Моя жизнь в футболе - Константин Бесков

…А ведь и вправду далеко не все знали о несправедливости многих обвинений, о репрессиях, проводившихся в те годы, о массовых арестах, самооговорах обвиняемых, об уничтожении сталинистами лучших командиров Красной Армии, партийцев ленинской гвардии. Об очень многом не ведали те, кого называли «простыми советскими людьми». Звучали по радио бодрые песни: «Страна встает со славою на встречу дня», «Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля…», «О Сталине мудром, родном и любимом, прекрасную песню слагает народ». Народ ликовал. Народ верил. Слишком страшной была правда, чтобы поверить в нее в дни побед и свершений на Уралмаше, Турксибе, Днепрогэсе, в Арктике, на озере Хасан и на реке Халхин-Гол…

Народ рукоплескал футболистам. И дружили с лучшими игроками летчики — Герои Советского Союза, капитаны полярных ледоколов, мастера театра, поэты и прозаики.

Своеобразной была наша футбольная молодость. Выезд команды за рубеж становился событием экстраординарным, знаком высочайшего доверия и признания, и считалось, что удостоившаяся этого команда обязана побеждать на чужих стадионах. Впрочем, «Металлург» такого доверия не заслужил. Да и московское «Динамо» выезжало до войны лишь дважды, оба раза в 1936 году — во Францию и Чехословакию. Больше всех бывал за рубежом «Спартак», но по нынешним меркам тоже мало. Сейчас даже команды невысшей лиги ездят чаще.

Колоритной была наша футбольная молодость. Мальчишки оспаривали друг у друга право нести после матча чемоданчик с амуницией Акимова или Фокина (или какого-нибудь другого вратаря) от раздевалки до автобуса. Ребятам девяностых годов такого же возраста, 5-7-го класса, подобное и в голову не придет. В среде болельщиков, в подавляющей массе своей наивных и восторженных, постоянно ожидающих от футбола чудес, ходили легенды о феноменальных возможностях того или иного игрока. Одного якобы обязали перед каждым матчем надевать на правую ногу повязку с надписью «Убью — не отвечаю» такой необыкновенной силы был его удар по мячу (это рассказывали о Михаиле Бутусове, потом еще о ком-то); другой будто бы мог стопроцентно забить одиннадцатиметровый, предварительно завязав глаза черным платком… Сами футболисты порой давали пищу этим вымыслам. Например, противоборствовавшие команды обнародовали свой девиз: «Враги на поле, друзья вне поля», словно и впрямь враждовали во время соревнований. Спартаковцы, собирая средства на строительство собственной футбольной площадки, устраивали платные концерты для публики, на которых кто-нибудь из футболистов пел, кто-нибудь играл на музыкальных инструментах, а кто-то поражал зрителей силовыми номерами (вплоть до того, что раскалывал о свою голову кирпичи — об этом писал в книге «Большой футбол» Андрей Старостин).

Что и говорить, забавной, на взгляд профессионального футболиста девяностых годов, была наша спортивная молодость, пора простодушия, трогательной доверчивости в отношениях.

Завершив сезон 1939 года на шестом месте (из четырнадцати), мы в «Металлурге» не предполагали, какие ждут команду удары. Ушел в московское «Динамо» Борис Андреевич Аркадьев, и с ним динамовцы, до этого два года подряд уступавшие первенство страны «Спартаку», вновь стали в 1940 году чемпионами СССР. Годом раньше покинул команду Сергей Капелькин, сделавшись в ЦДКА достойным партнером Григорию Федотову. Расстались с «Металлургом» другие мастера, чей возраст пересек допустимые рубежи. Тренер Гавриил Путилин не сумел удержать команду на аркадьевском уровне, и нас стали крепко обыгрывать: 8:2, 7:1, 5:0… В двух дюжинах календарных матчей «Металлург» победил всего пять раз. Правда, выиграл у лидеров — динамовцев, у «Спартака», московских «Крыльев Советов» и «Локомотива».

А тут еще возникла идея у профсоюзных лидеров страны: создать две профсоюзные сборные команды, первую и вторую, укомплектовав их лучшими игроками из того же «Металлурга», из «Трактора» и некоторых других команд. Эти профсоюзные дружины должны были на равных бороться с армейской и динамовской командами. Просуществовали они недолго. В сезоне 1941 года, пока еще разыгрывалось первенство страны, занимали места в нижней части турнирной таблицы. Мертворожденными младенцами стали придуманные в профсоюзных кабинетах сборные. Так чаще всего и случается, когда люди берутся не за свое дело.

Еще не кончился розыгрыш первенства 1940 года, когда я проводил на военную службу своего школьного товарища Витю Фролова, друга детства, с которым мы жили в одном доме. Две недели спустя пришла и мне повестка из военкомата. Сразу, как только окончился футбольный турнир, я был направлен в пограничные войска. И в украинском городе Могилеве-Подольском встретился в погранотряде с… Виктором Фроловым, которого незадолго до этого проводил с почетом в армию. Занятия в учебном отряде — и через два месяца я уже в Бельцах, на границе с Румынией, в пограничном отряде, которым командовал Иван Владимирович Соловьев — будущий Герой Советского Союза, будущий начальник ленинградской милиции, генерал и председатель ленинградской футбольной федерации; это уже в пятидесятых-шестидесятых годах. В нашем погранотряде была футбольная команда, и Соловьев, яростный поклонник футбола, включил в нее меня. Команда эта была его детищем, он ею гордился. Очень ему не хотелось отпускать меня из отряда, а ведь Борис Андреевич Аркадьев, узнав, что я в погранвойсках, еще осенью 1940 года начал действовать, чтобы перевести меня в Москву, с намерением взять в состав московского «Динамо». Приходили вызов за вызовом, но майор Соловьев тормозил их, все откладывал мою отправку: так уж ему хотелось, чтобы я остался и помог команде отряда выиграть местные соревнования…

Остроумный, жизнерадостный, красивый человек, великолепный баянист, кстати и спортсмен неплохой. До февраля 1941 года дотянул Соловьев, но потом все же вынужден был откомандировать меня в Москву, что и сделал с нескрываемым сожалением.

Стриженный наголо рядовой Бесков прибыл на сбор московских динамовцев в Гагру. Осматриваюсь: ну дела, партнеры-то мои — сам Михаил Якушин, сам Сергей Ильин, Михаил Семичастный, Алексей Лапшин, Евгений Елисеев, Лев Корчебоков, Николай Дементьев, Сергей Соловьев, Аркадий Чернышев! Что ни имя, то выдающаяся личность в спорте. Кстати, по сей день считаю их образцами спортсменов.

«ДИНАМО»

Михаил Якушин в игре был (с кем из футболистов более поздних времен сравнить его по стилю и тактической манере?), пожалуй, как бразилец Сократес. А из наших — как Юрий Гаврилов в самом расцвете своих сил и мастерства (хотя, если разбираться, Якушин играл получше Гаврилова). Тончайший тактик, организатор атакующих действий, для соперников — коварнейший; недаром прозвище его — хитроумный Михей. Академик футбола! Партнеры знали: Михей даст пас именно туда, откуда удобнее всего забить гол. И сам Якушин мог «раскрутить» двух-трех защитников и забить.