Коплан открывает огонь - Поль Кенни

— Номер один, слышите меня? — донеслось из динамика.

— Слушаю.

— Мы приближаемся к его дому. Ваша очередь.

— Мы в тридцати метрах от него; остановитесь поблизости, попробуем взять его тихо...

В то мгновение, когда Тимолеон заканчивал свою фразу, по Брод-стрит проехала машина. Она замедляла ход. «Бентли» без спешки поехал за ней. Обрадованный мулат сказал Коплану:

— Это машина убийц Сосюра... Темно-синий «рамблер» шестьдесят первого года. Я ее сразу узнал.

— Браво, — прошептал Франсис. — Остановитесь перед ней, как только она затормозит.

Он достал пистолет, сделал знак двум неграм приготовиться к рывку.

«Рамблер» свернул на гравиевую дорожку, которая, описывая небольшую дугу, вела к входу в дом.

Три его дверцы открылись, и пассажиры, совершенно расслабленные, вышли перед самой дверью.

Тимолеон остановился чуть дальше, на улице. Коплан и гвианцы выскочили из «бентли», размахивая пистолетами.

Пока они бежали к Трейси и его гостям, вспыхнула молния. Те подскочили, пораженные видом несущихся к ним фигур.

— Руки вверх! — громко приказал на бегу Коплан.

С внезапностью, выдающей хорошие рефлексы и долгие тренировки, окликнутые выхватили оружие. Благодаря вспышке молнии Коплан узнал Трейси и выстрелил в одного из его спутников.

Несколько выстрелов прозвучали почти одновременно. Тип, в которого целился Коплан, покачнулся, раненный в бедро. Прежде чем упасть, он успел нажать на спусковой крючок, однако пуля прошла в тридцати сантиметрах от Коплана.

Питер, раненный в живот, покатился по земле, выронив пистолет. Том выстрелил в того, кто ранил его друга, и на месте убил его, попав прямо в лоб.

Трейси с безумными глазами какую-то долю секунды выбирал мишень. Он прицелился в Коплана, когда тот был всего в метре от него, и получил удар рукояткой пистолета в лоб прежде, чем успел спустить курок. Его правая рука была перехвачена, сжата и вывернута. Он согнулся пополам, получил удар по затылку и повалился вперед. Коплан поднял его ударом колена в челюсть и ударил ребром ладони по шее. Англичанин рухнул ничком без чувств.

Тимолеон, прибежавший слишком поздно, чтобы присоединиться к стычке, проявил завидное хладнокровие. Он поднял Питера, держа под затылок и под колени, и уложил в «рамблер», дверцы которого оставались открытыми.

Коплан взвалил Трейси себе на спину и побежал с ним к «бентли», в то время как Том подобрал вторую жертву и засунул ее в машину к Питеру.

Тип, раненный Франсисом, не потерял сознания. Он корчился на гравиевой дорожке и стонал от боли. Тимолеон заткнул ему рот ударом ноги в лицо. Это положило конец его судорогам и позволило без труда погрузить его в машину Трейси.

— Езжайте на Маккензи! — крикнул Франсис мулату. — Я поеду за вами на этой! Том, следите за англичанином.

Тимолеон бросился к «бентли», кивнув на ходу в знак согласия. Было совершенно необходимо поскорее смотаться отсюда, хотя большинство людей спрятались по домам в ожидании грозы.

Обе машины пулей рванулись с места.

Они выехали на юг и помчались вдоль реки.

Тимолеон установил радиосвязь с другой группой, чтобы сообщить, что задание выполнено и можно сворачиваться. Эфир был так засорен посторонними шумами, что ответ был почти неразличим.

Жуткий удар грома сотряс воздух, и огромные капли дождя упали на лобовое стекло.

Тимолеон не понимал, почему Коплан приказал ему ехать в этот пустынный район, покрытый густой растительностью и ограниченный за аэропортом Эткинсона сплошными болотами.

Через несколько километров за взлетной площадкой Коплан обогнал «бентли» и подсек его.

Под проливным дождем он подбежал к машине и сел в нее.

— Очнулся? — спросил он Тома, указывая подбородком на пленника, скрючившегося между двумя сиденьями.

— Шевелится, — просто ответил негр.

— Ладно. Идите вместо меня в ту машину. Если раненый застонет, оглушите его.

— О'кей, начальник.

Состояние Питера тревожило его, и он был рад присоединиться к другу.

— Зачем мы сюда приехали? — спросил Тимолеон. — Вы могли бы допросить англичанина у Джонса...

— А дальше? Выдать его правосудию — речи быть не может. Держать взаперти до глубокой старости — тем более. И что?

Он перегнулся через спинку сиденья, поднял Трейси с пола и швырнул его на заднее сиденье. Пленный, завалившись на бок, пошевелился. Из его носа текла кровь.

