Наследие великанов - Вадим Панов

– Раньше ты нас так не ругал, – заметил кто-то из Дуричей.

– Раньше я вас ещё сильнее ругал.

– Ты обругай нас, как раньше, а мы послушаем.

Дикари замерли, ожидая потока оскорблений, но одноглазый вдруг сообразил, что с начала совещания прошло уже двадцать минут, а к делу они так и не приступили, и громко объявил:

– Я вас собрал, фебилы, потому что в Зелёном Фоме сменилась власть. У нас новая королева.

– У людов королева, – уточнил Абажур, наблюдая за ползущими по потолку тараканами, и несколько Гниличей захихикали.

Но Кувалда не позволил вновь сбить себя с толку.

– Мы все – офин большой Зелёный Фом, – назидательно произнёс он, с подозрением разглядывая подданных. – И когда меняется королева у люфов, то же самое происхофит и у нас…

– Ты уходишь? – изумился Копыто.

– Сам признался! – выкрикнул кто-то из Дуричей.

И только умный Абажур прищурился, не торопясь реагировать на странное заявление великого фюрера.

– А что происхофит, когфа меняется королева? – поинтересовался одноглазый, пропустив вопросы мимо ушей.

– Начинаются репрессии, – радостно сообщил Копыто, одновременно бросив выразительный взгляд на авторитетного уйбуя Гниличей.

– Когфа меняется королева, всем очень нужны феньги, – объяснил Кувалда. – А за феньгами люфы прифут к нам.

– Зачем? – не понял Утюг.

– За феньгами.

– Зачем к нам?

– Всегфа прихофили и сейчас прифут.

Это заявление никто оспаривать не стал.

– С деньгами плохо, – сообщил Копыто. Затем потянулся за бутылкой «совещательного» виски, увидел, что она пуста, и горько выругался.

Абажур, который и выпил последнюю дозу в тот самый миг, когда Копыто мечтал о репрессиях, счастливо улыбнулся и скатил глаза к переносице.

– Короче, мы фолжны решить, гфе взять фенег, чтобы уфовлетворить жафных люфов, – закончил одноглазый.

Свалившееся как снег на голову несчастье заставило дикарей отвлечься от выяснения личности великого фюрера и сосредоточиться на той проблеме, за игнорирование которой могли повесить. Краткий мозговой штурм принёс ожидаемый результат:

– Пусть новая королева квоты на грабежи увеличит! – предложил Абажур.

– Точно! – поддержали его верные Гниличи.

– Это справедливо!

– И законно.

Дикарям показалось, что они нашли идеальный выход из положения, но Кувалда знал, как к подобному предложению отнесутся в Зелёном Доме, и покачал головой:

– Чаще, чем сейчас, грабить не разрешат.

– Тогда откуда деньгам взяться?

– Вот я и говорю: фумайте.

– Раньше он нас к этому не призывал, – пробормотал Абажур.

Его приятели согласно закивали.

– Раньше он совсем другим был.

– Таким же был: деньги требовал и ругался, – пожал плечами Утюг.

– Совсем Кувалда после смерти не изменился…

– Может, ещё изменится?

– О чём вы там бормочете? – осведомился одноглазый, недовольный тем, что Гниличи вновь принялись шушукаться.

– Думаем, где деньги взять, Твоё великофюрерское превосходительство, – верноподданно, как ему казалось, ответил Абажур, одновременно разглядывая мудрый лоб мудрого руководителя и пряжку на его ремне.

– Фумайте тише, вы фругим мешаете.

– Как можем, так и думаем.

– Не спорь, он ведь умирает, – прошептал Абажуру Утюг.

– И хорошо, – отмахнулся авторитетный Гнилич.

– Я слышал, перед смертью разные человские диктаторы приказывали казнить своих верных подданных, – опасливо сообщил Утюг. – Чтобы, значит, дольше не выжили, чем вождь и благодетель.

Гниличи в ужасе умолкли.

– Погубит он нас! – прошептал кто-то, обдумывая вариант побега.

– Пропали…

– Не такие уж мы и верные, – протянул Абажур.

– За это диктаторы в первую голову казнят!

– Больным повод не нужен.

– Я велел фумать тише! – прикрикнул Кувалда, прикидывая, не выставить ли тормозящим уйбуям ещё несколько бутылок.

– Прости, Твоё великофюрерство! – отозвался Абажур, после чего повернулся к Гниличам и шёпотом произнёс: – Дело ясное: Кувалда ещё прежний, но уже не жилец. Подыхает, это всем видно. И пока он совсем не озверел, надо что-то делать.

