Червовый принц (СИ) - Коттон Л. А.

— А не выпить ли нам за это. — Дядя Винченцо поднял бокал, прежде чем осушить его содержимое.

— Спасибо, Джен, ты свободна. Если нам что-нибудь понадобится, я обязательно позову тебя.

Экономка кивнула, прежде чем выбежать из комнаты. Она была ненамного старше меня. Слишком молода, чтобы лечь под моего отца, хотя он был не из тех, кому было так просто отказать.

— Как дела в этом направлении? — дядя Мишель мотнул головой в сторону двери.

— Ничего серьезного, — тихо произнес отец, ослабляя галстук, и его взгляд метнулся в мою сторону.

— Не смотри на меня. Чем бы ты ни занимался в свободное время, это твое личное дело.

— Никколо, тебе обязательно быть таким?..

— Мы когда-нибудь доберемся до сути этой встречи? — проворчал я.

— Ты прав, — выражение лица отца стало жестким. — С Капицолой произошло интересное развитие событий.

— Томми, наконец, нашел на него компромат?

Томми, один из наших лучших, самых надежных следователей следил за Роберто уже много лет. Пытался нарыть на него достаточно грязных подробностей, чтобы сбить Капицолу с пьедестала. Но пока он не нашел ничего, кроме нескольких штрафов за парковку и нарушения градостроительных правил.

— Не совсем. Но мы думаем, что можем знать, где его дочь.

Мы все выпрямились как по команде.

— Она жива? — спросил Маттео.

— Вы ведь не верили, что она может быть мертва? — спросил я с ухмылкой. Иногда он становился чертовски доверчивым.

— Ее никто не видел почти пять лет, — пожал он плечами. — Я подумал, что, возможно, она где-то уже кормит червей, а ее старик хотел продолжать притворяться.

Он был прав. В мире, где деньги и власть были всем, для такого человека, как Капицола, иметь живого наследника было жизненной необходимостью.

Я знал это не понаслышке.

— Так где же она? — я снова сосредоточился на том, что говорил отец.

— Мы думаем, что в этом году она поступила в Университет Монтегю.

— Что? — Я был в шоке. — Он ни за что не пошлет ее туда. — Слишком много врагов наблюдало за ним, выжидая удобного момента, чтобы нанести удар.

— Вот почему мы не думаем, что он отправил ее туда под настоящей фамилией.

— Прятать ее на виду… в этом есть смысл, — сказал Энцо. — И это будет нетрудно. Ее уже много лет никто не видел. Сомневаюсь, что она все еще похожа на ребенка.

— Ты думаешь, сведения надежные? — спросил я отца, и он кивнул.

— Тристан знает ее. Они двоюродные брат и сестра, а Роберто относится к нему как к сыну. Он — ключевая фигура. Доберись до него, и ты доберешься до нее.

— Да, но давай будем честными, он же не будет выставлять ее напоказ всему кампусу. — Энцо фыркнул. — Это не будет кто-то из его круга, это слишком очевидно.

— Добраться до нее, чтобы сделать что? — спросил Маттео.

— Сынок, — проворчал Мишель, бросив на моего отца извиняющийся взгляд. Маттео переступил тонкую грань между желанием защитить жизнь и желанием чего-то большего. В отличие от Энцо, он не был злым по своей природе, и в отличие от меня, он не находился в состоянии постоянного давления.

Так было со мной до нее. Мои мысли метнулись к Лине. Интересно, что она делает прямо сейчас, в эту секунду? Я хотел ее так чертовски сильно. На заднем сиденье моего байка. В моей постели. Подо мной.

Я хотел заполучить ее любым способом, но было бы нечестно, по отношению к нам обоим, тащить ее в этот мир.

Мир, где мы говорили об использовании невинной девушки, чтобы добраться до ее отца.

— Если нам нужно объяснять это тебе, Мэтт, то ты — не тот сын, которого мы вырастили. — Слова отца повисли в воздухе, тяжелые и наполненные смыслом.

Рядом со мной неловко заерзал Маттео. Я прищурился, почти не удивляясь, что отец хочет, чтобы мы решили эту задачу. В конце концов, именно поэтому мы и оказались в МУ. Это не только создавало иллюзию, что наша семья хочет более законного будущего, но и открывало для нас возможности быть в курсе событий. Дети имели обыкновение сплетничать. Особенно дети, такие пьяные и под кайфом от студенческой жизни. Но прошел год в колледже, и нашей информации, мягко говоря, не хватало. Мой отец и наши дяди, казалось, не слишком беспокоились. Победа над Роберто Капицолой означала конец игры. До тех пор, пока мы притворялись, посещали занятия и приносили немного денег с наших предприятий в кампусе и за его пределами, они были вполне счастливы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мы справимся, — сказал Энцо. — Когда мы выясним, кто она, как далеко нам нужно зайти?

