«С Атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945-1953 гг - Лаврентий Берия

На об’екте у Зернова распоясываются уголовники, хотели ограбить квартиру Харитона[195]. Надо усилить оперативно-чекистское обслуживание ведущих ученых и охрану. Работа по Бомбе вступает в завершающую фазу, может быть всякое. Поговорю с Кобой.

Мне стукнуло полвека. Коба сам не любит юбилеи, так что на поздравления рассчитывать не приходится. Вечером буду у него.

А у Кобы у самого в этом году юбилей. И это будет большое событие.

Снова выплывает этот гений Ландау[196]. На работу не ходит, только консультирует. Алиханов[197] уверяет меня, что без Ландау они обойтись не могут. Кто их разберет. Пусть сами разбираются с этим гением. Нужен, пусть держат. Сильно не разорит.

Вчера Коба неожиданно вызвал меня и Вячеслава. Был встревожен, я его не видел таким давно. Разговор был короткий. Первое спросил: «Какая у тебя готовность по Урану?» Я ответил, что работу форсируем, но точный срок назвать пока не могу. Здесь главное наработать плутоний, его пока получают пылинками[198]. Он сказал: «Плохо».

Потом объяснил, что на днях Америка образует против нас формальный военный союз с привлечением почти всей Европы[199]. Положение тяжелое, в Греции дела не ладятся[200], блокаду в Берлине придется снимать[201], Тито заср. нец[202], в Корее придется идти на конфликт с Америкой[203]. На носу раскол Германии[204]. Посмотрел на Вячеслава, потом на меня, сказал «Идите и думайте».

Ушел и думаю.

Х…ево. А жить надо. Ладно, переживем.

Коба назначил Вячеслава в Бюро по металлургии и геологии. Хорошее решение[205]. Пусть товарищ Молотов попробует руководить доменными печами и рудными месторождениями. Это тебе не в Лондоне и Париже заседать, тут соображать надо. Вячеслав конечно провалится, но пусть попробует. Коба правильно решил, надо Вячеслава крепко ткнуть носом в наше домашнее дерьмо[206].

В КБ-11 почти все готово[207]. Теперь дело за Музруковым, нужен плутоний[208]. Выработка идет. Доложил Кобе, что не позднее осени проведем испытание. Спрашивает: «Успеете до моего отпуска, чтобы я уехал отдыхать со спокойной душой?» — «А когда вы собираетесь, товарищ Сталин?» — «Скорее всего с начала сентября». — «Успеем».

Теперь надо успеть.

Георгий сказал, у Кобы был Захаридис[209]. Дела хреновые, помочь мы им ничем не сможем. По моему нам вообще туда лезть не стоило. Лучше было налаживать отношения с Тито. Он заср….ец, но без югославов Грецию не удержать. Америка не даст.

Игорь представил большую записку по Сверхбомбе[210]. Пишет, можно крепко усилить эффективность взрыва. Американцы работают с 1945 г. Это он пишет по линии расчетов Лаборатории № 2.

Надо запросить отдельно Харитона[211]. Дал поручение лично Федотову[212] провести проверку через его источники[213] и ответить на вопросы Игоря. Не пойму. Дейтерий и тритий[214] это газы. Нам что, баллоны надо будет в Сверхбомбу ставить? Это же тот же водород, а он легко взрывается. Что-то тут не то. А если жидкий водород, это же какой холодильник надо.

Что-то тут не то[215].

Ванникову надо усилить работу по поставкам сырья. Копаются.

Паршин[216] начинает работу по быстродействующим автоматическим машинам для быстрого счета[217]. Будем считать со скоростью в тысячи действий в секунду.

Такие Математические машины нам нужны. Надо крепко подумать, как это дело лучше организовать.

На Политбюро рассмотрели План Реконструкции Москвы. На 25 лет. Представлял Попов[218]. Коба заметил, я пожимаю плечами, даже спрашивать не стал, сам сказал, 25 лет это очень долго, всего не предусмотришь. Надо на 10 лет. И строить дома повышенной этажности, на 8—10 этажей. А где надо, и в 14 этажей.

Попов говорит, а мы думаем строить малоэтажные, на пять этажей[219]. Их можно без лифтов. Коба говорит: «Вы, товарищ Попов, хотите, чтобы Москва как сырая баба расползлась? Нам надо делать Москву красивой, это Столица! Хватит ее расширять, ее преображать надо. И промышленность, если портит воздух, из Москвы надо выводить»[220].

Решили: план иметь на 10 лет.

Мы сейчас все снова как белка в колесе, крутимся, как в войну. Вроде все уверены, что получится, но может не получиться. Коба спросил, а если не получится?

Сказал ему, будем работать дальше. Главное мы знаем, что это реально, не блеф. И мы уже сами в этом деле соображаем. Плутоний новый готовим, так что не получится с первого раза, получится с второго.

Коба послушал, говорит «Надо бы с первого. Тяжело ждать, а то живешь как семинарист в бурсе, все оглядываться приходится. Надоело»

Я тоже устал, и все устали. Игорь говорит, два-три месяца.

Начинаю думать, а что дальше. Сейчас нам грозят все испепелить, как в Хиросиме. Будет Бомба, с Атомной Бомбой мы живем. А как живем, воевать будем? Нет, теперь воевать нельзя. Если у нас будет много Бомб, да если мы их поставим на ракету до Америки, они не полезут.

Да, наши маршалы не очень обрадуются. Без работы их оставим. Если получится. Но куда мы денемся, получится, может не с первого раза. С третьего точно получится

Ванников и Игорь доложили о результатах совещания в КБ-11. Главное по РДС-1. Подчищают хвосты, к концу июля обещают готовность. Могут не успеть, для Кобы срок называю конец августа не позднее 1 сентября. Пока есть проблемы с аметилом[221], большой нейтронный фон. Игорь говорит, это может сказаться на работоспособности. Ничего не сделаешь, надо доводить до кондиции.

Доведем!

Первухин[222] вернулся с Полигона № 2. Доложил мне при Игоре и Ванникове, все будет готово к 15 августа. Впрос (так в тексте. — С.К.), когда докладывать Кобе. Коба скоро принимает американского посла. Уже спрашивал, когда будем взрывать? Говорю — как договорено, не позднее 1 сентября.

Арестован Кузнецов[223], по линии Абакумова. Этим делом занимается сам Коба. Сказал, Кузнецов по данным прослушки сволочь.

Не удивился. За много лет мне и допрашивать не надо. Хороший врач без истории болезни и без рентгена сразу видит, чем болеешь. С одного взгляда. У меня глаз наметан, разных видел, и своих, и чужих, и бывших своих, и бывших чужих. Всяких. Нутром чуял про Кузнецова, не наш. Вроде и в блокаду работал, а все равно не наш. Себя очень любил. Ну, х…й с ним, у нас дела без него по горло.