старушек обратила на меня внимание и звякнула в отделение. Теперь доказывай, что ты не верблюд!

— Документов у меня с собой нет… — начал я.

— В таком случае придется пройти со мной, — бесстрастно произнес Стоеросов.

— А, собственно, зачем? — сделал я слабую попытку избежать объяснений в милиции.

— На предмет установления вашей личности, — так же бесстрастно ответил сержант.

— Ну что же, идемте, — пожал я плечами, поняв, что уговоры бесполезны.

Отделение милиции располагалось поблизости. Стоеросов привел меня в комнату дежурного и легонько подтолкнул навстречу сурового вида капитану, который отчаянно дымил «Примой».

— Вот он, голубчик. Документы предъявить отказался, — доложил сержант.

— Вот как? — сузил глаза капитан.

— Не отказался, просто у меня их нет.

— Вы что, бомж?

— Почему бомж? Я коренной москвич…

Я рассказал, кто я, где живу, чем занимаюсь. Капитан выплюнул окурок «Примы» на пол и принялся звонить куда-то. Долго что-то выяснял и наконец, слегка разочарованный, объявил:

— Мы установили вашу личность, товарищ Нерусский. Вы именно тот, за кого себя выдаете.

— Спасибо. Я в этом нисколько не сомневался. Рад услышать это лишний раз, тем более из ваших уст. Мне можно идти?

— Минуточку! — Капитан достал очередную, сигарету из лежащей на столе пачки. — Один вопрос. Что вы делали у пятого подъезда дома тридцать три по Мурановской улице?

Я пожал плечами.

— Ничего. Просто стоял. Ничего не делал.

— Просто стоял и ничего не делал, — повторил капитан. — Несколько странное времяпрепровождение, вы не находите?

— Надеюсь, уголовной ответственности за это я нести не обязан?

— За это — нет. — Капитан сделал ударение на первых словах. — Возможно, за вами есть кое-что еще.

— Бесспорно. Конечно, есть! Иначе и быть не может.

— Так рассказывайте. Сами рассказывайте!

— Рассказывать что? Обо всем, что со мной было со дня рождения?

Я знал: капитан поймет, что я над ним издеваюсь. И он понял. Не слишком рано, но и не чересчур поздно.

— Вы что, смеетесь надо мной?! Отвечайте, что вы делали у дома, где две недели назад произошло убийство?

— Послушайте, капитан, — я решил впредь говорить только серьезно, — если хотите получить информацию обо мне, позвоните следователю Пронину в МУР. Он вам все объяснит. Сергей Тимофеевич как раз ведет дело об убийстве Паукова.

— Знаю, — буркнул капитан, остывая. Он набрал номер Уголовного розыска.

— Следователь Пронин? Здравствуйте, товарищ майор. Это капитан Матерый из триста двадцатого. Да, да, того самого… У меня вот какое дело. Ко мне поступил один подозрительный субъект. Утверждает, что знаком с вами, мол, работает в контакте с органами… Некто Нерусский Николай Николаевич… Что? Первый раз слышите? — Губы капитана скривились в ухмылке. — Я, собственно, так и думал…

Ну и свинья же этот майор! Чего-чего, а такого я от него не ожидал.

Я подскочил к столу, выхватил у капитана трубку и крикнул:

— Послушайте, вы, слуга закона! Или вы перестанете валять дурака, или я доведу дело до конца сам, без вашего участия! Я сумею это сделать, вы знаете. Кое-что я уже раскопал.

Через несколько секунд в трубке раздался чуть ли не радостный голос этого хамелеона:

— Ах, это вы, коллега? Рад вас слышать! Я, знаете ли, не сразу понял… Слышимость никудышная. Извините. Так вы, Николай Николаевич, говорите, что напали на след убийцы? Я не ослышался?

— Нет, не ослышались. Поищите в картотеке. Этому человеку лет двадцать восемь — тридцать. Длинные темные волосы. Крупный, грубые черты лица. Ходит в тельняшке и потертых джинсах. Походка уверенная, вразвалку. Похоже, бывший моряк. Есть все основания полагать, что в момент убийства находился в квартире Паукова.