Измена. Я тебя не отпускал! - Алиса Лиман

Лифт едет слишком медленно. Меня распирает от желания поскорее увидеть любимого и поделится с ним восхитительными новостями. Мы так долго этого ждали!

Выскакиваю на этаже, и семеню по длинному коридору, стараясь не растрясти свою ценную ношу — небольшой тортик, который я собственноручно приготовила на нашу годовщину и рассчитываю съесть его вместе с мужем за ужином. Он сказал, что задержится — работы много, поэтому я решила устроить ему сюрприз.

Останавливаюсь в приемной, чтобы перевести дыхание. Ну вот, офис пуст, даже секретаря уже не видно. Но Герман у меня такой трудоголик, с работы не выгонишь.

Улыбаюсь, предвкушая его тёплую улыбку при виде меня. Он точно будет ворчать, что я слишком вкусно готовлю, и из-за меня ему придется снова потеть в спортзале. Ну ради такого тела как у него грех не попотеть. Как же мне повезло с мужем. Он нежно поцелует меня в лоб, и уткнется носом в мою макушку. А уж что с ним будет, когда я расскажу ему последние новости…

Не могу сдержать предвкушающей улыбки. Официально заявляю: сегодня лучший день в моей жизни!

Берусь за ручку двери и тихонько открываю, чтобы не испортить раньше времени сюрприз. Может стоило пока спрятать торт? Ладно, и так сойдёт.

Вхожу в кабинет, и дурацкое слово «Сюрприз!» — застывает комом в горле, когда я вижу, как мощные бедра моего любимого ритмично вдалбливаются в тело, распятое на массивном столе.

И правда… сюрприз. Я думала такое бывает только в дурацком кино. Может это вовсе и не он??? Спокойно, Женя! Только без обмороков раньше времени! Это просто не может быть Герман.

Кажется, с моих губ даже срывается нервный смешок, который очевидно и привлекает внимание блондинки, поскуливающей под моим мужем. Она поднимает на меня затуманенный взгляд:

— Ой, Герман, ты нам поесть заказал? — звучит как приговор из ее уст.

Она назвала его по имени…

Я начинаю задыхаться от слез. Ноги становятся ватными. Уши закладывает от шока, будто меня контузило, но даже защитная реакция не помогает мне спрятаться от суровой действительности.

— Глупости, — отмахивается он, не прекращая нетерпеливых движений вглубь блондинки.

Я не могу поверить своим ушам: это его голос… Это совершенно точно он! Как такое могло случиться с нами?! Со мной???

Я будто онемела, обмерла вся как статуя. Не могу пошевелиться. Не могу перестать смотреть как мой муж предает нашу семью…

Он двигается жестко. Грубо шлепает свою шлюху по заднице, прихватывает ее за шею и вколачивается в ее тело так, как никогда не делал со мной.

— Девочка, так и будешь пялиться? — усмехается потаскуха. — Очевидно, ты ошиблась этажом. Видишь, мы заняты!

Я вижу. Я все вижу. Как он замирает. Как напрягаются мышцы на его обнаженной спине. Как его голова слегка поворачивается вполоборота, и как дергается челюсть, будто он стискивает зубы, уже догадываясь, кто стоит за спиной. Видимо затылком учуял неладное.

Как ты мог, Герман? За что ты так со мной?

Но я не могу и звука издать. Мне почему-то становится до дрожи в коленях страшно, что он повернется. Я чувствую, что если загляну в его предательские глаза, то пути назад уже точно не будет. Будто сейчас он есть, идиотка!

Выскакиваю за дверь обратно в приемную и отчетливо слышу голос мужа вдогонку:

— Черт, Женя!

Пальцы до скрипа сжимают картон коробки от торта, к которой прикреплен крохотный снимок УЗИ — лучший подарок мужу на годовщину. Так я считала всего десять минут назад, прямо перед тем, как мой мир разбился вдребезги…

Хочется бежать сломя голову, но эта самая голова так кружится, что я не успеваю даже добежать до спасительного лифта, как меня подхватывают сильные руки мужа.

Герман разворачивает меня к себе и внимательно вглядывается в лицо:

— Ты зачем здесь, малыш? — его сбившееся дыхание и обнаженный торс напоминает мне о том, что видимое мною секунды назад было в реальности. В моей мерзкой жестокой реальности.

И вроде голос все тот же, и интонация, даже черты лица… но я будто впервые вижу этого человека.

— Я ведь просил никогда не приходить без звонка! — кажется злится.

— Теперь я поняла… почему, — до боли прикусываю губу.

За его спиной из кабинета вытекает всклоченная блондинка, одергивающая одежду:

— Любимый, это кто?

«Любимый... Любимый…» — болью пульсирует в голове.

— Дос-ставку заказывали? — меня трясет, я глотаю слезы, глядя в его черные глаза и не могу сдержать нервную улыбку.

Я читала, что такая реакция в патовых ситуациях называется улыбкой Джокера. Мне хочется смеяться мужу в лицо, рыдать до хрипоты, и бить кулаками ему в грудь! Но я не могу себе позволить так унизиться перед его шлюхой.

— Гермяш, ты заказал нам тортик? — скептически спрашивает блондинка. — Ты решил так отметить нашу годовщину? Я вообще рассчитывала на ресторан, ты же знаешь, я сладкое не ем, иначе…

— Закройся, Света! — рычит Герман грудастой, не отводя от меня изучающего взгляда. Будто я его подопытный кролик и он оценивает мою реакцию.

Годовщина значит? И с ней тоже? Вот так совпадение!

— И сколько вы уже вместе? — на удивление ровным голосом спрашиваю, хотя сохранить собственное достоинство мало получается, потому что я знаю, что он чувствует, как меня трясет.

— Сегодня как раз месяц! — довольно сообщает шлюха и разве что в ладоши не хлопает от счастья.

Герман все следит за моей реакцией, будто ждёт, что я, по меньшей мере, упаду в обморок. Но вместо этого я лишь болезненно усмехаюсь:

— Что ж, поздравляю… — пожимаю плечами. — Месяц — это конечно не год, но у вас все еще впереди. В отличие от нас. Да ведь, Гермяяяш? — с презрением растягиваю стремную версию его имени, озвученную блондинкой.

— Точно. Годовщина, — Герман хмурится еще сильнее, видимо наконец вспомнив о нашем празднике. — Ты поэтому пришла?

— А разве теперь имеет значение почему? — дыра в груди становится больше, когда я понимаю, что уже никогда не скажу ему то, зачем пришла, никогда не увижу его счастья в ответ.