Хищная власть - Борис Диденко

С видовой позиции, «тюремный эксперимент» был проведен с вопиющей некорректностью и крайне примитивно. Вот и возникает вопрос – уж, не специально ли?! Надо учесть и то, что психологи и психиатры, как правило, суггесторы. Но сейчас уже невозможно установить, «who was who» в тех двух дюжинах студентов, набранных для злосчастного эксперимента.

Не хочется, конечно, верить в это, но возможно это была псевдонаучная мистификация, устроенная для саморекламы, на которую американцы столь падки. С них станется. Можно усмотреть здесь и некий интуитивно-превентивный упреждающий ход хищной власти. Ведь эксперимент этот сыграл свою негативную роль: «доказано», что всякий человек может стать злым. Якобы социальные роли являются определяющими в поведении людей. Не был ли он задуман и рассчитан на оправдание существующей у людей непомерной агрессивности? До поры до времени скрытой, но создадутся подходящие условия – и она тут как тут. Мол, все мы одним миром мазаны. Человек человеку – волк. Все люди – гады. Хищные всегда стараются замарать всех. Они любыми способами пытаются сбросить остальных людей на свой животный, биологический уровень. Затянуть в свое страшное крокодилье болото.

По своей «научной значимости» знаменитый эксперимент Ф.Зимбардо мало отличается от подробного описания ресторанной драки, которая провоцируется двумя-тремя посетителями, а заканчивается всеобщим побоищем подвыпившей публики. В социальной психологии это называется «психическим заражением». Подобный «феномен» частенько использовался в старых – чаще почему-то комедийных – кинофильмах.

Нельзя не заметить, что большинство кинематографической продукции (теперь всё больше в «телевизионной упаковке») есть не что иное, как откровенная пропаганда хищности, насилия, аморальности. Все те многочисленные вестерны, боевики, триллеры и есть реальные действия хищных паразитарных общественных структур, направленные на охищнение диффузных масс, в первую очередь, молодежи. Нужно отметить еще вот что. Как просто и в то же время хитро всё это устраивается. На первый взгляд, во многих фильмах содержится явная критика агрессивности, до добра никак не доводящей. Но на самом деле, под видом якобы борьбы с насилием, на экранах появляются типичные откровенно хищные агитки. И они делают свое черное дело. Развращают людей (зрителей), ибо все они замешаны на смаковании сцен насилия и убийств.

Занимательные острые сюжеты, хитроумность погонь и засад, вызывающие содрогание кучи трупов, эффектные благородные позы героев, вульгарные ужимки и жуткие предсмертные крики убиваемых негодяев и т.д, и т.п. Таково же предназначение и иных кинокомедий, в которых все смешные сцены и ситуации «накручены» на какой-нибудь чемодан с трупом. О пользе таких фильмов можно сказать, перефразируя, чуть-чуть «дополнив» Ленина, «шаг вперед, двадцать два назад».

«Самое массовое» искусство сильно понижает реальный иммунитет людей к восприятию настоящих убийств и насилия в обществе. Зло в мире представляется обыденным явлением. У людей повышается, что называется, толерантность к хищности мира. И они смиряются с положением дел. А это непротивление, в свою очередь, еще больше усиливает позиции «мировой хищности», продлевает ее. Таким вот ползучим, и в то же время неприкрытым способом действует хищная власть на сознание простых людей. На Конгрессе гуманитарных сил, проходившем в декабре 1996 г, в Библиотеке им. Ленина, краткое выступление Евдокии Гаер (знаменитой воительницы за права и возрождение самобытной культуры малочисленных народностей России), в котором она заклеймила духовное растление общества, производимое с помощью СМИ, и в особенности телевидения, вызвало бурную овацию аудитории. Но что для хищной власти какие-то аплодисменты? Так себе, – акустический пустяк, разве что в ухе зазвенит или зачешется…

А «хороший» эксперимент в подтверждение существования видовых различий в человечестве был бы очень кстати. Но если правильно проводить тот же «тюремный эксперимент», то следовало бы ставить его сразу же в очень широких масштабах. Начать его следовало бы с обязательной подборки испытуемых по степени их авторитарности. Для этого нужна медикаментозная («сыворотка правды») или гипнотическая проверка на существование хищной установки в подсознании. Для большей «чистоты эксперимента», как минимум, потребовалось бы несколько десятков групп. К тому же формировать их надо было бы из людей, ничего не знающих о результатах опыта Зимбардо. Иначе бы они неумышленно корректировали как-то свое поведение, в связи с имеющейся у них информацией (частный случай т.н. «эффекта Эдипа»).

