Страстный подарок отшельнику - Рейчел Стюарт

— Тебе, должно быть, очень его не хватает.

Он отстранился от нее и засунул руки в карманы.

— Я… — Он прочистил горло, а затем продолжил сдавленным голосом: — Он занимал большое место в моей жизни. Но когда Шери, его жена и малышка-дочь увидели, что вернулся только я… Это ведь была моя идея отправиться на мальчишник. Если бы не я, его бы не было в том частном самолете.

Он покачал головой и замолчал, не в силах продолжить.

Кэтрин оставалась неподвижной, хотя ей ужасно хотелось обнять Аларика и разделить его боль.

— Это не твоя вина, Аларик. Произошла авария. Это могло случиться с…

— Каждым! — бросил он. — Я все это уже слышал, Кэтрин. И никакие слова тут не помогут. Я каждый вечер, когда ложусь в постель, вижу Шери и их малышку у могилы Фреда. Их жизнь разрушена, а моя, моя…

Он отошел в другой конец кабинета, но Кэтрин физически ощущала исходящие от него волны боли.

— Как Шери?

— Я не знаю, — с горечью ответил он. — Я не говорил с ней с похорон.

— И все-таки это был несчастный случай, Аларик, — снова тихо повторила она. — Ты ничего не мог сделать.

Он повернулся к ней:

— Мне не нужно было вообще предлагать эту вылазку.

— Но ты предложил, и все уже случилось, и ничего нельзя изменить.

Он горько усмехнулся:

— Жизнь продолжается, несмотря ни на что.

Она кивнула, понимая, что он имел в виду, но в то же время…

— Твоя жизнь тоже должна продолжаться, Аларик.

— Это то, что я только что сказал.

— Нет, ты сказал, что жизнь продолжается, несмотря ни на что… ты имеешь в виду вокруг тебя. Не для тебя.

Он покачал головой:

— Никакой разницы.

— Нет. Это не так.

— Не говори мне, что я обязан ему жизнью, Кэтрин. — Он повернулся к ней лицом. — Я слышал все это от моей матери, отца, Фло, моего чертова психотерапевта. Все не так просто.

— Я не говорю, что это просто. Но ты пробовал поговорить с Шери, рассказать ей о том, что ты чувствуешь?

— И заставить ее пройти через эти круги ада? Ты считаешь меня таким эгоистом?

— Ты не эгоист, Аларик, тебе больно, и, пока ты не смиришься с потерей и не пойдешь дальше, ты всегда будешь страдать.

Он свирепо на нее уставился, но Кэтрин выдержала его взгляд.

— Прошло три года, Аларик. Ты не можешь прятаться здесь вечно. Твоей семье тебя не хватает. Фло по тебе скучает, а она ведь беременна. — Голос Кэтрин дрогнул, и она невольно положила руку на живот, вспомнив о собственной потере.

— Ты и правда не хочешь посмотреть на племянника или племянницу?

— А тебе-то что за дело до этого? — окрысился он. — Ты последние десять лет была занята только своей карьерой, так зачем теперь вернулась и решила вмешаться?

К чему притворяться, что тебе не все равно?

Кэтрин проглотила обидные обвинения и продолжила:

— Что плохого сделала тебе твоя семья, что ты предпочитаешь здесь от них скрываться?

Он горько усмехнулся:

— Ничего, кроме того, что каждый мой шаг контролировался.

— Это похоже на мелодраму, — заметила она.

— Ничего себе! И это я слышу от Китти Уайлд, звезды мелодрамы.

Она не отреагировала на его выпад.

— Это не шутка, Аларик.

— А я и не думал шутить.

— В таком случае объясни, что такого ужасного они тебе сделали, что ты от них отвернулся? Я вижу это так: ты выжил в авиакатастрофе, но они все равно тебя потеряли.

Аларик уставился на Кэтрин, сраженный правотой ее слов.

— Я бы все на свете отдала, — едва слышно продолжила Кэтрин, а ему хотелось зажать уши, чтобы не слышать продолжения, — чтобы иметь хоть каплю того внимания и заботы, которыми одаривала тебя семья, когда ты рос.

Его пронзило острое сочувствие к той девочке, а теперь молодой женщине, и он протянул к ней руку, но Кэтрин отпрянула.

— Не хочу, чтобы ты смягчился сейчас из жалости ко мне. Ты завидовал моей свободе, а она объяснялась тем, что моим родителям не было до меня никакого дела. Я была предоставлена самой себе. Они не заметили бы даже, если бы я задумала сбежать. А твои родители и сестра любили тебя и сейчас любят.

Он в ожесточении сложил руки на груди, поражаясь, как ловко ей удалось срежиссировать разговор. Но больше он в ее сети не попадется.

— А ты? Ты только что жаловалась, что твоя семья игнорировала тебя, а сама пошла по стопам матери? Из всех профессий выбрать именно актерство, Кэтрин? Я был о тебе лучшего мнения.

— А я и есть лучше.

— Разве? — Он тут же пожалел о сказанном.

— То, что я стала актрисой, вовсе не означает… не означает… — Кэтрин оборвала себя на полуслове, в глазах у нее заблестели слезы, а руки опустились на живот.

Он удивился этому жесту и ее реакции на его замечание.

Минуту назад она яростно нападала, а сейчас сникла.

— Мы совсем не похожи с моей матерью, — прошептала она. — У меня нет семьи, которую я могла бы подвести. Есть только я и моя карьера. Соревноваться не с кем. И некого игнорировать.

— И некого любить? — добавил он.

Кэтрин пристально на него взглянула.

— Ты это имела в виду? — допытывался он, на мгновение почувствовав себя странно опустошенным. — Ты потому рассталась с Люком, что он слишком близко к тебе подобрался, а ты боялась, что можешь его подвести?

— Не пытайся судить того, кого совсем не знаешь.

— А что, если я умею читать между строк? — вкрадчиво поинтересовался он. — Возможно, у тебя и не было романа, Кэтрин.

А что, если у Люка были серьезные намерения, а ты сбежала? Думаю, что ты испугалась, что станешь похожей на свою мать, что твои приоритеты могут измениться, боялась отказаться…

— Хватит, Аларик! Прекрати немедленно! — Кэтрин колотила дрожь, по щеке скатилась одинокая слезинка. Неужели разрыв так сильно ее ранил? Неужели она так сильно любила Люка, но работу все-таки больше?

Он тряхнул головой и глубоко вдохнул. Жалость уничтожила его ревность.

— Скажи мне, это действительно стоит того?

— Что?

— Твоя карьера, твоя слава?

Она нахмурилась и смахнула слезу.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Я знаю, что ты одинока. Ты упрекаешь меня в том, что я предпочитаю одиночество, но ты и сама такая. Хотя тебе даже хуже. Ты постоянно на виду, окружена людьми, а на самом деле одинока.

— Я повторяю, ты не знаешь, о чем говоришь.

— Нет? В таком случае ответь мне, тебе когда-нибудь бывает