Уйбуи закивали.

Цитадель,

штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

30 июня, четверг, 20:01

– Минимализм, – повторил Сантьяга, внимательно наблюдая за реакцией Захара Треми. – Элегантно и без пафоса. Что скажете?

– Получилось весьма… скромно, – выдавил из себя масан. – Не похоже на вас.

– Спасибо, Захар, – кивнул комиссар. – Я изо всех сил старался сделать кабинет максимально простым и неброским, и мне, кажется, удалось. – Нав с удовольствием оглядел новую обстановку и негромко добавил: – Правда, получилось дороговато.

– Насколько? – из вежливости поинтересовался Треми.

– Князь сказал, что мы могли бы выиграть две небольшие войны.

– Но ведь оно того стоило?

– Безусловно.

Занявшись переустройством рабочего места, Сантьяга распорядился вынести всю мебель и заменить её специально сконструированным креслом, идеально подогнанным под его высокую фигуру. Рабочий стол, если в нём появлялась необходимость, поднимался из пола, и там же прятались стулья и кресла для гостей, так что, кроме кресла, постоянной мебелью кабинета были лишь две скромные книжные полки у входной двери. Зато одна из стен стала гигантским монитором, управление которым осуществлялось жестами правой руки комиссара, следующая превратилась в панорамное окно, а третья – панорамным окном туда, куда Сантьяга хотел сейчас смотреть: комиссар выбирал город, ракурс, запускал нужный артефакт и во всё окно распахивался портал, в который при желании можно было шагнуть.

Собственно, эти траты и превращали «простую, практически спартанскую обстановку» в золотую, но комиссар категорически отказывался обходиться заменителями вроде электронных картин.

– Мне нравится запах моря, – сообщил он, приоткрывая створку так, чтобы в кабинет залетал солёный ветер. Сейчас за окном расстилался Индийский океан, волны которого мягко шелестели, набегая на один из Сейшельских островов. – Сегодня он как раз под настроение.

– Вам хочется путешествовать? – выдавил из себя масан.

– Захар, когда мне хочется путешествовать – я путешествую, – улыбнулся Сантьяга. – А сейчас мне просто приятен запах моря.

– Он всегда приятен, – отозвался Треми, держась так, чтобы не оказаться под перекрёстными солнечными лучами из окон.

– Согласен, – кивнул нав. – Как запах горных трав, холодная свежесть ледника или мёд цветущего луга… Земля восхитительна во всех проявлениях, но мысли о прекрасных уголках не должны отвлекать нас от дел.

Комиссар поднял брови, и Захар подобрался.

В клане Треми он был епископом, то есть вторым иерархом после кардинала, но это не самое высокое положение ничего не значило: все знали, что Захар Треми является одним из самых доверенных помощников комиссара и совершенно точно – самым доверенным из ночных охотников. Фактически Захар был неофициальным представителем семьи Масан при Тёмном Дворе и обладал высочайшим авторитетом среди соплеменников. Среди тех, кто искренне принял Догмы покорности и хотел жить по установленным Навью правилам.

А вот непримиримые ненавидели епископа Треми так же сильно, как Сантьягу.

– Всё развивается по плану, – сообщил Захар, имея в виду Конклав: он был главным организатором предстоящей встречи. – Сегодня утром я говорил с кардиналами – они подтвердили участие. Ни один не отказался.

– Кардиналы непримиримых ведут себя на удивление покладисто, – обронил нав.

– Согласен.

– На удивление, – повторил комиссар.

– Мы ведь ждём провокаций, – улыбнулся Захар.

– Несколько мелких или одну большую?

– Пока, увы, не ясно.

Сантьяга и Треми затеяли рискованную и очень опасную игру, но до сих пор не могли ответить на главный вопрос: как именно ударят вампиры? Если непримиримые ограничатся серией мелких атак, тщательно разработанный план полетит к чёрту.

– Мы отслеживаем положение в крупнейших городах и можем с уверенностью сказать, что уровень активности ночных охотников не снижается.

То есть вампиры убивают челов с обычной интенсивностью, а это косвенно свидетельствует о том, что все масаны на месте. Или почти все. Или же оставшимся разрешили не стесняться…

Точная численность ночных охотников всегда трудно поддавалась определению, и при её вычислении Великим Домам приходилось действовать на глазок. Но сейчас ни Сантьягу, ни Захара точные данные не интересовали, им нужно было понять: готовится провокация или вторжение. Но понять не получалось.

– Епископы основных непримиримых кланов находятся в своих городах, – добавил Треми. – Что опять же косвенно свидетельствует о пребывании там и основных сил.