Вирус ненависти - Алюшина Татьяна Александровна

Она отключилась. Задумавшись, Тина вертела в руках телефон, постукивая им о стол.

«Надо выяснить у Ритки!» Она набрала Ритин номер.

— Рита, привет! Я тебя не отвлекаю?

— Нет, я в кафе, перекусываю. Что-то опять случилось?

— Ритуль, ты не подавала заявление в суд на раздел имущества от моего имени?

— Ты что? О чем ты? Конечно, нет!

— Риточка, не обижайся, но я должна была спросить, — извинилась Тина.

— А что, ты решилась? Так я с великим удовольствием! — взбодрилась перспективой подруга.

— Нет, зачем мне это? Но сейчас позвонил Лешка и закатил истерику. Ему сообщили из суда, что от меня поступило исковое заявление на раздел имущества. Я точно не подавала, ты — тоже. Тогда кто?

— Этого не может быть, Тина. Тут какая-то ошибка.

— Ритуль, ты очень занята? — просительно поинтересовалась Тина.

— Не особенно. Хочешь, чтобы я съездила и узнала?

— Да, пожалуйста, тебе проще, ты об этом все знаешь. Съезди узнай, что там, и сразу позвони.

— Конечно, не волнуйся. Это просто ошибка. Я все узнаю.

В ожидании Ритиного звонка Тина не находила себе места. Она точно знала, что это не ошибка, что тот человек, который стрелял в Лешку, начал широкомасштабное наступление на нее, объявив ей войну ненависти.

Ей было очень страшно!

Она не знала, кто и за что преследует ее, не знала, откуда ждать удара, но чувствовала, что просто так он не отстанет и не успокоится, пока не достигнет своей, только ему известной извращенной цели.

«Господи! Дай мне силы, как же мне страшно! Считается, что больше всего человек боится неизвестности. Я даже не подозревала, как это страшно! Только без паники, Тина! Соберись! Он именно этого и добивается, чтобы ты испугалась и запаниковала. Он хочет довести тебя до сумасшествия твоим же собственным страхом! Правильно, умница! Одну его цель ты уже поняла. Надо держаться, иначе он победит!» — и сорвалась, не слушая никаких уговоров:

— Да, кто он-то?! Твою мать!

Работа валилась у нее из рук в буквальном смысле — она дважды уронила контракт, которым занималась, и уже десятый раз читала одну и ту же фразу в документе, совершенно не понимая ее смысла. Она бросила бумаги на стол, встала и начала ходить из угла в угол кабинета, снова и снова уговаривая себя успокоиться, не дребезжать, мыслить конструктивно.

Зазвонил телефон, определился Ритин номер.

— Тина, тут непонятная история. Приходил адвокат, мужчина, и от твоего имени подал заявление. Я взяла его координаты, но пока ничего выяснять не стала. Запиши.

Тина схватила ручку и записала то, что продиктовала Ритка, в том числе и адрес суда, и дату заседания.

— Спасибо, Ритуль!

— Тина, звони Беркутову! Это все очень серьезно!

— Да. Прошу тебя, ты сама никуда не суйся и не выясняй, кто это был, ладно?

— Хорошо, — согласилась Рита и требовательно спросила: — Ты будешь звонить?

— Да!

— Ты вообще как?

— Немного напугана, но в порядке.

— Звони прямо сейчас! Мы вечером с Денисом к тебе приедем!

— Это было бы замечательно. Все, до вечера!

— Держись!

Тина достала визитку, которую дал ей Беркутов, и положила ее перед собой на стол. У нее дрожали руки, когда она набирала номер его мобильного. Она вдруг осознала со всей ясностью, что волнуется не из-за непонятных событий, происходящих вокруг нее, то есть не только из-за них, а потому что сейчас услышит его голос. Такие эмоции, чувства переживания не приходилось испытывать Валентине Игнатовой никогда, и это удивляло и пугало одновременно.

— Беркутов, — ответил Артем.

У Тины быстро-быстро застучало сердце, где-то в горле, кровь прилила к щекам от звука его голоса. Растерявшись от такой своей реакции, она не сразу ответила.

— Слушаю вас, — настойчиво повторил он.

— Артем Константинович, — слегка запинаясь, проговорила наконец она. — Это Игнатова, здравствуйте.

— Здравствуйте, Тина! Что-то случилось?

— Вообще-то да. Мне бы надо поговорить с вами.

У Тины вспотела ладонь, державшая трубку. Она переложила телефон в другую руку, вытерла ладошку об юбку и с удивлением на нее взглянула.

— Я освобожусь через десять минут, мы можем встретиться и поговорить. Вы где находитесь?

— Я на работе.

