Наследие великанов - Вадим Панов

– Хорошо. – Виски бодро полилось в правый стакан. – Бутылку возьмёте?

– По бутылке на каждого.

– Приятно иметь дело с правильными клиентами, – улыбнулся бармен. Но улыбнулся не задорно, как это обычно получалось у концов, а немного грустно.

Дело в том, что в «Средство от перхоти» жизнерадостных толстяков ссылали в наказание: кто-то нахамил важному клиенту, кто-то переспал не с той женой, кто-то продал больше выпивки, чем решил рассказать деловым партнерам… В общем, меры воздействия внутри семьи концов принимались разные, но работа в кабаке Красных Шапок считалась самой страшной из возможных кар, и потому Лясций держался без присущей концам жизнерадостности.

– А как здесь дела? – поинтересовался Утюг, залпом осушив стакан.

– Нормально, – пожал плечами конец, не совсем понимая смысл вопроса: скорее Солнце взойдёт на западе, чем в «Средстве от перхоти» что-нибудь поменяется.

– Не грустят? – уточнил Штекер, двигая к себе бутылку.

– Ваши никогда не грустят.

– Странно…

– Почему? – насторожился Лясций.

– Так ведь великий фюрер…

– Что великий фюрер? – тут же спросил сидящий слева от Штекера боец.

– Что великий фюрер? – с любопытством осведомился проходящий мимо Шибзич.

– Что великий фюрер? – удивился конец.

Обалдевший от такого внимания Штекер по очереди оглядел всех подавших голос сородичей, но сказать ничего не успел.

– С ним всё в порядке? – осведомился Лясций.

– Да, – коротко и веско обрезал Утюг, мысленно проклиная дурака Штекера и желая, чтобы неожиданный допрос поскорее прекратился.

– Наверное, – одновременно с уйбуем ляпнул Штекер, и все на него уставились.

В воздухе запахло неосознанными подозрениями в измене, предчувствием междоусобицы и поножовщины. В углу прекратили драться. Кто-то громко пожалел, что в зал нельзя проносить дробовики. Кто-то выскользнул за подмогой.

– Почему «наверное»? – прищурился Лясций.

– Потому что я его ещё сегодня не видел, – простодушно ответил Штекер, наконец-то сподобившись на правильный ответ.

К сожалению, было уже слишком поздно.

– Великого фюрера ещё никто сегодня не видел, – протянул сидящий слева боец.

– Надеюсь, с ним всё в порядке.

Утюг, который как раз собирался незаметно отлипнуть от стойки и пойти вон, мысленно застонал.

– А почему с нашим обожаемым великим фюрером что-то должно быть не в порядке? – насторожился въедливый боец.

– Сон плохой приснился.

– Нам сны не снятся!

– Тебе не снятся, а мне, может, начали, – огрызнулся Штекер, который наконец понял, что наболтал лишнего, и пытался – в меру своих способностей – отыскать выход из положения.

Но пока не получалось.

– Ты кого дураком назвал? – с угрозой поинтересовался въедливый.

За его спиной стали появляться сочувствующие, Лясций привычно отступил к двери в подсобку, но драки не случилось.

– Успеете, – негромко, не оборачиваясь, но запредельно веско произнёс сидящий неподалеку Абажур Гнилич, и задиры молниеносно успокоились.

С тех пор как высший семейный пост занял Кувалда, должность «фюрер клана» во избежание междоусобиц упразднили, но неофициальную иерархию никто не отменял, и Абажур считался наиболее авторитетным уйбуем Гниличей. Его слово весило в клане не менее тонны пластида, и охотников ляпнуть что-нибудь поперёк находилось мало.

– Лясций, налей въедливому виски за мой счёт, пусть успокоится. А вы, двое, идите сюда.

Выбора не было, поэтому Утюг и Штекер покорно подошли и осторожно присели за большой стол Абажура. Помолчали, пряча глаза от авторитетного уйбуя, но, поняв, что бить их пока не собираются, слегка расслабились.

– Штекер, почему ты решил, что у Кувалды проблемы? – поинтересовался Абажур, глядя вроде на Штекера, но в действительности – на Утюга.

Дело в том, что лет около семи назад авторитетный уйбуй Абажур от беспробудного пьянства окосел, причём как в прямом, так и в переносном смысле, и его глаза прихотливо расфокусировались, выбирая объект слежения скорее случайным образом, чем по желанию обладателя. Постепенно уйбуй научился хоть как-то управлять своенравными гляделками и всегда смотрел туда, куда хотел, но со стороны это выглядело странно.

– Просто подумал, – развёл руками боец.

– Ты не умеешь врать, – качнул головой Абажур, поправляя бандану. – И думать тоже.

– А ты не умеешь знать, вру я или нет, – довольно нахально отозвался боец.

– Я хитрый.