Коплан взялся за него сурово:

— Скажите, вы, шестерка Дэвиса, вы никогда не слышали о Ларше?

Дождь, стучавший по крыше машины, напоминал непрерывную барабанную дробь. Тимолеон повернулся, чтобы посмотреть на англичанина.

Тот вытер рот платком и бросил враждебный взгляд на обоих противников.

— Есть масса способов подохнуть, когда отлично себя чувствуешь, — сообщил ему Франсис. — Будете молчать, я выберу для вас самую гадкую из возможных смертей. Где Ларше?

Трейси как будто оценивал его, прикидывая степень его проницательности, обдумывал, насколько можно верить в его угрозы. Видимо, выводы его были крайне пессимистичными.

— Я не участвовал в этом похищении, — пробормотал он. — Я не знаю, куда они запрятали его...

— Хорошо, вы на правильном пути, — поздравил его Коплан с грозным сарказмом. — Еще один ответ вроде этого, и беседа пойдет совсем по-другому. А теперь выкладывайте.

— Двое парней, что были сейчас со мной, осведомлены лучше. Я всего лишь пригнал машину Ларше в Фор-де-Франс.

Коплан почувствовал укол под ложечкой. Тимолеон опять повернулся, держа одну руку на руле.

— Где произошло похищение? — спросил Франсис.

— На перекрестке дороги из Трините в Фор-де-Франс, в двух километрах за Сен-Жозефом, и дороги, которая идет к кварталу Буа-дю-Парк.

— Куда потом поехали ваши сообщники с плантатором?

— Некоторое время они ехали за мной, потом свернули. Я потерял их из виду.

— А после вы оставили машину на площади Саван?

— Да.

Ничего удивительного, что никто не видел Ларше в столице... Его там и не было.

Коплан очень недоверчиво и насмешливо спросил:

— А остальное вам не известно? Позднее вы с ними об этом не разговаривали?

— Нет, — уверил его англичанин. — У нас работа строго разделена. Каждый занимается своим делом. Невозможно рассказать то, чего не знаешь. Это придумано специально.

— Неважно. Один из ваших друзей мертв, но второй может нам рассказать кое-что. Глава вторая: Постав Сосюр. Почему вы его убили?

Трейси, у которого сильно болела голова, массировал лоб, закрыв глаза.

— Он был слишком глуп, — презрительно ответил он. — Раскололся бы от первой же пощечины.

— Однако вы отпустили его на встречу!

— Чтобы прощупать вас. Мы хотели узнать ваши цели. Когда услышали, что речь идет о Ларше...

— В первую очередь, — отрезал Франсис. — Но есть кое-что еще — оружие. Кто его поставляет?

— Это не мое дело. Спросите у Дэвиса.

— Да... Потому что вы уверены, что он вне пределов досягаемости, не так ли?

Англичанин цинично парировал:

— А почему тогда меня не эвакуировали из Джорджтауна? Потому что при наихудшем развитии событий я не могу выдать ничего важного. В курсе были Сосюр и Дэвис.

— Для вас это плохо, потому что вы заплатите за всех. Естественно, вы не имеете ни малейшего представления о месте, куда направился Дэвис?

— Никакого.

— Прекрасно. Помните универмаг в Меце, где вы покупали садовую мебель?

Здесь хладнокровие изменило англичанину. Его насупленный вид был так же красноречив, как и его молчание. Коплан продолжал:

— Кто приказал устроить аварию с этой машиной на «Каблометалле» и убить ночного сторожа?

— Проклин...

На губах Коплана появилась и тут же исчезла насмешливая улыбка.

— Вы могли бы назвать первую попавшуюся фамилию из телефонной книги, это одно и то же, — сказал он. — Я хочу знать структуру вашей организации. Кто дергает за ниточки? Каковы ваши цели?

Раненый продолжал стискивать зубы, что наконец вывело из себя Тимолеона. Лицо мулата исказилось в жестокой гримасе.

— Позвольте мне его попытать, — пробурчал он, обращаясь к Коплану. — Этот подонок воображает, что он...

— Терпение. Молчанием он готовит себе мрачный праздник. — Затем он сказал Трейси: — То ваша банда причиняет ущерб Советскому Союзу, задерживая изготовление необходимого ему оборудования, то вы поддерживаете коммунистическое движение и приписываете СССР поставки ему оружия. И каждый раз расплачивается Франция. Скажите, кто дирижирует этими операциями: у вас нет другой возможности спасти свою шкуру.

Англичанин перестал прикладывать платок к ноздрям. В его холодном взгляде блеснул огонек фанатизма.

— Ни на шантаже, ни на сантиментах вы меня не возьмете, — с вызовом бросил он. — Моя судьба решена, я не строю никаких иллюзий.

Он здраво оценил ситуацию, и Коплан не стал его обманывать.

— Есть большая разница между пулей в голову и укусом птицееда[9], — небрежно бросил он. — Они в этих краях так и кишат.