Попутчик - Роберт Сальваторе

Я уселся и огляделся вокруг, потирая ушибленный палец правой ноги. Наконец, я заметил предмет, ставший причиной моего падения — большой том, переплетенный черной кожей. Он был так похож на загадочную книгу Перро. Том покоился на поверженной на пол книжной полке, которая непрочно стояла на вершине чего-то, похожего на человеческий череп — только кость вместо белой была огненно-красной. Содержимое полки разлетелось по полу, однако вокруг меня вперемешку лежало куда больше свитков и книг, чем могла вместить злосчастная полка.

— Ну, вставай, давай! — нетерпеливо рявкнул Элвисс. Я поднялся, оказываясь на одном из немногих клочков чистого пола, и восстановил равновесие.

Тем временем, дворф замахал руками, произнося какие-то загадочные слова. Упавшая мебель снова поднялась, по дороге теряя те немногие вещи, что еще лежали внутри. Элвисс махнул рукой второй раз, и множество книг и свитков запрыгнуло на полки, занимая любую свободную нишу.

Элвисс очистил только стол, в центре которого покоился какой-то предмет, накрытый черной тканью.

Как только я подошел ближе, Элвисс выпрямился, расправляя широкие плечи. Он стянул ткань, взмахнув ей в воздухе. Внизу оказался круглый кристалл, стоявший на черной подставке из кованого железа.

Дворф поднес палец к губам, давая понять, что я должен соблюдать тишину, а затем начал медленно водить руками над шаром. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять — дворф произносит заклинание — его голос казался таким тихим, что его едва можно было услышать.

Внезапно, комната снова погрузилась во тьму. Остался только блестящий бледно-голубой шар. Пение Элвисса изменилось, и слова заклинания внезапно зазвучали четко и ясно.

Я наклонился к шару. Все ближе и ближе. Его свечение становилось все ярче, грохочущий напев Элвисса — все громче. Теперь заклинание почти оглушало меня. И вот я полностью погрузился в зарево голубого света.

Глава тринадцатая

Комната была огромной и такой высокой, что на верхушках длинных столбов должны были кружить облака. Пол, стен и те самые колонны были сделаны из розового мрамора. Они были гладкими и блестящими. Вдоль стены тянулся ряд больших окон, в разноцветных стеклах, которые позволяли просачиваться тусклому жутковатому свету, виднелись красивые картины.

В конце зала располагался огромный помост, на который вели три ступени маленькой лестницы. Там на коленях стояла какая-то фигура. Возможно, это был даже человек, хотя в такой огромной комнате сложно было судить о размерах существа. Простая белая ряса полностью скрывала своего хозяина.

Мое внимание привлекла огромная дубовая дверь. Одна из её тяжелых створок лишь слегка скользнула в сторону, и в комнату проскользнул человек. Он казался таким крошечным. Я сразу узнал темно-синий плащ, накинутый на его плечи.

Перро.

Огромная дверь бесшумно захлопнулась, и Перро начал свой длинный путь по зале.

Фигура на возвышении встала и повернулась к нему лицом. Она протянула руку, изящно сбрасывая капюшон, под которым скрывалась самая красивая из виденных мною женщин. Волосы цвета вороного крыла были заправлены за заостренное ухо, которое так подходило к острым чертам её лица.

Перро приблизился, и женщина сделала три коротких шага ему на встречу. Поначалу казалось, что он хотел сжать красавицу в крепких объятиях, но оказавшись рядом, воздержался от этого. Он лишь взял её за плечи и нежно улыбнулся. Женщина вернула ему улыбку и заговорила. Её мелодичный голос казался вечным эхом, которое, тем не менее, не нарушало тишину, царившую в великой зале.

— Друг мой, как здорово видеть тебя снова. Ты мог бы — ты должен! — заходить чаще.

— Ты знаешь, почему я не мог, — ответил мужчина. Его голос не был похож на эхо, и, казался очень неуместным в подобном месте.

— Да, конечно. Я знаю о твоих причинах — сказала она. — Но ты здесь, и нет ни знака того, что он даже понял.

— И не будет, пока я не окажусь близко.

— Ты был близко прежде, и всегда избегал неприятностей.

— О себе я забочусь в последнюю очередь. Подопечный Элбис путешествует со мной, он важнее.

Когда он произнес имя Элбис, улыбка женщины померкла. Она покачала головой.

— Он больше не подопечный Элбис. Он — твоя забота. Его нужно оберегать. Даже если это будет значить, что бедная Джейд не сможет увидеть тебя, — она снова улыбнулась. — Даже если моим единственным посетителем станет дворф!

— В конце концов, дворф может последить за мной своими волшебными глазами, — ответил Перро. — Так что ты сможешь услышать о моих захватывающих подвигах. Возможно, эти истории смогут убедить тебя пересмотреть свой выбор и вернуться на дорогу.

Женщина покачала головой.

— Мне суждено остаться здесь так долго, как потребуется. Хотя, полагаю, дорога снова призовет меня, и быть может я даже пойду рядом с тобой. Может быть, я снова увижу открытые небеса дикого мира, но до тех пор я останусь здесь, в мире поменьше, хотя и не менее красивом.

— Ладно, к делу, — она взмахнула рукой вокруг головы, будто отбрасывая в сторону предыдущую отвлекающую беседу. — Я знаю, почему ты пришел.

Перро сделал шаг вперед.

— Мальчику исполнилось двенадцать. Он показал необычайные способности. Он готов, чтобы это вернулось к нему.

Женщина торжественно кивнула, её улыбка исчезла. Она залезла в карман своего одеяния, доставая небольшой, размером с кулак, предмет, завернутый в белую ткань. Она поглядела на загадочную вещицу, а затем на Перро. Кивнув, она протянула предмет моему наставнику.

— Как я уже говорила — сейчас он твой подопечный. Потому решение должно принадлежать тебе. Ты должен заботиться об этом так же, как и о нем. Он не должен быть потерян, или мальчик потеряется вместе с ним.

Перро протянул руку, с благоговением принимая сверток, и начал говорить. Но прежде, чем он смог произнести хоть одно слово, Джейд бросилась вперед, обнимая его и прижимаясь губами к его уху.

— Он не должен быть утерян снова, — прошептала она, отстраняясь от друга. Затем, она повернулась и двинулась вверх по лестнице, снова принимая коленопреклонённое положение. Женщина подняла капюшон и склонила голову.

Казалось, Перро все же хотел что-то сказать, но вместо этого кивнул, развернулся и двинулся в обратный путь через огромную залу.

Я открыл глаза — а, быть может, я вовсе никогда не закрывал их — и отстранился от стола. Меня не покидало чувство, что я выскочил прямо из хрустального шара. Запнувшись ногой о другой большой фолиант, я снова наткнулся на книжную полку и шлепнулся на пол. Пергаменты, лежавшие наверху, свалились на меня, погребая под лавиной бумаги.