Штекер заткнулся, не в силах ничего противопоставить железной логике авторитетного уйбуя, и Утюгу пришлось взять слово:

– Мы вчера ездили по городу, там то да сё…

– Магазин подломили? – со знанием дела уточнил Абажур, глядя в потолок, а на самом деле – на то, как разливает виски один из его бойцов. За ценным продуктом следовало приглядывать, даже когда его бывало вдоволь.

– Ну да… – Утюг потёр подбородок. – Так вот, мы были на Россолимо, искали подходящее заведение, а потом смотрим – великий фюрер идёт…

– Не идёт, – вставил боец.

– Да, Штекер прав: не идёт, – согласился Утюг. – Одноглазый сам идти не мог, его эрлиец вёл.

– И Заморыш, – добавил Штекер.

– И Заморыш, – подтвердил Утюг.

Однако шофёр великого фюрера не интересовал Абажура.

– Какой эрлиец? – насторожился он.

– Там барыжит, – махнул рукой Штекер.

– Не барыжит, а здоровьем торгует, – поправил бойца Утюг. – То есть бодяжит.

– Наркотой? – удивился Утюг.

– Эрлийцы таким не промышляют.

– Тебе откуда знать?

– Так что с Кувалдой было, идиоты? – оборвал спор Абажур. – Он пьяный был?

– Нет.

– Нет, – согласился Утюг. И добавил: – Он как будто обдолбанный шёл. Я таких челов видел.

– Или больным он шёл, – вставил Штекер. – Жутко больным. Плохо ему было, потому к эрлийцу подался. Небось помирать…

– Докажите! – неожиданно прорычал Абажур. – Хватит слов, мля, доказательства есть?

– У него, – Утюг мотнул головой на бойца.

Штекер кивнул, достал телефон, отыскал нужный файл, запустил и подвинул телефон авторитетному:

– Вот.

Авторитетный взял телефон и поднёс его к левому уху. Ну потому, что в этот момент осуществлялся обзор именно этого сектора.

Короткое видео с мычащим, не держащимся на ногах Кувалдой дикари просмотрели в полном молчании. А когда оно закончилось, Абажур нажал на кнопку повтора, после которого Утюг сделал неутешительный вывод:

– Одноглазый, похоже, действительно никакой…

Гниличи поцокали языками, но соглашаться не стали – повернули головы к Абажуру, ожидая от него вердикт. Что же касается авторитетного уйбуя, то ему очень хотелось захохотать, заплясать или завопить от радости, но он сдержался. Оглядел столпившихся вокруг сородичей, кивая вверх-вниз, и многозначительно кашлянул:

– Хм-м…

– Может, его ещё вчера уже таким и закопали? – предположил Штекер, расценивший покашливание как разрешение говорить.

За столом стало очень тихо. То ли от неожиданности, то ли от открывающихся перспектив.

– Кувалду сегодня видели? – спросил Абажур, бросив на Штекера недовольный взгляд.

Гниличи покачали головами – дружно и отрицательно:

– Нет.

– Со вчера не появлялся.

– Прячется.

– Или дохлый уже, – повторил Штекер.

– Двойника нам привезут, – выдохнул Утюг. И тревожно округлил глаза: – Точно вам говорю.

– Кто? – поинтересовался Абажур.

– Что – кто?

– Кто привезёт?

– Да хоть Копыто, – подумав, ответил Утюг. Он знал, что Абажур терпеть не может авторитетного уйбуя Шибзичей, вот и ввернул ненавистное имя. – Копыто привезёт двойника или голема вообще и станет тут царствовать от имени этого…

Утюг явно хотел обидно обругать вроде бы умершего фюрера, но так же явно передумал, потому что подтверждения смерти пока не было.

– Будет царствовать от имени нашего обожаемого великого фюрера, – продолжил Утюг после секундной паузы. Заметил, что за ним внимательно наблюдают Шибзичи и Дуричи, и плавно превратил свою пылкую, можно сказать, оппозиционную речь в верноподданную и политически выверенную: – А этого допустить нельзя, потому что мы любим нашего великого фюрера. Пусть даже больного. Ведь он принёс мир и процветание в Южный Форт и во всю нашу могущественную семью.

– Да здравствует великий фюрер! – поддержали оратора бойцы, увидев одобрительный кивок Абажура.

Авторитетный уйбуй сначала хотел обругать Утюга за словеса в адрес вроде бы умершего лидера, но потом понял причину резкой смены курса и по достоинству оценил проявленную бойцом сообразительность.

Услышав привычное славословие, Дуричи и Шибзичи потеряли к совещанию Гниличей интерес, и напрасно, поскольку, едва они вернулись к выпивке, Абажур занялся планированием недружественных действий в сторону главы Красных Шапок. Уйбуй наклонился вперёд, заставив Гниличей сомкнуться вокруг стола, и зашептал: