Я Алиса - Николетта Лавлинская

Стоило ли говорить, что мне похер? Наверное, стоило, ведь мне действительно похер на всё человечество в целом и весь мир в частности.

Система вскрыла тупым ножом моё нутро и вывернула наизнанку то, о чём я предпочитала не думать. Кто я? Социопат? Может, социофоб? Не определилась пока, слишком мало вводных данных. Необходимо пожить с годик в мире системы, а там и решу для себя. Навешаю ярлыков, клейм и статусов.

В данный момент у меня одна цель: выжить любой ценой. Если придётся идти по головам, я пойду и не споткнусь, пусть всё остальное человечество катится в далёкие ебеня, там ему и место.

Мы своими руками уничтожили дом, в котором живём. Как я сегодня без сожаления спалила бабкино наследство, так и мы всем миром, закусив удила, сжигали общее наследие, дарованное нам свыше. Винить и проклинать систему? Какие глупости. Хочешь найти злобного, во всём виноватого Буратино, загляни в зеркало на досуге. Вот такие вот пироги с зомбятами.

Короче. Теория о том, что система формирует лут на лету, полная говнина! А ещё я поняла, что система не просто баба, а грёбаная шопоголичка, которая днюет и ночует на Алиэкспресс, а тот бесполезный шлак, что скупает в приступах падучей, сливает выжившим через подпространственные каналы.

Я сидела повесив нос, глотая сопли обиды. Где мой лут, Зин?! Где кристаллы, где драгоценные магические гримуары? Где моя адамантитовая катана, наконец?! Пятьдесят семь овоидов! Это вам не попки морковкам откусывать!

Восемь одинаковых мультитулов! Ну хорошо, пусть будут. Запилю гирлянду, повешу на шею. Как раз пять мотков нейлоновой верёвки имеется в наличии. Системный рюкзак на пузо повешу, мне же одного мало! Три шлема с защитой первого уровня. Даже дырок для моих миленьких рыжих хвостиков нет. Да лучше по голове поленом прилетит, чем я напялю этот несуразный котелок, который, между прочим, не настраивается под владельца, ведь подшлемник система приложить забыла! Один оставила воду кипятить, второй приспособила под ночную вазу, а третий зашвырнула в кусты без сожаления.

Единственный предмет, который меня заинтересовал, — это системный внеранговый боевой клинок, всё остальное полный хлам. Цена ножа — литр пота, фляга крови, километр потраченных нервов. Это того стоило? Конечно стоило, блядь! Я только что нашинковала каску первого уровня, словно вялую редиску! Вот это сталь! Мощь!

Это правило ковали в самых глубоких пещерах Мглистых гор гномьи патриархи, и никак иначе. Другие версии не принимаются! И назову я его — морийский режик, ну не финкой же КГБ обзывать.

Нож резал всё, чего не было жалко, я даже пару мультитулов настрогала. Лезвие было крайне необычным, на ум приходила дамасская сталь, уж больно похожие узоры, но нашим ножам далеко до внеранговых, системных. Ни одной зазубрины. Я намеренно пыталась царапать лезвие всем, что под руку попадалось, какого-либо результата не добилась — поверхность оставалась гладкой, как попка младенца.

Удобная рукоятка из того же дерева, что и топорище колуна. Такая же шершавая и приятная на ощупь. Режик всем режикам режик! Хоть этот девайс оказался в масть. Иначе мои руки опустились бы от такой вопиющей несправедливости. А чего я хотела? Зомби-нубы равно нубский лут, всё, по сути, справедливо. Настоящий хардкорный фарм, это вам не кража с пляжа.

Их было двое, или две, или оба два. Появилась парочка из странной аномалии. Возможно, это был разлом, или пробой, или разрыв, — с характеристикой я не смогла определиться. Пространственное ничто образовалось неподалёку от нашего временного пристанища. Первым это почуял Склисс. Навострив уши, втянул воздух ноздрями, словно пылесос на обратной тяге, и, трубно заревев, заставил моё сердце поменять местоположение.

Подорвавшись, как потерпевшая, с мягкой подстилки, заозиралась по сторонам. Благодаря взору манула, ночь казалась белым днём, словно летом в Петербурге, и я прекрасно разглядела странных существ, медленно бредущих в нашу сторону.

Склиссу вторжение на личную территорию пришлось не по вкусу, как и сами вторженцы. Не мудрствуя лукаво, рогатое чудище решило покарать иномирных диверсантов. Ревя, будто локомотив, рванул на всех парах к пришельцам, за что тут же поплатился.

Трёхметровое, невероятно худое существо взмахнуло беспалой рукой, и в Склисса прилетел невесть откуда взявшийся трёхкорпусной плуг, пробивший массивную грудину, защищённую костяной бронёй, будто топор холодец. Ноги монстра подломились в коленных суставах. Склисс, тихо всхлипнув, подобно снопу соломы — опал наземь.

Этот тихий всхлип пинком выбил меня из душевного равновесия. Сжав топорище колуна до хруста костяшек, ощутила, как адреналин ударил в кровь, а кровь — в мозг. Колуну моё состояние понравилось, и он поддал в вены закиси азота. Не ведая, что творю, опрометью сиганула со стога вниз. Приземлившись, как кошка, на все четыре конечности, яростно зашипела и очертя голову ринулась в атаку.

Я долбила, рубила, крошила и кромсала. В груди хохотали костры, или это был безумный дровосек, сейчас уже не разберёшь. Нож сменил колун, и я продолжила шинковать, нарезать, ковырять, а когда руки свела судорога, в ход пошли зубы.

Сколько длилась кровавая вакханалия — не помню: может, десять минут, а может, целый час. Остановилась, когда затих адский хохот в голове. Тел не было видно, только чёрная кровища, лоскуты тёмной кожи и мелко нарезанные куски плоти. Очертания иномирных туристов растворились в органическом месиве.

Я была пьяна, безумие схлынуло, но адреналин бурлил и клокотал. Вскочив с колен, подбежала к Склиссу. Мой монстр умирал. Из больших волооких глаз медленно стекали тягучие прозрачные слёзы. В горле застрял ком величиной с глобус. Схватившись обеими руками за двухсоткилограммовый плуг, надрывая жилы, я медленно вытащила железяку из груди мутанта. Рана была огромной, зияла чернотой, словно провал в Тартар. Сердце фактически разорвано надвое, из пульсирующих артерий толчками била густая алая кровь.

Не раздумывая достала из инвентаря флакон с бурой жидкостью. Тут же, сорвав зубами пробку, вылила половину в приоткрытый рот монстра, а оставшимся зельем окропила сердце и края раны.

Я сделала для мутанта то, чего никогда бы не сделала для человека. Рискнула собой, наплевав на здравый смысл, а всё остальное в руках системы.

Подтянув колун поближе к груди и скорчившись в позе эмбриона рядом с умирающим Склиссом, провалилась в пограничье.

Мне снился гадкий, болезненный сон. Будто лицо натирают на крупной тёрке мутанты, слой за слоем сдирая кожу. Медленно так — с особым садистским цинизмом. Вот же пидорасы!

Я дёргалась всем телом, пытаясь вырваться из цепких лап, и наконец мне это удалось. С трудом открыв