— Очень хорошо. Я как раз недалеко от вашей фирмы. Давайте выпьем кофе, я знаю одно уютное кафе, и вы мне все расскажете.

Они договорились встретиться у входа в метро «Кузнецкий Мост» и попрощались.

Тина шла по улице и чувствовала, как звенит у нее внутри от предвкушения встречи и ожидания. Куда-то отодвинулись насущные, пугающие проблемы, став мелкими и совсем нестрашными.

Она увидела его издалека. Сразу. И ее захлестнуло желание кинуться бегом к нему, чтобы он обнял ее большими, сильными руками и погладил по голове, успокаивая и обещая, что все непременно наладится и он спасет ее от всех напастей и неприятностей.

«Совсем сдурела! Тиночка, ты что, влюбилась?» — спрашивала она себя, стараясь контролировать каждый шаг и выражение лица.

Она на мгновение забыла, для чего они встречаются. Оглохнув от грохота в ушах — так сильно стучала кровь, ускорив свой бег, — Тина остановилась, чтобы перевести дух и как можно оперативней успокоиться. Она не отрываясь смотрела на него и видела, что он ее еще не заметил.

«Давай дыши! Несколько глубоких вдохов. Так, у тебя к нему дело, очень важное для тебя дело. Вспомни какое, успокойся!»

Немного поостыв от возмущенных мысленных окриков и остужающих подзатыльников, успокоив свое разбушевавшееся сердце и дыхание, собравшись, она пошла навстречу Артему.

— Здравствуйте, Артем Константинович!

— Здравствуйте, Тина!

Артем увидел Тину, когда она была в нескольких шагах от него. От одного взгляда на нее у него перехватило дыхание, как будто он получил сильный удар в живот.

«Нате вам, здрасте! Ополоумел ты, что ли, важняк, так реагировать на женщину?» — не то поругал, не то подивился он про себя.

Она была одета в легкий льняной костюмчик цвета слоновой кости. Свободная юбка до колен и приталенный пиджачок. Цвет и фасон ей необычайно шли, выгодно подчеркивая все достоинства фигуры.

Глубоко вздохнув, он ощутил, как его накрывает волна тепла.

— Идемте в кафе? — спросила Тина.

— Да, кофе сейчас очень кстати.

Кафе действительно оказалось симпатичным, уютным, и кофе хорошего качества. Тина расслабилась, понемногу успокаиваясь.

— Что случилось, Тина? — начал разговор Артем.

— Артем Константинович…

— Тина, — перебил ее Артем, — давайте вы будете называть меня по имени, без отчества. Договорились?

Тина кивнула.

— Хорошо. Артем… — Она запнулась, но продолжила: — Я не знаю, насколько это важно и серьезно, но меня пугает.

Она рассказала про заявление в суд, протянула ему бумажку с координатами адвоката и информацией, которую ей продиктовала Рита.

— Вы не волнуйтесь, Тина, мы все выясним, хотя хорошего здесь мало.

— Если честно, меня это напугало, — призналась она.

— Расскажите про телефонный звонок.

— Откуда вы знаете? — удивилась Тина.

— Мне рассказала Маргарита Юрьевна. Она за вас очень беспокоится, а вот вы почему-то промолчали, — следовательским тоном мягко пожурил Беркутов.

— Я не думала, что это важно. Может, у меня просто воображение разыгралось.

Артем слушал ее, откинувшись на спинку стула. Он расслабился, разрешив себе наконец перестать сопротивляться.

Она ему нравилась. Очень сильно!

Ему нравилось ее лицо, глаза, руки, фигура — все, что и было Тиной Игнатовой. Ему нравилось, как она двигается, как говорит, как смотрит. Она не просто ему нравилась, рядом с ней он испытывал незнакомый ранее, какой-то небывалый внутренний восторг. Она совпадала со всей его жизнью, с ним самим идеально, вызывая постоянный, весьма ощутимый отклик тела. Странно. Очень странно.

«Просто она единственная женщина, которая когда-либо так тебя цепляла, с ходу! — признался себе Артем. — Все очень просто! Каких только женщин у тебя не было, за твои тридцать семь лет! И жена была, и страсти разнообразные, и секс до одурения, как у всех мужиков! А чтобы вот так: хотеть женщину, и не просто в постель, а всю, со всей ее жизнью, трудным детством, комплексами, проблемами! Не бояться и избегать этого, как ты привык и прекрасно обходился, а страстно желать! Ну надо же, вот ведь тюкнуло в голову! И не только в нее! Все, Беркутов, ты попал! Как бы это все быстро решить? Может, зазвать ее к себе жить, под предлогом, что ей нельзя оставаться одной? Хорошая идея!»