Воздаяние - Ольга Михайлова

— Этого человека убили?

— А, что, он тоже был вашим поклонником? Но люди Марескотти чаще воруют понравившихся девиц, чем утомляют себя ухаживаниями. С чего же вам беспокоиться о нём?

— Знаете, Лоренцо, — в тоне Катарины проступила досада, — я вас иногда ненавижу…

— Знаю, — кивнул Монтинеро, — это от девичьей глупости. Пройдет. На Петра и Павла я женюсь на тебе, поняла? — прижал девицу к дереву прокурор, переходя на куда более интимный тон.

Девица злобно хмыкнула, но потом, сочтя глупым обсуждать сватовство Монтинеро, спросила снова:

— Так этот человек убит?

— Мёртв, — уточнил прокурор, потом поглядел на девицу внимательней, — ты, часом, не видела ли кого у колодца?

— Нет, но момент выбран удачный, там фейерверк, тут темень…

Голос Лоренцо Монтинеро стал нежнее и мягче, он обнял девицу.

— О, дочь законника…. А знакома ли ты с «Corpus iuris civilis»? — деловито уточнил он, имея в виду свод римского гражданского права.

Он ненароком подлинно обидел Катарину, резко оттолкнувшую его и заявившую, что не потерпит таких издевательств. По четырем томам Институций она училась читать, Дигесты листает в минуты отдыха, Кодекс Юстиниана знает почти наизусть, а «Новеллы» перечитывает для удовольствия. А он смеет задавать такие идиотские вопросы!

Монтинеро искренне извинился и пообещал:

— Я непременно буду советоваться с тобой по всем уголовным делам… в то время, когда буду не занят исполнением супружеского долга. Ты прелесть, Катарина.

Девица что-то прошипела в ответ, но этого Альбино уже не расслышал.

Уснуть Альбино в эту ночь не удалось, несколько часов пролежав без сна, он на Бдении вышел в ночной сад. Голова его остыла, мысли текли вяло. Ему подумалось, что Марескотти на самом деле вовсе не так легкомысленно подходит к смертям своих людей, как могло бы показаться. Или его гнев был все же порожден только враждой и препирательствами с подеста? Тот подлинно вел себя вызывающе, но отчасти его поведение объяснялось разумно: что найдешь среди ночи в темноте колодца? А что делал у колодца Монтинеро? Подозревает ли кого?

Потом мысли Альбино снова обратились к Камилло Тонди. Он, вначале показавшийся ему человеком приятным и дружелюбным, но в общем-то недалеким, в эту ночь проступил совсем иной гранью. Не привёл ли он его специально к колодцу? Он прекрасно знает повадки своего кота и мог оставить его у колодца специально, зная, что тот не убежит. Но зачем? Чтобы обнаружить труп? Что ему в Пьетро Грифоли? Альбино закусил губу, вспоминая.

Тонди ничуть не был удивлен или расстроен неожиданной находкой, не было ни ужаса, ни беспокойства. И после, наблюдая распрю Марескотти с подеста, он ни на минуту не потерял самообладания, хоть снова привычно играл простачка. Может, это его манера и он всегда пытается на людях выглядеть глупей, чем есть на самом деле? Но все поведение Тонди, и деланное, и проступившее этой ночью, свидетельствовало о том, что мессир Камилло подлинно безразличен к смерти Грифоли, от каких бы причин она не последовала. Но если так, зачем приводить его к трупу?

Значит, он ни при чем…

Может ли вообще все произошедшее быть просто случайностью? Да, почему нет? Грифоли мог подойти к колодцу, наклониться за ведром и случайно упасть вниз. Пьяным он особенно не был, по крайней мере, Альбино не заметил, чтобы он, подобно Фантони, много пил, но что с того? Мера у всех разная, кому трёх бутылок мало, чтобы голову потерять, а кому и стакана довольно.

Кстати, Фантони… Где он? Альбино вышел на поляну с другой стороны виллы, нашёл палатку торговца сластями. Франческо Фантони лежал на сене, укрытый лошадиной попоной, и музыкально похрапывал. Винные пары кружились вокруг него, точно туман над болотом. Рядом спал ушастый слуга. Альбино сел на скамью неподалеку от них и снова задумался. Он поймал себя на том, что неосознанно перебирает тех, кто был на празднике, и ищет среди них убийцу. Именно убийцу, ибо, несмотря на слова Тонди, он не верил в такие случайности. Что если некто, беспощадный и умный, маскировал убийства под несчастные случаи? Ничто не доказывало этого, кроме его внутренней уверенности и… желания, чтобы всё было именно так. Он был солидарен с убийцей, понял Альбино, страшился содеянного им, ибо безжалостная длань, опускавшаяся на свои жертвы, как топор палача, пугала его душу, но он не хотел бы остановить его.

Между тем, где-то за домом, видимо, у курятника, раздалось вдруг заливистое петушиное пение. Чи-ки-ри-чи! Звук его наполнил утомленного монаха радостью, он с улыбкой вспомнил, как в монастыре наставник новициев брат Септимий рассказывал, что злые духи приходят всегда под покровом мрака, а уходят с первым утренним криком петуха, потому что, когда на небе звонят к заутрене, петух, обладающий особо тонким слухом, первым узнает об открытии врат небесных и извещает об этом весь мир.

Петух не только порадовал Альбино, но и разбудил проспавшегося к утру шельмеца Франческо Фантони. Сразу по пробуждении он некоторое время бормотал имя Лауры, однако, как понял Альбино, это были вовсе не воспоминания о кокетках, любезничавших с ним днём, не любовные рулады Петрарки и не дань Прекрасной Даме, а вопль пропоицы к кухарке, мольбы о кружке хмельного пива. И, как ни странно, нахал его получил. Ушастый служка, видимо, прекрасно знакомый с обычаями господина, притащил ему пиво с кухни мессира Палески. Чуть придя в себя и узнав от лопоухого Марио о несчастном случае с Пьетро Грифоли, мессир Франческо, сладко потягиваясь и напомнив Альбино проснувшегося кота, неожиданно удивленно пробормотал:

— Он, что, поймал на похоронах венок?

Эти насмешливые слова, как ни странно, не только рассмешили Альбино, но и изменили направление его мыслей. Теперь ему показалась странной его давешняя уверенность в том, что Грифоли стал жертвой убийства, ведь она ничем не подкреплялась. Альбино спросил потягивающегося Франческо, что, подеста Пасквале Корсиньяно — человек сведущий в своем деле? В ответ получил уверенный кивок.

— Да, мессир Корсиньяно своё дело знает.

Утро подтвердило слова Фантони. За накрытыми для утренней трапезы столами появились вчерашние гости, многие из которых только сейчас узнали о случившемся, пришли Арминелли и Тонди, последний — выспавшийся и удивительно напоминавший толстого кота на солнышке. Он был с неизменным Бариле, они принялись завтракать, причем Альбино не мог не заметить, то мессир Камилло неизменно оставлял коту лучшие кусочки, Франческо Фантони ел, к удивлению монаха, за троих, запивая ветчину и сладкие пироги пивом, одновременно расспрашивая Тонди о случившемся. Мессир Камилло бодро отвечал, но внезапно умолк. К столу подходил подеста. Его заметил и Франческо, любезно предложивший Корсиньяно блюдо с ашанскими булочками, расточавшими вокруг такой аромат, что кружилась голова. Мессир Пасквале не отказался, но сразу кивнул Тонди.

— Мои люди уже осмотрели колодец. Как вы там вчера оказались? — приступил он к допросу с улыбкой на лице. Это была не благодушная улыбка потворства неведомому преступнику, но наслаждение вкусом сдобной булочки со взбитыми сливками.

Рассказ Тонди был точен и полон драматизма. Он поведал подеста о том, как пять лет назад обрёл на руинах старой часовни в Аббадии больного паршой и голодного котенка, на которого накинулись два охотничьих пса мессира Чилено, он отбил его у собак, выходил и совершенно приручил. С тех пор они не разлучаются. Пропажа кота в Ашано была для него, Камилло Тонди, громом среди ясного неба, он одинокий человек, к коту привык…

— А почему вы обратились к этому молодому человеку?

Он вообще-то не обращался, поспешил объяснить Тонди, он просил о помощи мессира Арминелли, но тот не любит кошек, мессир же Кьяндарони, недавно принятый на службу в библиотеку мессира Петруччи, вызвался ему помочь, сообщил Тонди подеста, и он тому обрадовался, подумав, что его молодые глаза разглядят в темноте чёрного кота. Подеста перевел глаза на Альбино, которому показалось, что он поймал взгляд Медузы, по телу его пробежал озноб, стеснилось дыхание. Однако мессир Корсиньяно быстро оглядев его, смилостивился и отвернулся, философично проронив: «Мм-мда…»

— Вы подтверждаете слова мессира Тонди? — прожевав третью булочку, спросил он, и когда Альбино поспешно кивнул, вздохнул и снова перенес внимание на архивариуса Пикколомини. — Теперь подумайте как следует, Тонди. В какое время вы подошли к колодцу?

Мессир Камилло беспомощно оглянулся, почесал лысину, задумался. Потом безнадёжно развёл руками. Он не знал.

Альбино поднял глаза на подеста и осторожно сказал:

— Можно уточнить это у актеров. Спектакль начался после восьми, мессир Тонди подошёл к нам, когда кончилось четвертое действие. Мне казалась, что каждое действие шло четверть часа. Искали мы кота около получаса. Если я не ошибаюсь, мы были там в половине десятого или чуть позже.