Воздух наполнился темной энергией, когда отец провел пальцем по стакану с виски.

— Делайте все, что угодно, лишь бы она сломалась. Она — недостающая часть головоломки. Доберись до нее, и у нас будет рычаг, необходимый для победы, — голос отца понизился на октаву. — Я видел, как Капицола проливал кровь своей искупленной души по всей Вероне. Он хочет Ла-Риву, тогда ему лучше быть готовым забрать ее из моих окровавленных сломанных пальцев, потому что это наш дом, а я не сдамся без боя.

Мужчины подняли бокалы, провозглашая тост за свой план. Энцо присоединился к ним, всегда слишком жаждущий, слишком нетерпеливый до того, чтобы замарать руки. На лице Маттео застыла маска неуверенности, но, тем не менее, он чокнулся бокалом с остальными.

Все выжидающе смотрели на меня. Однажды я буду так же сидеть здесь, в кресле моего отца, командовать и произносить тосты за мой план. Это было будущее, о котором я никогда не просил. Будущее, которого я не хотел. Я не хотел ни ответственности, ни власти. Испачкать руки — прекрасно. Я могу это сделать. Я мог проглотить приказ и довести его до конца. Я мог бы даже быть капо7 и иметь свою собственную стаю. Но я не хотел быть человеком, принимающим важные решения.

— Никколо. — Антонио Марчетти не любил, когда его заставляли ждать. Его жесткий, оценивающий взгляд остановился на мне, я поднял свой бокал и резко кивнул ему.

Возможно, я и не хотел такой жизни.

Но, так или иначе, такой была моя жизнь.

Потому что никто не покидал семью, разве что в мешке для трупов.

А уж единственный сын босса тем паче.

Глава 7

Арианна

Я не видела Никко до конца недели. Он словно исчез с лица земли. Его не было на уроке профессора Мандрейка, и я не видела его и его друзей на фуд-корте или в окрестностях кампуса.

Если бы не воспоминание о его губах, прижавшихся к моим, я бы подумала, что он был плодом моего воображения. Но ничего такого хорошего придумать было невозможно.

Неужели?

— Ты опять его ищешь, да? — спросила Нора по дороге обратно в общежитие.

— Кого? — я прикинулась дурочкой.

— О, тише, ты ведь ищешь классную задницу. Не то чтобы я тебя винила.

— Я не видела его целую неделю. Это странно, правда?

— Он парень. Они все чертовски странные. — Нора хорошо переносила студенческую жизнь. Она всегда была свободолюбивой, но жизнь в поместье моего отца в какой-то степени подрезала ей крылья. Но с тех пор, как мы прибыли в МУ, я наблюдала, как она расцветает.

— Ты уже решила, что надеть сегодня на вечеринку?

— Насчет этого…

Она резко остановилась и поднырнула, чтобы встать передо мной, уставившись прямо на меня.

— О нет, мне не нравится этот тон.

— Просто я не уверена, что вечеринки — это мое. — Когда Нора упомянула о вечеринке-маскараде в студенческом общежитии моего кузена, я ответила уклончиво на ее предложение. Наверное, мне следовало сказать ей твердое «нет», но ее так взволновала эта мысль. Я не хотела тянуть ее вниз, я хотела, чтобы Нора пережила весь опыт жизни в колледже… Я просто не была уверена, что это то, чего я хочу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет, меня больше интересовал флаер, который я получила от Комитета студенческого сообщества. Они искали добровольцев для помощи в местном приюте. Я так долго была отрезана от реального мира, заперта в своей башне из слоновой кости, что что-то взывало ко мне о необходимости помочь другим. Я никогда в жизни ни о чем не мечтала и никогда не буду. Я родилась в жизни, полной денег и привилегий. Но это не означало, что я принимала это как должное. Если отец и научил меня чему-то, так это тому, что чем выше мы поднимаемся, тем смиреннее должны проходить свой жизненный путь. Он много работал, зарабатывал много денег, и да, он жил привилегированной жизнью, но он также подавал тем, кому повезло меньше. Он жертвовал на благотворительность и вкладывал свое время в некоммерческие организации.