Наиболее «чистый» эксперимент, к сожалению, является лишь мысленным. Речь идет об эксперименте по полному изолированию откровенно хищной группы – уголовной, властной или же смешанной. Ее можно было бы сформировать из «смертников». Но лучше всего, если бы это была какая-нибудь правительственная группа, «шибко» проштрафившаяся перед народом. Отъявленная банда, типа гитлеровского кабинета, приснопамятного советского Политбюро, пол-потовской клики или нашей нынешней «реформаторской команды»… Это было бы заодно и наиболее поучительно для человечества.

Посадить, одним словом, таких «орлов» – из «расы господ» – в подземный экспериментальный бункер. Дать им воду, соль, сухие специи, электрическую плиту с очень большой духовкой, посуду-серебро (вилки, ложки, ножи), разделочный инвентарь: топоры, корыта, вёдра. Ну, и еще б – небольшой холодильник, типа «Морозко». И всё. Больше ничего. И вот – что же с ними всеми произойдет, при напрочь задраенном в том экспериментальном бункере люке, месяцев через семь-восемь, если подопытных тех «орлов» там – пять-шесть?!

Сто процентов (100%) – такова вероятность того, что они бы там сожрали друг друга в буквальном смысле. А в протоколе испытаний было бы записано беспристрастными учеными примерно следующее. «В исследуемой группе, в процессе ее биологической самоутилизации, альфа-особью выявил себя, последний оставшийся в живых, подопытный N5, по политическому прозвищу Горбатый. Бета-особь – последний съеденный – подопытный N3, по гангстерской кличке Трехпалый…» и т.д. Всё было бы точной копией способа выявления «крысиного короля» в группе изолированных крыс. Как всё происходило в «человеческих условиях», дотошные ученые смогли бы потом выяснить по магнитофонным записям в «черном ящике». Наверняка сначала, понятно, мат-перемат, крики: «Что за шутки?! Когда нас выпустят?! Как, в натуре, посмели?! Это вопиющее нарушение прав человека! Мы, падло, будем жаловаться в ОБСЕ!» Попытались бы выбраться – бесполезно. Потом – шутки-прибаутки уже на другую тему. Кто толще, кто худее, кто чего любил есть, – значит, кто-то вкуснее и т.п. Но затем – слово за слово, и вскоре бы действительно озверели и остервенели от голода. Первого прикончили бы под горячую руку, в пылу политической, или равно блатной, полемики. Как бы и нечаянно, но вроде и «за дело». «Ведь это он первый предложил кого-нибудь сожрать, вот с него и начнем, гада». Ели бы «гада» быстро. Все старались бы набраться сил для следующей драки – практически, охоты. И «процесс пошел» бы… После вскрытия вольера-бункера оттуда вышел бы единственный оставшийся в живых. Победитель.

«Политический король». Упитанный, розовощекий, устало улыбающийся альфа-крепыш N5. Возможно, со шрамами, покалеченный – с неаккуратной бордовой вмятиной на темечке, но всё равно радующийся жизни, всегда готовый к новой борьбе и свершениям «во имя блага» народа…

Всякий упрек в анекдотичности (при всей жестокости) подобного эксперимента с порога отметается. Вспомним, с одной стороны, жестокость политических разборок. С другой, – нравы «братца меньшего» политики, – уголовного мира. Там, вообще, бытует жуткая практика побегов с «коровой», или «бараном». Беглецы – матерые рецидивисты – прихватывают с собой еще кого-нибудь из «фраеров» в качестве провианта, «ходячего» (некоторое время) пищевого запаса.

В принципе, у такого эксперимента есть и основания, и оправдания.

Ведь сколько людей погубили все эти властные чудовища?! Так что можно было бы, простительно уж, отрядить подобную группку в такую «экспедицию».

Недалеко же. И поставь бы кто такой эксперимент в действительности, то нехищные люди его одобрили бы. Но только – задним числом, «по состоявшемуся факту». Перед началом же или по ходу – они были бы против или потребовали его прекращения. Хищные же приветствовали бы его лишь в том случае, если бы подопытные были их явными противниками. И даже с радостью бы помогли затаскивать тех «гадов-подонков» в «экспериментальный» вольер…

У нехищных же людей подобного произойти не может. Они умерли бы через месяц-другой, хотя, возможно, кто-нибудь из них, помутившийся разумом от голода и пытался бы глодать чужой труп. Здесь и эксперимента не надо.